Русский ад. На пути к преисподней - Андрей Караулов

Да и люди, россияне, тоже молодцы: чем хуже живут, тем громче орут на митингах, что им нужны Гайдар и рынок!

Вот уж действительно: чем человеку хуже, тем он хуже соображает; Косыгин, Тихонов, Рыжков, Гайдар — кого, был бы выбор, кого страна позовет в свое будущее, кто нынче особенно дорог нашей России? Правильно, Егор Тимурович Гайдар, за ним будущее!

Выбор века, так сказать.

Выбор государства. Кто же такие «мы, русский народ», на самом деле, талантливо вдохновленный Гайдаром, Чубайсом, Авеном и другими «мальчиками в розовых штанишках» (мечта о лучшей жизни!) на смерть?

Интересно: если бы в 40-м, когда Гитлер уже залил Европу кровью, Иосиф Сталин — вдруг — заключил бы с ним, с Гитлером, политический союз против Черчилля и Рузвельта (пакт Молотова-Риббентропа, кстати говоря, был тому как бы предтечей), то есть если бы Сталин (допустим эту мысль) рискнул бы создать с Гитлером как бы одно государство, новую фашистскую антицивилизацию… такие вопросы в СССР решал, как известно, один человек… — послушайте, Советский Союз, наши народы, целовали бы Гитлеру и руки, и ноги, ибо объединиться с Гитлером, с Германией, приказал великий вождь, товарищ Сталин!..

Вячеслав Михайлович Молотов (Скрябин) часто рассказывал эту историю: в Туруханском крае, где Сталин отбывал ссылку, у будущего вождя всех времен и всех народов была интимная подружка — Настасья Медведева. Говорят (и пишут), что Сталин прижил с ней сына; спустя годы, уже после Отечественной войны, этот человек, неизвестно откуда появившийся (из Сибири?), сделал — мгновенно — фантастическую карьеру в системе Гостелерадио СССР.

Так вот, возвращаясь в свою Курейку рано по утру, где полиция (на казенные деньги, естественно) снимала для гражданина Джугашвили несколько комнат в огромной деревенской избе, будущий вождь всех времен и народов видит: по льду через Енисей переправляются подводы. Мужики, женщины и человек двадцать ребятишек — мал мала меньше. Лед тонкий, поздняя весна… — и подводы тонут… медленно уходят в воду; крики, истерика, в полынье кровь; мужики не спасают детей и женщин — нет, они спасают только лошадей, вытаскивая их на лед.

Сталин скинул сапоги и бросился к полынье, но велик Енисей в этих местах, не успел будущий вождь и учитель, на льду остались мужики, все лошади и трупы.

— Вы ч-что д-дэлае-те, — орет Сталин, — дэти… дэти утопли!

— Э, мил-человек, ты, видать, не здешний… — усмехнулся кто-то из бородачей. — Ты запомни: у нас в Сибири мы детишков еще скока хочешь нашлепаем… а ты попробуй в Сибири лошадь купи!..

Народ, который не ценит собственную жизнь, не заметит и ГУЛАГ — Сталин это знал.

Придумала Россия (с горя, наверное) образ русского человека — вот и мучаются все с тех самых пор…

Сталин убивал, страна пела ему осанну. Гайдар морил голодом (тоже убивал в конечном счете), страна сходила с ума от счастья — демократия!

Одиннадцать миллионов смертей, треть от еще одной ужасной цифры — потерь Советского Союза в Великой Отечественной войне.

Гайдар что? Думал об этом?

Цена политики: одиннадцать миллионов трупов… — Да, зубы показать, зубы… что б вздрогнули все, понимашь… так замутить в Москве, ш-шоб «сам Иван Васильич, царь, от ужаса во гробе содрогнулся», как Годунов орал когда-то на князя Василия Шуйского, местного Бурбулиса, — мятеж нужен, война на сутки, на двадцать четыре часа, но обязательно война!..

И — трансляция по телевидению. На весь мир, понимашь. Ему, Президенту России, какие-то негодяи, вчерашний КГБ, бросают вызов. Вождю нации! — Но как, как их завести… вот вопрос, где тот, понимашь, бикфордов шнур, который давно пора всадить в их чертовы задницы? Так закрутить — пусть запылает все, пусть будут страх и кровь, а… начать хорошо с Руцкого, конечно, это очень удобно…

Черный полковник, враг реформ, враг демократии.

Выкинуть, к черту, его из Кремля, отобрать кабинет… — кто сказал, что кабинет вице-президента должен быть именно в Кремле?

Руцкой кинется к Хасбулатову, в Белый дом, других адресов нет.

И вот он, заговор, вот лагеря: Кремль и Белый дом; Президент (демократы) и — коммунистический парламент во главе с «черным полковником» Руцким, военные против президента-реформатора, как в Чили когда-то, и он, Борис Ельцин, в каске и с автоматом, — вождь, который не боится смерти…

Да-да, самое главное: прямой репортаж во все уголки планеты; Президент-демократ Борис Николаевич Ельцин лично ведет демократические отряды на штурм Белого дома, где окопалась недобитая советская военщина. (Пометка в дневнике Президента: «Макашов. Больше идиотизьма!». Ельцин писал с ошибками, как умел, тридцать-сорок ошибок, не считая запятых, на каждой странице текста.) Люди идут… чтобы отдать жизнь за Президента-отца, Президента-реформатора, за него… за народного заступника…

И красиво, черт возьми, — при минимальном риске. Москва ж вокруг, сытый богатый город, Москва поддержит: Хасбулатов — чеченец, никогда Россия не пойдет за чеченцем, никогда!

Или — Руцкой. (Пометка в дневнике Президента: «Важжно паказать его еврейские корни».)

Как их завести, как?

Ельцин все время думал об этом.

Труд, настоящий труд, измучил Ельцина. Он физически не мог читать полтора-два килограмма бумаг каждый день, — Президент понимал в них, этих бумагах, далеко не все, иногда ничего не понимал. Самая большая проблема — экономические термины. Приходилось обращаться к Коржакову:

— Александр Васильевич… узнайте, понимашь…

Коржаков занимался абсолютно всем. Он был (по факту) вице-президентом Российской Федерации.

Ельцин срывался все чаще: бросал Кремль и уезжал в «Бочаров ручей» — работать с документами.

Почему работать «с документами» надо именно в Сочи, понимала, разумеется, вся страна…

Да, Коржаков был ему, Президенту, как «дядька» — спиваясь, Ельцин вел себя очень агрессивно, по-детски (алкоголики всегда чуть-чуть дети); строгий «дядька-слуга» был при нем необходим.

Влияние Коржакова на Президента определялось, конечно, не столько его личными способностями, сколько тем, что он всегда был рядом с ним, в любую минуту. А к Ельцину — вдруг — действительно возвращалось детство; он и развлекался, между прочим, как ребенок.

Беда, если в его руки попадали столовые ложки. Ельцин обожал играть на ложках!.. Раздухарившись, он что есть мочи барабанил ими по столу, по тарелкам… — Президент России, надо сказать, вообще был на редкость музыкальным человеком, а в музыке любил экстрим…

На «Кубке Кремля» произошла драма. B vip-ложу подали мороженое.

Ельцин схватил ложку, другую вырвал у Наины Иосифовны, а перед Ельциным, ступенькой ниже, наслаждался теннисом Вячеслав Васильевич Костиков, пресс-секретарь Президента по прозвищу Шут-гороховый; лысая, как шар, голова Костикова уже привлекла внимание Президента. Он спокойно взял ложки, прицелился и вдруг с такой силой вмазал по белой голове Костикова, что Вячеслав Васильевич подпрыгнул аж на метр, если не больше! — Но ведь это сам Президент резвится, лично Борис-Николаич… Костиков изобразил счастливую улыбку на лице, и в этот момент Ельцин с такой силой саданул Костикова по лысине, что потоком хлынула кровь.