Скандал с герцогиней - Валери Боумен

Их взгляды встретились.

— И все же, Абернети, я не сомневаюсь, что вы сделаете все, что в ваших силах.

— Даю вам слово, милорд. — Адвокат снял очки с носа и убрал их во внутренний карман.

— Вы узнали, были ли у кого-то из обитателей дома причины убить Маркингема? — поинтересовался Джеймс.

— Ни у кого, — ответил Абернети, переплетя пальцы на груди. — Все слуги вполне лояльны по отношению к семье, и никто не выказывал недовольства. У леди Беттины тоже нет никаких причин совершить убийство и никакой финансовой выгоды от смерти герцога.

Джеймс убрал руки ото лба и прищурился.

— А другие мотивации?

Абернети покачал головой.

— Мать его светлости в тот день находилась у себя дома, по всем свидетельствам, она любила сына и в тот момент, когда произошло убийство, спокойно спала в своей постели. Ее прислуга подтвердила это.

Джеймс стиснул ручки стула.

— У Маркингема был наследник? Кто должен был унаследовать титул в случае его смерти?

— Я проверил и это, милорд. Наследник титула — его кузен. Сын младшего брата его отца. Мистер Оливер Таунсенд.

— Я слышал это имя, — кивнул Джеймс. — Где находился в тот день мистер Таунсенд?

— Боюсь, в своем собственном доме в Лондоне, что подтвердили его слуги. Но не беспокойтесь, я намерен заняться этим более тщательно… и немедленно.

— А его жена? — спросил Джеймс. Он не сомневался в добросовестности адвоката, как и в том, что светская леди вполне могла иметь мотив для убийства.

— Мистер Таунсенд не женат, милорд. Хотя, честно говоря, как новый герцог вскоре станет объектом повышенного внимания со стороны женского пола.

— Я не завидую ему, — сказал Джеймс и шумно выдохнул.

— Как и я, милорд.

Джеймс потер подбородок. Внезапно он почувствовал страшную усталость.

— Что-нибудь еще, Абернети?

— Да. — Адвокат кашлянул. — Я получил подтверждение из нескольких источников, что леди Беттина и герцог Маркингем на самом деле были…

Джеймс поднял руку, дабы освободить беднягу от печального признания.

— Я понимаю.

Итак, у Маркингема была любовница. И ему хватило наглости привезти любовницу в дом жены и сообщить ей, что у него близкие отношения с другой женщиной. Демонстрируя новую возлюбленную перед Кейт и при этом отказывая ей в свободе. Джеймс до боли сжал кулаки. Мерзавец! Поведение Маркингема доставляло ему почти ощутимую физическую боль.

С другой стороны, подобные обстоятельства могли заставить Кейт переступить дозволенную черту. Возможно, даже совершить убийство. В любом случае Джеймс должен докопаться до правды. Свое общение с герцогиней он начал с единственным намерением получить памфлет, написанный ею, и, в свою очередь, этот памфлет мог повлиять на ее судьбу. Но сейчас Джеймс должен узнать. Он должен. Виновна она или нет?

Абернети собрал бумаги со стола и засунул их в портфель.

— Милорд, все, что я узнал до сих пор, основывается на расследовании мирового судьи. В дальнейшем я намерен провести собственное расследование. Возможно, откроется новая информация. Не известные до сих пор факты.

Джеймс обдумывал все, что случилось с Кейт с тех пор, как он встретил ее. В тот момент, когда она объявила свои условия, ему следовало отказаться от этой затеи. Одному Богу известно, насколько нелепо было его решение поселить ее в своем доме. Но что-то такое слышалось в ее просьбе, что пробудило в нем давно уснувшие чувства. Она сказала, что хочет жить. Наслаждаться. Наслаждаться жизнью. Лили и Энни были правы. Возможно, Кейт невиновна, возможно, что ее лишат жизни из-за преступления, которого она не совершала. Если так, если ее последнее желание заключалось в том, чтобы провести оставшиеся ей дни в относительно нормальных условиях, Джеймс должен признать, что это не лишено смысла.

Ее просьба интриговала его. Желание жить. Жить! Господи, когда его посещали подобные мысли? Может быть, когда он был еще совсем юным? Прежде чем понял, чего ждет от него отец? Но уже в юном возрасте Джеймс узнал, что жизнь отнюдь не наслаждение. Это долг, честь, учение, работа и обязательства. И поэтому его не могло не завораживать последнее желание обреченной на смерть герцогини, такое простое и вместе с тем такое всеобъемлющее. Жить!

Он вновь взглянул на адвоката.

— У герцогини репутация похуже, чем у самого Наполеона. Даже если вы проведете собственное расследование, это будет не просто, да, Абернети?

— Очень не просто, милорд, — печально согласился Абернети.

Джеймс поднял глаза к потолку. В его жизни все было ясно. С одной стороны, человек, владеющий печатным станком, провоцирующий скандалы и сам получающий от этого удовольствие. С другой стороны, виконт, пользующийся благосклонностью света, имеющий безупречную репутацию и в этом, можно сказать, уступающий только Веллингтону.

Но сначала он должен узнать правду.

Наклонившись вперед, он снова поставил локти на стол. Встретив взгляд Абернети, прямо посмотрел ему в глаза.

— Я хочу, чтобы вы наняли сыщика, Абернети. Лучшего сыщика с Боу-стрит. Цена не имеет значения. Я хочу знать каждую подробность того дня.

Поджав ноги, Кейт сидела на своем излюбленном месте в библиотеке. На маленьком столике, который предупредительный слуга Джеймса поставил перед ней, лежало все необходимое для работы.

Перо замерло в ее руке, Кейт молча смотрела на листы бумаги, лежавшие перед ней. Памфлет.

Задумавшись, она наматывала золотистую прядь на палец. Сочинение памфлета оказалось делом более трудным, чем она воображала. Нет, она и не ждала, что это будет легко. Кейт вздохнула и ладонью разгладила лист, лежащий перед ней. Чернила давно высохли. Но, увы, ничего не получалось. Она уже несколько раз пробовала начать и прекращала. Скомкав очередной листок, бросила его в корзину для бумаг.

Снова и снова она пыталась рассказать свою историю. Она писала, стараясь передать свои чувства. Пыталась объяснить, почему она и Маркингем не подходили друг другу. Но на бумаге все получалось совсем не так, как ей хотелось бы. Хотя все правда. Именно то, чего и хотел от нее Джеймс… правды. Но какой правды? Какую правду ей следует рассказать? Какая правда будет правильной?

Кейт вздохнула и потерла шею пальцами, испачканными чернилами. Как объяснить другому, что ты не убийца? О, вернее, как объяснить, что ты не убийца, когда тебе противостоит гора обвинительных свидетельств? Каждое слово, которое выходило из-под ее пера, казалось ей неубедительным и ненужным.

Внезапный стук в дверь заставил ее замереть, чувствуя, как сердце готово выпрыгнуть из груди. Кейт никак не могла привыкнуть к тому, что она больше не в Тауэре. Там стук в дверь мог означать лишь одно — либо ее должны отвести в суд, либо еще дальше… на эшафот. Постоянный страх не оставлял ее.