Бывшая генерала дракона - Кристина Юрьевна Юраш

Я стиснул зубы. Мне хотелось поговорить о чем угодно, кроме Наташьи.

— Она такая прекрасная. Молодая, красивая. Я по сравнению с ней чувствую себя бледной молью. А еще она очень талантлива. Я бы хотела хоть капельку походить на нее… — вздыхала Луиза. — Я бы все отдала, если бы у меня была возможность! Даже принц в нее влюбился! Тетушка рассказывала, как однажды Наташья открыла карету после выступления, а оттуда вывалились цветы. Представляете? Вся карета в цветах! Жаль, что я не могу быть такой, как она… А вам нравится иллюзион?

— Честно сказать, он выглядит удивительно, — признался я, глядя на Луизу. — Но я, как военный, все пытаюсь представить, как это использовать в военных целях. Почему-то у меня мысль о том, что школа иллюзии немного недооценена с точки зрения военного дела. Просто представь себе. Создать иллюзию войска в несколько раз больше, чем есть на самом деле, тем самым деморализовать противника. Или вместо реальных людей, держать осаду с помощью качественной иллюзии. Пустить ее вперед, чтобы основной удар пришелся на нее.

— Я ничего не понимаю в военном деле, — заметила Луиза, а мы вошли в старую галерею, где висели семейные портреты. В детстве я часто сюда прибегал, чтобы посмотреть на маму с папой.

— Скажи мне, — улыбнулся я, радуясь, что не слушаю про Наташью. — Ты любишь картины?

— У нас в замке их много, — заметила Луиза. — Они обычно смотрят на тебя так, словно презирают заранее. У них всегда такие лица, словно мимо них идет траурная процессия.

— Тонко подмечено, — выдохнул я, радуясь, что тема наконец-то изменилась.

— Мне куда больше нравятся иллюзии. Они… Они как живые! — вздохнула Луиза. — Я всегда читала книги, представляя героев. К сожалению, я редко выезжала из замка. И даже редко покидала комнату. А это очень скучно. И единственным счастьем для меня были книги. Мне казалось, что благодаря им я путешествую, влюбляюсь, плыву в открытом море…

“Она очень милая, когда улыбается. У нее ямочки!”, - подметил я, выдыхая. Я боялся, что Луиза окажется глупой пустышкой, но в ней, оказывается, живет довольно интересная личность.

— Если я тебя сейчас поцелую, — улыбнулся я, бережно поворачивая ее лицо к себе. — Ты не упадешь в обморок? Я не очень люблю целовать лежащих на полу девушек без признаков жизни!

На самом деле, я не спрашивал. Я предупреждал.

Быть может, я почувствую что-то такое, что заставит сердце биться чаще? Может, она мне нравится, но я просто этого не осознаю?

Осторожно, готовясь в любой момент услышать: “Нет!”, я приблизился к ее губам и раздвинул их поцелуем.

“Помни, для девушки это — первый поцелуй!”, - напомнил я себе, стараясь целовать ее нежно.

Я ждал. Ждал, когда в сердце вспыхнет хотя бы маленькая искорка, из которой можно будет раздуть пламя. Быть может, со временем, я души не буду чаять в этой женщине.

Но я вспоминал момент, когда целовал губы Наташьи, вспоминал, как бешено стучало сердце, как внутри все сгорало от страсти.

А сейчас я чувствовал просто мягкие девичьи губы, которые податливо принимали поцелуй.

Когда я оторвался от ее губ, то увидел Наташью, стоящую в другом конце галереи.

Глава 26

— Ах, дорогая моя! — произнесла герцогиня. — Мне так жаль…

Выйдя на грохот, я увидела старую герцогиню и несколько слуг, которые с трудом вносили что-то большое, покрытое тканью.

— Мы не смогли снять огромный портрет в галерее, но, очень надеюсь, что этого портрета будет достаточно! — вздохнула герцогиня.

Вид у нее был такой расстроенный. То и дело он тыкала кружевным платочком в глаза.

— Приложите к стене! — произнесла она, а двое крепких слуг сдернули пыльную ткань.

— Вот, портрет моего покойного сына и его покойной жены, — заметила герцогиня. — Я слышала, что вы умеете… как бы воскрешать мертвых. Ну, не по настоящему, конечно… Но… Я бы хотела, чтобы на помолвке внука присутствовали… Как бы присутствовали… и они. Это мой подарок ему. Он ведь… Мой маленький Амбер никогда не видел маму и папу. Только на портрете!

С портрета на меня смотрел бравый военный, похожий на Амбера, как две капли воды. Только волосы у него были ниже плеч. Рядом расположилась хрупкая рыжая девушка с солнечной улыбкой. В своем розовом платье, она казалась каким-то эльфом или феей.

— Мой бедный сын герцог Анвар Моравиа и его супруга леди Фиорелла. Прекрасная была пара! — вздохнула герцогиня, любуясь портретом. — И… Мы еще тогда не знали, но на портрете есть чуть-чуть Амбер. Просто, когда позировала, она была уже в положении. Мы узнали об этом позже.

— А что с ними случилось? — спросила я, видя, как слуги удалились. — Если не хотите рассказывать, не надо. Я просто хотела бы уточнить. Сейчас любая информация может быть важна.

Герцогиня уселась в кресло, вздохнула и повернулась ко мне.

— Мой сын, как и мой муж были военными. Амбер пошел по стопам отца и деда. Династия, — вздохнула герцогиня. — Я, в свое время, дорогая мо, я вышла замуж за герцога. И у меня был выбор. Или я сопровождаю его везде. Или сижу в замке. Ну конечно же я решила сопровождать его!

Она вздохнула, грустно улыбаясь.

— Тогда он еще не был генералом. Он был унтер офицером. И я такая окрыленная любовью, собрала чемоданы. Что-то вроде на край света за тобой, любимый. А потом начались переезды. Вот ты, дорогая моя, была в северном форте? Нет? Это к лучшему. Как выяснилось, что никаких слуг офицерским женам не полагалось. Маркизочки, графиньюшки, баронессы, — мы все драяли полы, готовили еду, рубили дрова, стирали одежду и ютились с мужьями в крохотных комнатках.

Я с ужасом слушала ее рассказ о буднях офицерской жены. Я представляла заметенный снегами форт, вереницу женщин, которые рубят дрова, пытаются вести хозяйство. А ведь недавно они блистали на балах.

— Весь быт лег на женские плечи. И все были равны. Простолюдинкам было намного проще, чем нам. И мы