Итерация II - Корольков

С этими словами, шебутной начальник АХЧ взял скромного Ивана за плечи, развернул лицом к заведующей и толкнул в её объятия.

— Вот это правильно! — воскликнул он, увидев, как начальница, столкнувшись с подчиненным, обняла его, чтобы не упасть. — Так, собираем стулья и после идём на склад за раскладушками!

***

Краткая экскурсия по залам и магазинам Торгового Центра подошла к концу и, не успев осмотреть все торговые точки, Мехлис с Логиновым зашли в «Цифросеть». Обстановка в гипермаркете произвела на Льва Захаровича неизгладимое впечатление: множество приборов, с непонятным назначением, от крохотных, до очень больших: по полу шустро и деловито бегал электропылесос, негромко играла приятная музыка, всё сверкало и мелькало, на экранах телевизоров демонстрировались красочные картинки с представителями флоры и фауны. Несколько десятков любопытных глаз устремились к Мехлису, всматриваясь с надеждой.

— Так, что здесь за бардак развели? — грозно спросил Логинов. — Быстро отключили ненужные электроприборы. С электроснабжением проблемы окончательно не решены, потому переходим к режиму экономии. Иллюминации и рекламы это тоже касается. Вопросы — потом, после совещания. На главный вопрос, который написан у каждого из вас большими буквами на лице, отвечу: — Да, мы переместились во времени, на дворе 1939 год, со всеми своими плюсами и минусами. В пространстве перемещения незначительные, мы по-прежнему в Сургуте, только расположились гораздо ближе к историческому центру. И, нет, как вернуться домой, никому не известно. Непонятно даже, какое из событий повлияло на наше «попаданчество».

Работникам гипермаркета, речь начальника охраны особого спокойствия не принесла. То тут, то там раздавались всхлипывания, люди задавали друг другу один и тот же вопрос: «А как же родные, родители, бабушки, дедушки, братья с сёстрами, жёны, мужья, дети, прочие родственники, друзья?…».

Сурово нахмурившись и поиграв желваками, Логинов глухо сказал:

— Думаете я вас не понимаю? У меня тоже в том, в нашем мире, осталась семья, родные, близкие люди. Даже не знаю, как они без меня будут. Но, поводов отчаиваться, по-прежнему не вижу. Слезами и постоянными обсуждениями на вечные темы «Кто виноват?» и «Что делать?» мы ничего не изменим. Придётся встраиваться в нынешнюю жизнь, надеясь, что вопрос с нашим возвращением когда-то, да решится.

— Коль, — обратился Кастым к одному из своих подчинённых, — Дай объявление по громкой связи, через 20 минут собираем весь руководящий состав на совещание. Если на какой-то торговой точке начальника нет, пускай присылают представителя. Разговор касается всех. У Интенданта всё готово?

— Командир, зная Александра, уверен, что всё. О! А, вот и он. Не иначе на доклад пришёл.

Начальник АХЧ подошёл к Кастыму и, привычно вытянувшись перед командиром, доложил:

— Товарищ полковник! Зал для совещаний подготовлен, мебель для отдыха получена, места отдыха — оборудуются. Наличие кроватей и раскладушек позволяет организовать работу в три смены, с одной отдыхающей. За счёт имеющихся душевых сеток можно проводить помывку личного состава ТЦ, с периодичностью один раз в три — четыре дня. Водоснабжение восстановлено, есть и холодная, и горячая вода. Для использования в наших интересах бань и прачечных Сургута, необходимо взаимодействие с местными органами власти.

— Надеюсь, что Лев Захарович поможет нам решить вопросы с местной властью. Что с транспортом? Это первый вопрос. И второе… Хотя, ладно, по организации связи я найду кого озадачить.

— Маркони, кого же ещё? — усмехнулся Интендант. — Его или здесь надо искать, или в Строительном.

— Николай. — вновь обратился Логинов к охраннику. — Ты Марченко давно видел?

— Здесь он был, Командир. Видать на склад ушёл.

— Срочно найди! Без связи с внешним миром, нам придётся туго. Лев Захарович! — обратился он к Мехлису, — разрешите представить: Альбина, студентка, специалист в области ЭВМ, умница, отличающаяся усидчивостью, грамотностью, терпением, умением объяснить сложное простыми словами и обладающая добродетелью и огромным количеством прочих положительных качеств. Она будет Вашим педагогом и познакомит с миром ЭВМ.

— Альбина. — представилась густо зардевшаяся от похвалы и внимания, девушка. — Пройдёмте, товарищ Народный Комиссар, я покажу Вам рабочее место и приступим к обучению.

— Мехлис. Начальник Главного политуправления Красной Армии. Не подскажете, где можно оставить шинель и шапку, здесь слишком жарко. — улыбнулся Мехлис.

— Я покажу, Лев Захарович. — сказала Альбина, — Идите, пожалуйста за мной.

— Лев Захарович, буквально на минуточку. — позвал Логинов. — В этом магазине будет организован пункт управления. По завершению развёртывания, Вам покажут рабочее место. Я проведу совещание, а после предлагаю сходить и плотно поесть. День похоже, будет суматошный и полный событиями.

Мехлис кивнул, давая понять, что принял информацию к сведению и двинулся вслед за Альбиной.

Ожил громкоговоритель:

— Уважаемые товарищи! Через 10 минут, в комнате 215, на втором этаже, состоится совещание руководящего состава Торгового Центра. На собрание приглашаются руководители торговых точек, начальники организаций, обеспечивающих жизнедеятельность Центра, точек питания. В случае отсутствия штатного руководителя, каждая организация должна направить своего представителя. Повторяю…

— Александр. — обратился Логинов к Интенданту, — Дуй к лётчикам, пусть Соколы помогут с размещением и оборудованием аэродрома. Встретишь Комиссара, пусть срочно найдёт меня, тут море работы по его специальности, он же у нас «инженер человеческих душ». Я зайду к директору «Военторга», а затем — на совещание.

— Слушаюсь! Командир, зачем искать Комиссара, если его можно вызвать по рации? Внутренняя же связь работает— сказал Интендант и повернувшись через левое плечо, устремился на выход из гипермаркета.

— Дожил. — усмехнулся Логинов, доставая рацию из кармана, — Простая вещь, а из головы вылетела. Семнадцатый, ответь Первому…

Что лучше: книга или ЭВМ?

Этот магазин, словно проникнувшись уважением к Слову, аврал и суета обходили стороной. Среди книжных полок и шкафов царила та тишина, которая и должна быть в хранилище знаний. Но, если прислушаться…

В глубине зала разговор шёл явно на повышенных тонах.

Андрей Григорьевич, высокий, сутулый, худощавый директор магазина, возвышался над тщедушным похожим на него близоруким юношей.

— Артём! Ну в кого ты такой бестолковый? Я тебе сколько раз говорил, чтобы ты своего любимого Лженицина не выставлял на центральную витрину, а убрал куда-нибудь подальше, на верхнюю полку.

Юноша аж подскочил со стула и, грозно сверкая толстыми линзами очков, чуть не срываясь на крик начал обвинительную речь:

— Я!… Мы!… Мы не позволим задвинуть на дальнюю полку настоящую, правдивую историю этой страны! Исаакий Александрович писал только правду, настоящую, не отлакированную, не парадную! За это все Вы его ненавидите! И ещё за собственную трусость! Вы боитесь слово сказать против этой власти!

Услышав обвинения в трусости, побагровев и автоматически потерев на виске застарелый шрам, оставшийся на память о бурной молодости,