Итерация II - Корольков

тех, от которых командиры избавились или выяснилась их профнепригодность. Минимум месяц — долой. Далее — срок обучения. Операторам БПЛА понадобится где-то год, остальным — полгода. Если только учебка нужна реальная, а не профанация. К маю — июню сорокового с белофиннами будет покончено, Красная Армия разберётся и без нас. В сухом итоге получаем следующее: людей не спасли, сами ничего не поняли, вооружение не испытали. И какой от нас толк?

— Очень большой. Вы будете готовить людей к новой, большой и ужасной войне. А вашу технику можно и на учениях обкатать. Так даже удобнее.

— Учения — это конечно неплохо, но только война покажет реальную пользу от того или иного вида вооружения. В прочем, Ваши опасения я понимаю. Опасаетесь того, что кто-то из наших попадёт в плен и расскажет о гостях из будущего. Враг начнёт разматывать дальше и узнает о последующих событиях одновременно с нами. Так?

— Не исключено. — не стал отпираться Мехлис.

— Мои слова, что в группе много лет не было потерь, вас, конечно, не успокоят. Но, эта война нужна и нам, и вам. Других доводов у меня нет. — развёл руками Александр.

— Что же, посмотрим, согласится ли с ними товарищ Сталин… Ладно, предлагаю часик вздремнуть, мне скоро на службу.

Не раздеваясь и не разбирая постель, изрядно уставшие собеседники рухнули спать.

***

Лев Захарович подскочил в семь утра. Наскоро побрившись и приведя в себя в порядок, он умчался в ГлавПУр. Не стал разлёживаться и Кнутов. Повторив за гостем водные процедуры, он прошёлся по комнатам и предупредил о запрете на посещение города. Народ немного пороптал, но к такому повороту событий все были готовы. О «карантине» догадывались, так что оставалось одно — ждать.

Короткий световой день катился к своему закату, когда в комнату Кнутова ввалился Лев Захарович. Сияя, словно начищенный самовар, Мехлис зачастил:

— Всё удалось. Договорился. Одевайтесь, нас ждут. Товарищ Сталин дал «добро». Через сорок минут нужно быть в приёмной.

Кнутов целый день проходил в новой форме и сборы много времени на заняли. Уже через десять минут они вышли через главный вход гостиницы «Москва». В левой руке Александр нёс, любезно пожертвованный Мехлисом портфель. Единственным предметом, покоившимся в его недрах, был планшет. Переживания Александра о том, что его не пропустят, а возможно даже и задержат, развеялись быстро. На постах их останавливали, проверяли и документы, и портфель, но в святая святых успели вовремя.

Оставив шинели в гардеробе, Мехлис с Кнутовым зашли в приёмную. Поскрёбышев, «верный оруженосец Сталина», окинул взглядом вошедших и вернулся к своему занятию — заполнению какой-то важной книги.

Минуты летели незаметно. Разрушил тягучую тишину ожидания зуммер внезапно ожившего телефонного аппарата. Александр Николаевич взял телефонную трубку, выслушал абонента, аккуратно вернул трубку на место и одёрнув гимнастёрку зашёл в кабинет вождя. Не прошло и минуты, как дверь распахнулась и вышедший в приёмную Поскрёбышев обратился к Мехлису:

— У вас пятнадцать минут. Товарищ Сталин ждёт. Проходите…

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ

[1] Информ. изд. агентство «ЛИК», 2010 г., — 322 с.

[2] На улице Фрунзе д. 19, находился комплекс зданий РККА (ещё одно название — Первый дом НКО СССР). Именно там размещался Генштаб КА и Главное ПолитУправление. Сейчас улица переименована, ей вернули историческое название — Знаменка.