Город за изгородью - Эли Фрей

Ее взгляд, острый подбородок, ее пружинящие косички, тщательно выглаженное платье – все в ней говорило ему: я вижу тебя насквозь. Я знаю, кто ты. Ты – ничто. Пустышка. И мне даже жаль потратить драгоценную секунду на то, чтобы разглядеть тебя как следует.

И она отвернулась. И тут же забыла о нем.

А он еще долго стоял на месте, возмущенный этой встречей.

Что она о себе возомнила? Да кто она такая? Да знает ли она, кто он?

Ему хотелось оборвать косы этой нахалке – если бы с ней рядом не было родителей, он бы показал этой девчонке!

И только спустя несколько лет он поймет, в чем была истинная причина его возмущения. Он впервые встретил человека, чем-то похожего на него…

После этого он перелезал за забор с одной целью – найти эту гадину. Но ему так и не удалось увидеть эту девчонку в Холмах… Вместо этого, к своему огромному удивлению, он встретил ее спустя шесть лет в Чертоге, на плотине у заброшенной гидростанции.

Он узнает ее – просто не может не узнать. Эта мерзавка проникла к нему в голову и прочно засела в памяти. Он так и не смог забыть ее.

Она попалась к нему в руки! Теперь рядом с ней нет родителей. Она на его территории. Он может сделать с ней все что угодно, теперь она – его игрушка.

Она толкает его и ударяет по щеке. Униженный, он нападает на нее, хочет растерзать ее в клочья, втоптать в грязь. Но вместо этого он поручает сделать это своему другу Брыку – этакая подачка псу со стола хозяина. Но Брык упускает ее… Злость Архипа похожа на клокочущий вулкан.

Но теперь он знает, что она таскается с перебежчиками. И больше не упустит ее.

Эта немка с пшеничными волосами стала для него наркотической зависимостью, дозой героина, порцией безумия, всплеском адреналина.

Она не дает ему покоя, ему ужасно хочется заполучить ее.

Он ловит ее на мосту и медленно кромсает ее кофту.

Она должна бояться и трястись от испуга, пища, как мышь в лапах кота. А вместо этого она смотрит прямо на него, и в глазах нет страха. Ее язычок – слишком острый. Она защищается словами и бросает унизительные оскорбления.

Засунуть бы в нее сверху, чтобы занять ее поганый рот.

Она будто сделана из стекла или сверкающего фарфора, и все, что он хочет, – разрушить эту стеклянную оболочку. Доказать всем, а особенно самому себе, что она – всего лишь тело.

Выбить бы из нее эту гордость и властность, содрать с нее шкуру.

Он и в этот раз упускает ее и до крови впивается ногтями в ладони.

В голове крутятся навязчивые мысли о всяких мерзостях, которые он бы проделал с этим телом. Ведь она – всего лишь тело. Одна из многих. Он должен ее заполучить.

В институте он столкнулся с неприятной для себя вещью – его никто не захотел принимать как лидера. Здесь нельзя было завоевать признание новой рубашкой и пачкой чипсов, как было с его стаей. Чтобы тебя стали ценить, нужно приложить много усилий. Здесь любят тех, кто хорошо учится, кто постоянно придумывает что-то интересное… И, без сомнения, кто приезжает на учебу на своей машине. Машины у Архипа нет, много времени посвящать учебе он не может из-за многочисленных подработок. По вечерам расклейка объявлений, по ночам – разгрузка фур. Тяжело найти работу на неполный день – предложений очень мало, надо быстро брать то, что предлагают. И оплата совсем другая… За работу, которую выполняет Архип, платят очень мало. Он привык быть лидером своей убогой стайки, а также любимчиком всех чертожских девчонок. А здешние девушки лишь презрительно смотрят на него. Это сильно его злит. Он не может выплеснуть свою злобу здесь, в Городе. Но приезжая на выходных обратно в свои владения, дает волю своей ненависти и жестокости – и не повезет тому, кто в этот момент попадется ему на пути.

Спустя какое-то время ему наконец удается поймать у карьера эту девчонку, которая столько времени доводила его до безумия. Он чувствует, что она – в его власти. Теперь она не убежит. Он отводит ее на баржу.

Но сначала, перед тем как раздавить ее физически, ему нужно унизить ее морально. Ему нужно увидеть ее страх – почувствовать, осознать каждой клеточкой своего тела.

Он уводит ее в трюм. Осторожно снимает с ее шеи веревку (моя! Она наконец-то моя!), гладит по пшеничным волосам и, ласково глядя ей в глаза, говорит:

– Сейчас ты полностью в моей власти. Я мог бы пустить тебе кровь, выжать тебя так, что ты не сможешь кричать – только пищать, как жалкая мышь. Мог бы запихнуть в тебя палку и вертеть, пока не заполыхает пожар. Ведь это то, что делают страшные Шунд с маленькими девочками, живущими за забором, которые неосторожно высунули наружу нос? Мама с папой должны были предупредить тебя, что маленьким девочкам здесь ходить опасно. Но здесь нет твоих мамы и папы. Нет бога. И нет закона. Тут некого просить о помощи. Здесь только один бог – я. Бог во мне. Он распирает меня изнутри. И я бы вбил его в тебя так, чтобы проткнуть насквозь. Я мог бы исполосовать тебя ножом. Вырезать на спине слово «шлюха». Мог бы отдать на растерзание своим псам, смотреть и наслаждаться, видя, как ты сгораешь под ними. Как сгорают твои дурацкие смелость и гордость, которые меня так бесят. Я мог бы сделать с тобой все что угодно. Просто потому, что так хочу. Нравится тебе что-то из этого? Нравится, ну? Не бойся. Это совсем не страшно. Тебе понравится.

И когда в полутьме они оба слышат звук расстегиваемой ширинки, он наконец-то видит то, что так желал, – испуганный блеск ее глаз.

Брык бьет его по лицу. Вбивает его скулы и нос в черепную коробку. А в голове Архипа обиженно проносится: «За что? Что я натворил?»

Брык отталкивает его от себя.

– Где она?! Что ты с ней сделал?!

Она… Она… Голос доносится будто из-под воды. А потом его словно пронзают стрелой: его опять предал лучший друг. Ханна! Он говорит об этой чертовой мокрице! Брык и Ханна вместе?.. И тут перед глазами Архипа мелькают ужасные картины: как Брык обманывает его, вешает лапшу на уши и бежит к этой мерзавке. Он трахает ее, обнимает, гладит, ласкает… А ей это чертовски нравится. Архип со злостью и отвращением вспоминает, с какой брезгливостью Ханна еще несколько минут назад смотрела на него в трюме. Как вырывалась и кричала. И как потом ее вырвало. Как будто он, Архип, – самый отвратительный монстр из всех ночных кошмаров. В груди клокочет ревность – она предпочла Кита. Архип смог заполучить ее только насильно. А перед Китом она сама с улыбкой раздвигает ноги!

Все вокруг против него.

Кит предал лучшего друга и все это время кувыркался с немецкой дрянью.

Да идите вы все к черту!

Кит залезает в трюм и выводит ее наружу. Крепко обнимает – а она ныряет в его объятия. Тошно от этой ванильности.

Кит уводит ее. Этакий герой, спаситель. А он, Архип, всегда останется для нее монстром.