Девушка для победителя - Ванесса Фитч

Чтобы спорить, у Сандры было слишком мало сил. И она с облегчением забралась под одеяло, заставляя себя не думать о том, свидетелем чего только что была.

Но минут через сорок в ее комнату вошел мокрый от дождя Грегори, уселся на стул рядом с кроватью и мрачно посмотрел на молодую женщину. Может быть, Виктория рассказала ему про мою беременность? Или все-таки происшествие с тем вертолетом меня касается? — испуганно подумала Сандра. Если в нем был Йен… Но зачем ему лететь на вертолете, если в его распоряжении самолет Нейла? И к тому же в такой страшный шторм…

Сандра молча смотрела на Грегори, словно осужденный, ожидающий приговора.

— Сандра, в том вертолете был твой муж… Рудолф?!

От волнения у нее пересохло в горле, и она не могла произнести ни слова. Значит, Рудолф нашел ее и прилетел за ней. Внутри все перевернулось от страха: теперь ей больше негде спрятаться…

— Мы ничего не смогли сделать… — продолжал Грегори, по-прежнему глядя в пол.

Что он имеет в виду? Ничего не могли сделать… Но ведь речь идет о Рудолфе, который никогда ни перед чем не останавливается и всегда добивается желаемого.

— Он умер, Сандра.

Рудолф… умер?!

Казалось, эти два слова несовместимы.

— Он был уже мертв, когда мы достали его из воды. Сейчас сложно сказать, что послужило причиной смерти, но…

Мертв…

Он больше не может ей помешать? Он больше никогда до нее не дотронется, никогда больше не прикажет, что и как надо делать ей или ее ребенку… Бог проявил милосердие и забрал его с этой земли.

Я буду хорошей матерью, мысленно пообещала Сандра, незаметно кладя ладонь на живот, где теплилась новая жизнь. Пускай сама она еще не до конца избавилась от страха, но ее ребенка будет окружать только любовь. И неважно, кто его отец.

— Пилот и другой пассажир, врач-психиатр, сильно пострадали, но их жизни ничто не угрожает, — добавил Грегори.

Неужели Рудолф хотел вернуть ее, признав недееспособной? Перед глазами тут же возникла палата в сумасшедшем доме с решетками на окнах. А когда он выяснил бы, что у нее будет ребенок… К счастью, ничего этого уже не произойдет.

— Мы вызвали спасателей, — продолжал меж тем Грегори. — Они прибудут, как только утихнет непогода, и заберут раненых. Тело Рудолфа отвезут в Данди. Я должен спросить тебя… — он на секунду замялся и взглянул в бледное лицо собеседницы, — ты не хочешь на него посмотреть?

Сандра отрицательно покачала головой.

— Я подумал, ты можешь захотеть удостовериться…

Молодая женщина сглотнула.

— А разве есть какие-то сомнения?

— Его спутники подтвердили, что это он, так что сомнений быть не может. Полиция… свяжется с его матерью.

— Тогда мне нет смысла его видеть.

— Как хочешь.

— Не хочу. — Сандра снова покачала головой. Она не желала травмировать ребенка. В ее памяти запечатлелось слишком много всего мерзкого, связанного с мужем, так что незачем присоединять к ним еще одно жуткое воспоминание.

Грегори кивнул и поднялся со стула.

— Я попрошу Викторию с тобой посидеть. Если что-нибудь понадобится, не стесняйся попросить ее.

— Спасибо.

Сандра закрыла глаза.

Итак, охота закончена. Йену больше ничто не угрожает. И поднимать вопрос об отцовстве теперь было бы нечестно. Даже если ребенок от него, вся ответственность целиком и полностью лежит на ней. Она не имеет права связывать его никакими обязательствами, помимо его воли. А Йен не хотел никаких обязательств, потому-то тогда и зашел разговор о таблетках.

Если ребенок появится на свет в результате лжи… то лучше Йену ничего не знать о нем. Потому что на таком непрочном фундаменте не построишь крепкого семейного очага.

Он и так много сделал, чтобы освободить ее от ненавистного брака. Теперь ее очередь позаботиться о его свободе.

Йен почти все время проводил в своем лондонском офисе, потому что просто не мог находиться в одиночестве. Он не видел Сандру вот уже четыре месяца, и с тех пор она только раз связалась с ним — да и то через Уинстона — и попросила держаться от нее в стороне. Смерть Рудолфа освещалась всеми средствами массовой информации, вокруг его гибели поднялся настоящий переполох, и появление третьего лица в этой истории никому не пошло бы на пользу.

Так что пресса осталась без сногсшибательной скандальной истории.

Сандра Эшвуд лишилась мужа еще до окончания бракоразводного процесса. А это совсем другое дело. Никакого побега. Никакого любовника.

Если говорить коротко, то Йен чувствовал, что его тихо и незаметно отправили в отставку, не оставив ни малейшей надежды изменить ситуацию. Убитая горем вдова остается в одиночестве. Она не нуждается в его помощи и не хочет ее. Уинстон посоветовал Сандре хорошего адвоката, который помог ей сохранить большую часть имущества, принадлежавшего мужу. Она даже примирилась каким-то образом с матерью покойного. Йен подозревал, что между женщинами было достигнуто некое соглашение. Например, Сандра обещала не предавать огласке подробности их брака, а Ада Эшвуд — не мешать ей жить по своему усмотрению.

Йена слегка мутило от этого лицемерия. Но еще хуже было от того, что он снова оказался за пределами мира Сандры.

Впрочем, она ничем ему не обязана. Йен сам множество раз повторял эти слова, более того, они были чистой правдой. И все же в глубине души он не мог смириться, что разделенная ими близость значит для нее так мало. Что воспоминания о нескольких блаженных часах можно стереть из памяти, как будто это время ожидания в аэропорту.

Йен постоянно вспоминал мельчайшие подробности той ночи и не мог отделаться от ощущения правильности произошедшего между ними. Она тоже говорила, что мечтала о нем все эти годы…

Он так и не смог понять, что же ее толкнуло на этот поступок. Может быть, она стремилась скорее забыть Рудолфа, выкинуть его из головы. Но, может быть — и Йену хотелось в это верить, — в ней наконец-то заговорила ответная любовь, которую долгие годы сдерживала плотина светских условностей и приличий. Йен осознавал, что чувство к Сандре так прочно поселилось в его сердце, что он уже не в состоянии отбросить его и пойти дальше своей дорогой.

Потому что в его мире они с Сандрой шли по одной дороге…

— Йен, — донесся до него голос Оливии, возвращая к реальности.

На краткий миг он ощутил приступ гнева, который, впрочем, относился к ситуации с Сандрой, а не к помощнице. Она стояла перед столом с папкой в руке и встревоженно смотрела на него. Последнее время Оливия изрядно беспокоилась за шефа.

— Прости. Ты что-то сказала?

Помощница тяжело вздохнула и закатила глаза.