Подработка на том свете - Татьяна Геннадьевна Абалова

да всю правду расскажет. Поначалу все за шутку принимается, а по итогу, когда она мельчайшие подробности упомянет, человек сам захочет с духом умершего поговорить. А наши способны не только дать побеседовать, но и явить. Вот и Константина невеста сначала думала, что шутка все, а потом поверила. Оба ушли умиротворенные. Одна домой, зная теперь, что не из–за нее Константин под машину попал, чистый случай вышел, а второй – на небеса.

– А у меня в номере холодильник есть. И мороженое, – вдруг сказала я. – Вкусное.

Мария улыбнулась.

– Дом тебя полюбил, вот и балует.

Посуду мы помыли вместе. И кастрюли, и сковороды, и мелкие тарелки.

День закончился, а мы никого из братьев так и не увидели. Ви тоже не спускался. Поговаривали, что он рядом с Надеждой до утра просидел. Она плакала у него на плече, а он ее по спине гладил.

После завтрака следующего дня Мария выбежала из едальни с подслушанной новостью, что цирк малым составом собирается в город. С собой берут паренька, который погиб, найдя маску зятя–убийцы, и Надюшу. Девушка оказалась его же жертвой. Описание насильника совпало.

– Улаживать дела с маньяком едут. Понимают, что тот не остановится, раз вкус крови распробовал. Начнет девок косить одну за другой.

– Кто еще едет? – я звучно захлопнула каталог. Ночью в нем появилась запись, оставленная Надеждой. Ее маньяк поймал, когда она возвращалась после второй смены на заводе. Решила срезать путь до дома, побежала через парк, а там он ее поджидал. Самого насилия не помнит, поскольку потеряла сознания от удара по затылку.

– Братья Кристофер едут и кое–кто из цирковых. С собой берут небольшой шатер, с таким обычно на ярмарках выступают. Артисты со свидетелями еще до завтрака отбыли.

– Я тоже поеду! Мне Радис обещал, – я выскочила на улицу. У крыльца стоял красивый автомобиль. За рулем сидел Дисе.

Он приподнял цилиндр, приветствуя меня. Я присела перед ним в торопливом книксене.

– Господа еще не вышли, – широко улыбаясь, известил коротышка. – Какао, должно быть, пьют. А нам какао никто не предложил. Некоторые конопатые простой воды для нас пожалеют.

Я обернулась на Марию, которая пыхтела сзади.

– И вас, мадам, приветствую! – Дисе поклонился поварихе. Та звучно сплюнула, на что коротышка рассмеялся.

– Наши господа шоколад очень уважают, – Маша моталась за мной, пока я металась между лестницей и стойкой, не зная, бежать уговаривать Радиса на верхний этаж или дождаться его здесь.

– Так–так–так, – я вгрызлась зубами в ноготь большого пальца.

– Лорды перед важным делом всегда просят сварить какао, – продолжала объяснять хозяйские пристрастия Мария.

Новое определение статуса братьев меня удивило. Хотя, чему было поражаться? Кристоферам как минимум по тысяче лет, а «господа» сравнительно современное слово. Быть может, они испокон веков были лордами?

– Старший несладкий любит, без молока, а младший со сливками, – продолжала просвещать повариха. – И чтобы сахара побольше. И ванильки шепотку добавить.

Я не выдержала, понеслась по лестнице вверх. В святая святых. Уже знала, что хозяева живут в башенках, которые я приняла за глаза затаившегося зверя, когда увидела дом впервые.

– Ты куда? – крикнула вслед Маша.

– Какао пить, – ответила я, чтобы отстала. – Со сливками!

– Так я и тебе сварила бы, – донеслось растерянное снизу.

– Чужое вкуснее!

Только когда добралась до самого верха, поняла, что не знаю, в какую сторону кинуться: вправо или влево. Двери разделял небольшой коридор. Покрутившись на месте, как та собачка, которая не знает, за кем из владельцев броситься, я пошла наобум. Ну не съест же меня Фер, если я ошибусь?

Дверь оказалась приоткрыта, и я нерешительно постучалась. Ответа не последовало. Я оглянулась на вторую дверь, но никто оттуда не высунулся, чтобы подсказать, в верном ли направлении двигаюсь. А время шло.

– Тук–тук–тук, – произнесла я, обмирая от страха. – Разрешите войти?

И опять никакого ответа. Приоткрыв дверь шире, я сунула голову в щель. Обстановка заставила повести плечами от озноба. Мрачно и холодно. Занавешенные тяжелыми портьерами окна, темная расцветка мебели, винтовая лестница из красного дерева, уводящая на второй этаж, где должно быть располагалась спальня. Ни за что не поверю, что Кристоферы спят на диванах, а значит, кровать там. Горящие на каминной полке свечи, рядом с подсвечниками статуэтки, которые, стоило приглядеться, ввели в оторопь. Камасутра в стекле. Непристойные позы и немыслимое единение тел.

– Черт–черт–черт, – прошептала я и так же тихо, как появилась, исчезла.

Притворив за собой дверь, с облегчением выдохнула. Надо же, едва не нарвалась на Фера! С первого же взгляда было понятно, в чье логово я попала.

– Развратник. Так и знала, что он такой!

Я помнила взгляд темного Кристофера, которым он мимолетно ощупал меня, когда спросил, кто я такая. Приличные девушки всегда узнают неприличные взгляды. Да.

Я на цыпочках поскакала к противоположной двери. Эта оказалась тоже приоткрыта. Опять же, приличия ради, постучалась, а когда не получила ответ, заглянула. В комнате не оказалось ни души, но со второго этажа доносилась музыка. Моцарт. Легкая воздушная мелодия, так хорошо характеризующая Радиса.

– Ну вот, совсем другое дело, – улыбнулась я, оглядев помещение.

Оно являло собой полную противоположность только что увиденному мною: белые, как я люблю, занавески, светлая мебель, мягкий пастельных тонов ковер на полу, горящий камин из белого камня, и никаких похабных статуэток на каминной полке, лишь бокал с вьющимся над ним парком горячего какао. Его аромат разливался по всему помещению.

– Здравствуйте, извините, что без приглашения, – я пыталась перекричать музыку. – Это я, Маргарита Павловна, пришла узнать, можно ли мне с вами поехать в город!

Моцарт смолк. На лестнице послышался стук каблуков. Я бы их охарактеризовала как задумчивые. Было похоже, что своим появлением в чужих апартаментах я сильно озадачила хозяина. Сделав шаг от двери, я приготовилась присесть в приветственном книксене. Уже склонила голову и растянула края юбки, когда заметила на белой ажурной лестнице мужчину, облаченного в черное.

– Маргарита Павловна? – Фер как–то озадаченно огляделся. Словно не я, а он попал в незнакомую обстановку. Или, может, не знал, куда глаза деть?

– Ой, простите, я ошиблась, – мое лицо залилось краской. Я вообще очень быстро краснею, что всегда считала своим недостатком. – Я думала, что здесь живет