Скандал с герцогиней - Валери Боумен

— Войдите, — проговорила она, стараясь успокоиться.

В ту же минуту дверь открылась, и Джеймс вошел в комнату. И теперь сердце Кейт замерло по другой причине. Он стоял, засунув одну руку в карман, его темные волосы были, как обычно, аккуратно причесаны, на губах играла легкая полуулыбка. Кейт отвела глаза. Нет, ему не откажешь в привлекательности, подумала она и тут же одернула себя, ущипнув за руку. К чему эти неуместные мысли? О Господи, она действительно заслуживает того, чтобы ее сожгли на костре из-за неуважения к памяти мужа. Но ей тут же вспомнилась леди Беттина, которая провела ночь в ее доме, выставляя напоказ свои отношения с Джорджом, и Кейт не смогла вызвать в себе чувство вины, которую следовало ощущать за неприязнь к мужу, хотя он был мертв.

Она старалась не обращать внимания на дурманящий мужской запах, который сопровождал Джеймса. И постаралась вновь сосредоточиться на памфлете.

— Милорд? — сказала она, поднимая перо и изображая интерес к работе. — Вам что-нибудь нужно?

Он остановился в нескольких шагах от нее.

— Я пришел, чтобы кое о чем спросить вас, Кейт.

Он сел на стул напротив нее, и она выжидающе смотрела на него.

— О чем же? — спросила Кейт, отложив перо и изучая его лицо, которое сейчас было так близко.

— У меня был разговор с Абернети… — начал Джеймс.

— Мы с ним уже закончили. — Кейт пожала плечами. — Я не думаю….

— Предоставьте мне беспокоиться об этом, — прерывая ее, проговорил Джеймс и, потянувшись вперед, поставил локти на колени.

— Это не ваше дело, милорд. И не ваша забота. — Она отвернулась, на глаза неожиданно навернулись слезы.

— Скажите мне, Кейт… — Он сделал паузу. — Есть что-то еще? Что-то еще, что вы вспомнили?

Она глубоко вздохнула и посмотрела ему в глаза.

— Я думала об этом много раз. Много, много раз. Я мысленно проигрывала то утро снова и снова. — Она сжала виски кончиками пальцев. — Кроме Джорджа, в доме были я, леди Беттина и слуги.

— Вы уверены в этом?

— Так же уверена, — кивнула она, — как и то, что у нас не было других гостей.

Он внимательно наблюдал за ней. Она не могла не чувствовать взгляд его проницательных глаз.

— Вы не думаете, что это могла сделать леди Беттина? — На этот раз его голос звучал требовательно и властно.

Опустив руки на колени, она сложила их и, подняв голову, смотрела в потолок.

— Я полагаю, это возможно, но, честно говоря, не знаю, зачем ей это? Это лишено всякого смысла. Казалось, они были так… увлечены друг другом. — Кейт прерывисто вздохнула. Джеймс заметил, с каким трудом дались ей последние слова. Проклятье, он даже сейчас горел желанием устроить Маркингему нешуточную взбучку.

— Возможно, между ними была ссора? Вы не знаете?

Она пожала плечами, снова встречая его взгляд.

— Возможно. Все возможно. Но единственное, что я помню… — Она отвернулась, глядя в темное окно. — Единственное, что я действительно помню… это как я вошла в комнату… и он лежал на полу… — Она не договорила, горло перехватило от конвульсий.

Джеймс потянулся и сжал ее руку. Она была такая маленькая и холодная по сравнению с его теплой ладонью.

— Должно быть, это было ужасно, — прошептал он.

Она заморгала, прогоняя слезы, и снова повернулась к нему.

— Боюсь, я мало чем могу помочь. Это все, что я помню. И все, что я знаю.

— Достаточно, Кейт. Спасибо. Мне не надо было мучить вас.

— Если я вспомню что-то еще, то тут же расскажу вам, — заверила она его.

— Спасибо. — Он быстро отвернулся. — А теперь обсудим более приятный вопрос. — Он отклонился на спинку стула и улыбнулся, от этой улыбки сердце Кейт перевернулось в груди. К вечеру на его подбородке и щеках небритость проступила еще явственнее, но Кейт делала все, чтобы не замечать это.

— Какой вопрос, ми… Джеймс? — спросила она.

Он вытянул ноги и скрестил их, оставив руки на бедрах.

— Вы говорили, что хотите жить. Жить полной жизнью, да? Это ведь и была наша сделка, не так ли? Лили и Энни заверили меня, что уже обдумывают поездку на ферму, как вы хотели. Чего еще вам хочется?

Она улыбнулась.

— Я думала об этом и пришла к решению. — Кейт прикусила нижнюю губу, колеблясь, может ли она сказать ему, чего хочет. Но если он не поднял ее на смех за желание посетить ферму, возможно, и следующее желание его не удивит? Она набралась смелости и сказала:

— Мне бы очень хотелось потанцевать на балу.

Джеймс заморгал. Его руки беспомощно повисли.

— На балу?

Она кивнула.

— Да, я была только на одном балу в своей жизни. Еще до замужества. Это было так красиво! И тогда я в последний раз чувствовала себя счастливой. О, как бы мне хотелось, надеть красивое платье и наслаждаться. Танцевать, смеяться и ни о чем не думать. Я знаю, сейчас зима, и мы не можем пригласить гостей, и не будет залитого луной сада и шампанского на балконе, но, Джеймс, я так хочу танцевать!

Джеймс одарил ее лукавой улыбкой, от чего ее сердце забилось быстрее.

— Если бал — то, чего вы желаете, то вы получите его.

Когда миссис Хартсмид и две служанки вошли в спальню Кейт, вооруженные иголками, ножницами, булавками, нитками и рулоном атласа, Кейт не знала что и думать.

— Его светлость поручил нам сшить для вас бальное платье, — объявила миссис Хартсмид.

— Что? — изумилась Кейт и, не успела оглянуться, как уже поворачивалась по команде Луизы, пока та измеряла ее талию.

— Бальное платье, ваша светлость, — повторила Луиза, сияя улыбкой.

— Его светлость сказал, он сожалеет, что не может воспользоваться услугами модисток с Бонд-стрит, он не рискнул… вы понимаете?

Миссис Хартсмид потупила глаза. И Кейт кивнула.

— Это так замечательно, так великодушно с его стороны, и я благодарна вам, но мне не нужно какое-то особое платье, так как….

— Нет, ваша светлость, на этом настаивает милорд. Он сам выбрал цвет. Вот этот, золотисто-желтый… — Она показала Кейт отрез золотистого атласа. — Он сказал, что этот цвет еще сильнее подчеркнет оттенок ваших прекрасных волос. Хотя я сомневаюсь, что ему бы понравилось, если бы он узнал, что я пересказываю вам его слова. — Миссис Хартсмид хихикнула, качая головой. А Кейт молча ахнула и прижала руки к животу, где вновь порхали бабочки.

— Он так сказал? — спросила она, чувствуя себя восемнадцатилетней девушкой, которой предстоит первый выход в свет.

— Да, именно так, — подтвердила Луиза. — Я сама слышала.