Тайна древнего кургана - Евгений Волков

— Но навести на Свиридова их могли только люди из окружения профессора, — ответил на это Сергеев.

— Вот и работайте с ними.

— Мы и работаем. Но их довольно много.

— А никто и не говорил, что в уголовном розыске служить будет легко. Держите меня в курсе, Александр Александрович.

Майор молча кивнул. Он прекрасно понимал, что дело это — особенное. Убит известный ученый, похищена дочь бизнесмена. Сейчас Усольцева торопят, он прекрасно видит все трудности расследования, но обязан требовать от подчиненных результата. Найти бы серебристый автофургон…

Конечно, после похищения ценных вещей и украшений из драгметаллов стандартным способом поиска преступников было с давних лет оповещение мест скупки — ломбардов, ювелирных магазинов, антикварных салонов. Но какие именно золотые и серебряные артефакты захватили преступники в коттедже профессора, да и захватили ли действительно, — этого Сергеев не знал. А значит, и готовить соответствующую ориентировку он не мог…

Добрался в Прохладный Парфенов на своем не новом, но вполне надежном внедорожнике к вечеру, оставил автомобиль на околице, после чего подошел к сидевшей на лавочке у дома полной брюнетке средних лет, поздоровался, представился и вежливо спросил, как ему пройти к Глафире Алексеевне Коршуновой.

— К бабе Глаше, товарищ капитан, — охотно ответила женщина, — идите прямо, в сторону оврага. Хата ее крайняя, у проселка, да стучите в окно посильней — она почти совсем оглохла.

Хутор находился в десяти километрах от Южнограда, по обе стороны его единственной улицы стояли старые одноэтажные строения с огородами, попадались и недавно построенные здания, кирпичные, с шифером на крышах, окруженные железными заборами с глухими воротами. Дом возле глубокого оврага выглядел очень старым, словно иллюстрация к «Вечерам на хуторе близ Диканьки». Парфенов подумал, что Щукину следовало бы забрать свою бабушку в город, но он этого до сих пор не сделал. Глафира Алексеевна действительно открыла на стук в окно не сразу, долго разглядывала подслеповатыми глазами служебное удостоверение Олега, потом спросила осипшим голосом:

— Что нужно, начальник, старая я, слышу плохо, говорю тихо, вижу с трудом — скоро мне на погост, отжила-то, чай, свое, какой тебе от меня толк?

Сколько ей было лет — девяносто, сто? Но на покрытом морщинами пожелтевшем лице выделялись глаза — черные, блестящие, смотрящие с недоверием и злобой. Глаза энергичной молодой женщины, а не древней старухи.

Парфенов ответил с простодушной улыбкой:

— Да я по поводу внука вашего, баба Глаша.

Хозяйка зло зыркнула на капитана:

— Насчет Эдьки сказать мне нечего, баламут да алкаш, и только. Мать его Евдокия, дочка моя, много из-за Эдьки слез пролила, он ее раньше времени в могилу свел. Да и папаша евоный, Гарик Щукин, не лучше был. Так-то, начальник, а теперь прощевай, устала я за день, пора на боковую.

— Когда вы, уважаемая Глафира Алексеевна, последний раз видели гражданина Эдуарда Игоревича Щукина? — невозмутимо и подчеркнуто вежливо спросил Парфенов.

— Не помню, — пробормотала Коршунова, — кажись, прошлой осенью приезжал, сказал — проведать, дескать, захотел. Накопал у меня на огороде ведро картошки, взял вяленого леща — да и смылся к себе в город. Все, начальник, пошла я спать.

— Постойте, пожалуйста, а чем ваш внук сейчас занимается?

— Да на подхвате все — где мебель поможет подвезти и разгрузить, где кирпич или черепицу. Лодырь он, непутевый, да и жена у Эдьки такая же. Если натворил чего — я не в ответе, дел с ним никаких никогда не вела.

— А друзья у него на хуторе остались? — быстро спросил капитан.

Старуха ухмыльнулась:

— Друзей отродясь и не было, собутыльники, так, выпить-закусить. Нет, Колька Щербаков с ним корешил одно время, да тоже давно уехал. Молодых у нас вообще мало осталось, работа крестьянская тяжелая, в городе полегче, небось. А ты мне скажи-ка лучше, касатик, есть ли у тебя сокровенные желания? Погоны получить с большими звездами, сорвать куш покрупней, приголубить красотку недоступную, из тех, что дорого стоят. Или хочешь — пойдем в хату, погадаю я тебе, всю жизнь твою будущую перед тобой выложу?

Капитан поразился, как изменилась мгновенно стоявшая перед ним старуха. Лицо бабы Глаши стало хищным и злобным, голос уверенным и громким, глаза впились в Парфенова, словно желая прочитать его мысли, подчинить чужой воле. Он не без труда выдержал этот навязчивый взгляд и ответил с улыбкой:

— Звезд, Глафира Алексеевна, мне на погонах и своих хватает, чужих красавиц и даром не надо, а судьба у каждого своя, заранее узнаешь — скучно будет жить. Так что спасибо, но в услугах ваших я не нуждаюсь.

Парфенов попрощался и медленно пошел назад, к своему автомобилю. Поездка оказалась напрасной, ничего нового о Щукине он не узнал. Так часто бывало: десятки встреч, заданных вопросов, полученных ответов ничего не давали для поисков, пока вдруг количество не переходило в качество, и появлялась важная информация, приносящая тот самый результат, который ожидает начальство. Тонкий бледный месяц появился на небе, со степи подул холодный ветер, и хуторская улица совсем опустела. Когда Олег уже снял машину с сигнализации и разблокировал двери, к нему вдруг подошла та самая брюнетка, что указала дорогу к неказистому жилищу Коршуновой.

— Поговорили с бабой Глашей, товарищ милиционер? — с любопытством спросила женщина, явно ожидавшая его возвращения, глядя на околицу из окна своего дома.

— Да, поболтали немного, — широко улыбнулся Парфенов, — жаловалась она на внука, редко ее навещает.

— Да врет она все, — уверенно заявила его собеседница, — был он здесь в этом году три раза, на фургоне приезжал с приятелем. Недавно сгружали что-то бабке в подпол, то ли ящики какие-то, то ли еще что. Вредная эта Глафира, ну настоящая ведьма, так ее здесь за глаза кличут. Дочка-то сбежала от такой матери в город, лишь бы под одной крышей не жить. У бабы Глаши и мать была ведьмой, пришла на хутор неизвестно откуда, мужа до смерти довела. Дурной род, дьявольское отродье, хотя и грех говорить такое, но все правда, у кого хотите спросите.

— А что он вообще за человек, этот Эдуард Щукин? — спросил обрадованный Олег.

Женщина неопределенно пожала плечами:

— Да как вам сказать поточнее… Вздорный, подраться любит, заводится с полуоборота. Но с бабкой своей он ладит.

— Что же, большое спасибо, вы очень помогли важному расследованию, — искренне поблагодарил Олег.

— Да чего уж там, у меня младший брат в Южнограде служит в ОМОНе, старший лейтенант, — приветливо ответила словоохотливая хуторянка.

Парфенов сел за руль и тут затрезвонил во всю мощь его мобильный телефон, нарушив тишину южной ночи.

Ждать на обочине шоссе Сошникову пришлось недолго — уже через полчаса рядом с ним остановился белый полицейский «форд-фокус», из которого вышел крупного телосложения мужчина средних лет в штатском, оказавшийся майором Кулагиным. Он крепко пожал руку Сергею Леонидовичу и сразу же спросил: