Магическая Картография. Страж морей - Лидия Милеш

– Странно, что они смогли сделать только это, – озвучила свои опасения Авика.

– Странно, что они вообще смогли что-то сделать. Уверен, это из-за отсутствия в городе лорда. Как бы то ни было, я знал, что они начнут ставить палки в колеса и нам крупно повезло, что их методы оказались настолько топорными. А теперь собирайся. Все ждут внизу.

Натан вышел, впустив в комнату усилившийся шум. Авика не стала проверять терпение капитана. Только за ним закрылась дверь, как она быстро повязала бинты, оглядела спальню, оделась и выбежала в коридор. Однако она была не единственной, кто умудрился проспать приезд торговца. Из комнаты дальше по коридору, потягиваясь, вышел Снежок, а под ногами у него путался фучи, заинтересованно оглядывая своими огромными глазищами суматоху.

– Хэй, – кивнул боман Авике. – Что происходит?

– Паруса подвезли, – быстро ответила она и вкратце пересказала слова капитана.

Снежок в отличие от нее не стал задавать лишних вопросов.

– А вы что же? Только проснулись? – уточнила на всякий случай Авика.

– Ну да.

– И когда восход солнца был, не просыпались?

– Нет. Я что рассветов не видел?

– И шум не слышали?

– Ну, шумел кто-то. Мне с того что? Если бы убивали, так бы и кричали. А так… Пошли Пушистик, – обратился он к фучи. – Я знаю, где мадам Батиста хранит самую вкусную колбасу, – он подмигнул Авике и вальяжно прошествовал в сторону кухни.

Белый пушистый комок отправился за ним, попискивая по дороге.

`

Черные как смоль борта первыми бросались в глаза в лучах яркого утреннего солнца. Как птица феникс, выбравшаяся из огня, корабль сбрасывал с себя пепел прошлого, оставляя лишь память о собственной смерти в виде почерневших боков. И память о гибели своей команды в виде широких алых линий опоясывающих борта. Фрегат был величественен и прекрасен. Его две мачты уходили лестницей в небо. Он нес тридцать две пушки. Был идеален для ближнего боя. И звался «Изольда».

В его имени не было и намека на чью-то женщину. Можно было подумать, что так звали жену его владельца, мать, бабушку или особо вредную тещу. Или можно было решить, что капитан назвал так корабль в честь какой-нибудь из своих многочисленных любовниц. Но нет. Не было ни одной женщины, которая удостоилась бы такой чести. Был просто фрегат и имя, которое само приходило на ум, стоило только посмотреть на этот корабль – «Изольда».

Авика видела, как иногда Натан разговаривает с кораблем. Тихо, шепотом, чтобы никто не мог подслушать их беседу. Герцог прикладывает ладонь к килю, проводит рукой по ограждению трапа, резным балясинам, едва касается корабельного колокола и в этот момент что-то шепчет «Изольде». А иногда просто молчит и разговаривает с ней в своих мыслях.

В такие моменты Авике хотелось отвести глаза. Подглядывать через замочную скважину в платяном шкафу в Торнале было не так стыдно, как наблюдать за этим общением. Вид соединившихся тел Натана Виару и какой-то шлюхи был не настолько интимным и приватным, как разговор герцога с кораблем.

А потом она начала замечать, что Натан Виару не единственный, кто ведет беседы с «Изольдой». Капитан Карус довольно часто входил на палубу, забивал свою трубку, не прикуривая ее, и что-то говорил, словно общался сам с собой. Обычно это происходило либо поздно вечером, либо с восходом солнца. Но в отличие от Натана, Карус действовал иначе. Если герцог пытался «задобрить» корабль, то старый капитан обращался к нему как к другу, побратиму, давнему приятелю, с которым он может вспомнить прошлое. С таким же видом он мог приходить на могилы друзей или родных, рассказывая в пустоту байки о собственной жизни.

Впрочем, «Изольда» никогда не довольствовалась общением только с этими двумя. Был еще Лис. Авика не сразу поняла, как разговаривает с кораблем квартирмейстер. Просто иногда, когда выдавался перерыв в работе, и можно было спокойно отдохнуть, Лис поднимался на палубу и ложился на планширь – широкий деревянный брус венчавший борт. Он смотрел на мачты и молчал. «Изольда» молчала вместе с ним.

В этот день, день когда «Изольда» оденется в белое, чтобы наконец-то встретиться с морем после долгой разлуки, Авика решилась впервые сама поговорить с кораблем. Пока все разгружали повозки, герцог разбирался с магами из магического сообщества, Карус руководил работой, а Лис рассчитывал людей и готовил команду к скорому выходу, Авика поднялась по трапу и прошла в центр корабля к грот-мачте, дотронувшись до нее.

Теплое дерево было приятным и шероховатым.

– Остались только паруса, – едва слышно произнесла Авика, чувствуя себя при этом невероятно глупо.

Она посмотрела на людей внизу. Те, кажется, были заняты своими делами и их совершенно не интересовал мальчишка-юнга.

– Помоги нам, – продолжила она. – Охраняй Натана, Лиса, Ролона, Ворона и Хаса, защити капитана Каруса и его людей. Нас слишком мало, но обещаю тебе, мы сделаем все, что в наших силах, чтобы победить.

– Победа в поражении, – неожиданно раздался странный писклявый нечеловеческий голос.

Авика вздрогнула и убрала руку от мачты, с ужасом оглядываясь по сторонам. Если это чья-то шутка, то она была не просто неуместной, а невероятно глупой. Вот только рядом никого не оказалось. Ни одного человека.

Лишь на катушке вальяжно разлегся фучи, накрыв своим мехом толстый связанный канат. Он бессмысленно смотрел на Авику своими огромными глазами и изнывал то ли от жары, то ли от желания что-нибудь съесть.

– Это ты сказал? – Авика еще раз оглянулась. – Ты говоришь?

Фучи молчал. Лишь приоткрыл свою зубастую пасть и как собака вывалил длинный язык.

– Я сама слышала. Это ты сказал! Что это значит?! Что значит «победа в поражении»?

– Вот ты где! – раздался громкий голос Снежка, а следом и он сам поднялся по трапу. – А я его везде ищу. Сбежал, скотина такая.

– Вы слышали это? – ошарашено обратилась Авика к боцману.

Ролан был довольно серьезен, как и всегда, когда занимался важным делом. Знай он, что его питомец умеет говорить, он бы сообщил эту новость капитану. Впрочем, Авика не была точно уверена, и в этот момент даже надеялась, что боцман скрыл некоторые подробности возможностей Пушистика.

– Я много чего слышал, – ответил Ролан, убирая животное с катушки.

– Нет-нет. Пушистик умеет говорить?

– Конечно умеет! – воскликнул Снежок, весело захохотав. – Когда хочет есть, он просит у меня еду, или требует бросить ему кость. Возмущается непорядком в доме. И давеча мы обсудили с ним упавший курс гелата к золоту.

– Что обсудили?

– Курс говорю. Обмена гелатов на золото.

Авика взглянула на лицо боцмана. Тот плотно сжал губы, а его белая кожа покрылась красными пятнами от тщетной попытки сдержать смех.

– Издеваетесь, – с сожалением и упреком выдохнула она.