Ученик - Микаэль Юрт

Пришедший мужчина опять двинулся с места. В том, что это мужчина, Эдвард не сомневался. Об этом говорили шаги и отсутствие парфюмерного запаха. Он убедился в своей правоте, когда на стул напротив него уселся маленький, довольно обычного вида мужчина в клетчатой рубашке и чиносах.

– Здравствуйте. Меня зовут Тумас Харальдссон, я новый начальник учреждения.

Эдвард перевел взгляд от окна на мужчину напротив и впервые посмотрел тому в глаза.

– Эдвард Хинде, приятно познакомиться. Вы у меня третий.

– Простите?…

– Начальник. Вы у меня третий.

– Вот как…

В безликой комнате воцарилась тишина. Слышался только слабый шорох вентиляционной системы. Из коридора не доносилось ни звука, с улицы тоже. Эдвард не отрывал взгляда от нового начальника, полагая, что ему нарушать молчание незачем.

– Я хотел просто зайти познакомиться, – проговорил Харальдссон, немного нервно улыбаясь Хинде.

– Мило с вашей стороны. – Хинде улыбнулся в ответ.

Снова тишина. Харальдссон слегка заерзал на стуле. Эдвард сидел неподвижно, продолжая разглядывать посетителя. Никто еще не заходил, чтобы просто познакомиться. Мужчине напротив что-то нужно. Что именно, Хинде пока не знал, но если он будет сидеть спокойно и молчать, то со временем узнает.

– Вам здесь хорошо? – спросил Харальдссон таким тоном, будто Хинде только что переехал от родителей в первую собственную квартиру.

Эдвард с трудом подавил смех. Он смотрел на сидящего перед ним явно неуверенного в себе мужчину. Первый начальник учреждения был крутым мерзавцем. Ему оставалось два года до пенсии, когда здесь появился Хинде. Он быстро дал Эдварду понять, что не потерпит никакого выпендрежа. Под выпендрежем он, как оказалось, имел в виду все, помимо того, что Хинде будет ходить туда, куда ему велят, разговаривать, когда ему разрешат, и вообще прекратит думать самостоятельно. В результате Хинде довольно много времени провел в карцере. Второго начальника, задержавшегося на двенадцать лет, он видел лишь мельком. Не обменялся с ним ни единым словом, насколько ему помнилось. Но с третьим, с этим Тумасом Харальдссоном, стоило, пожалуй, познакомиться поближе. Он улыбнулся Харальдссону обезоруживающей улыбкой.

– Да, спасибо. А вам самому здесь нравится?

– Я здесь всего третий день, но пока…

Опять тишина. Однако этому нервному мужчине, похоже, нравилась бессмысленная болтовня, поэтому Эдвард отошел от избранной стратегии – предоставлять вести беседу другому и снова улыбнулся Харальдссону.

– Как зовут вашу жену?

– С чего это вдруг?

Эдвард кивнул на левую руку Харальдссона, лежавшую перед ним на столе поверх правой.

– Кольцо. Я увидел, что вы женаты. Но, возможно, вы придерживаетесь современных взглядов и женаты на другом мужчине?

– Нет, нет, отнюдь. – Харальдссон замахал руками. – Я не… – Харальдссон умолк. Почему Хинде так подумал? Откуда он это взял? Харальдссону еще никто не говорил, что он выглядит как гей. Никто и никогда.

– Йенни, мою жену зовут Йенни Харальдссон.

Эдвард усмехнулся про себя. Нет лучшего способа узнать что-нибудь о чьей-то жене, чем намекнуть человеку, что он, возможно, не гетеросексуален.

– Дети?

– Мы ждем первенца.

– Как замечательно. Мальчика или девочку?

– Мы не знаем.

– Значит, будет сюрприз.

– Да.

– Я не убил ни одной беременной женщины.

Харальдссон вдруг почувствовал некоторую неуверенность. До сих пор все шло отлично. Первый контакт, поболтать о банальностях, заставить Хинде расслабиться, чтобы потом перевести разговор на Госкомиссию. Но его последнее замечание обескуражило и немного напугало. Значит ли это, что Хинде не мог даже помыслить убить беременную женщину или что ему просто не представился случай? Харальдссон ощутил дрожь. Этого он знать, пожалуй, не хочет. Пора переводить разговор на то, что ему надо.

– С вами хочет побеседовать Государственная комиссия по расследованию убийств, – произнес он как можно обыденнее.

Вот оно.

Истинное дело посетителя.

Впервые за время беседы у Эдварда в глазах появился неподдельный интерес. Он выпрямился на стуле, и его несколько вялый взгляд тотчас стал острым. Настороженным. Проницательным.

– Они здесь?

– Нет, но появятся через день или два.

– Что им надо?

– Они не сказали. А вы как думаете?

Хинде проигнорировал вопрос.

– Но они хотели со мной поговорить?

– Да. Что им может быть нужно?

– Кто придет?

– Их зовут Ванья Литнер и Билли Русэн.

– И они хотели, чтобы я обо всем этом знал?

Харальдссон сбился с мысли, засомневался, задумался. Возможно, нет… Его план состоял в том, чтобы рассказать о намерении Госкомиссии посетить Хинде и надеяться, что тот откроет, почему они проявляют к нему интерес. Если, конечно, знает. Тогда Харальдссон смог бы немножко помочь Госкомиссии. Полицейский всегда остается полицейским. Однако сейчас он чувствовал, что пока у него получалось не совсем по плану. Но Государственной комиссии по расследованию убийств знать об этом необязательно.

– В общем-то, не знаю, – ответил он Хинде с серьезным видом. – Я посчитал, что вы имеете право знать, но когда они появятся, вам, пожалуй, необязательно говорить им, что вы уже слышали о том, что они придут. От меня. Вам же известно, каковы бывают полицейские.

Он закончил с широкой улыбкой из серии «мы против них». Улыбкой заговорщика против общего врага. Эдвард улыбнулся в ответ. За последние четырнадцать лет он не улыбался столько, сколько за последние минуты. Но это того стоило. У него возникло ощущение, что начальник учреждения Тумас Харальдссон может однажды оказаться ему полезным.

– Да, я точно знаю, каковы бывают полицейские. Можете не беспокоиться, я ничего не скажу.

– Спасибо.

– Но вы мой должник.

Харальдссон подошел к двери и постучал. Он бросил последний взгляд на мужчину за столом, снова уставившегося на окна. Через несколько секунд дверь открыли снаружи, и Харальдссон покинул безликую комнату для свиданий с сознанием того, что разговор получился совсем не таким, как он ожидал, и ощущением, что Хинде получил больше информации, чем он. Пожалуй, не очень хорошо. Но и никакой катастрофы, уговаривал он себя.

Госкомиссия никогда не узнает о том, что они разговаривали.

Он поедет, купит мороженое и возьмет напрокат фильм.

С Хинде никаких проблем не будет.

* * *

Поначалу Тролле не желал открывать. Себастиан слышал, как тот перемещается по квартире, но ему пришлось звонить больше пяти минут, прежде чем бывший коллега, наконец, отпер дверь и осторожно приоткрыл ее. Из маленькой щелки выглянул внимательный, налитой кровью глаз. В квартире позади лица было темно, что не позволяло различить какие-либо детали. Мимо Тролле на лестницу просочился спертый запах, отдающий старыми отходами.