Синее небо, зеленый океан... - Максин Салливан

Альтернатива совершенно немыслима.

— Это долг чести? — Даниэль покачала головой. — Ты считаешь, что должен совершить благородный поступок?

— Я спал со множеством женщин, — улыбнулся Флинн, — но ни на одной из них я не чувствовал себя обязанным жениться.

— Тогда это из-за моей беременности? — она сощурилась, и ее глаза превратились в две маленькие щелочки.

— Я прошу тебя выйти за меня замуж независимо от того, беременна ты или нет. — Флинн знал, это правда: беременна Даниэль или нет, ему надо защищать ее любой ценой. Всегда.

— Не понимаю, — смущенно протянула она и села, опершись спиной на подушки и натянув до подбородка простыню.

Флинн начал было объяснять, но потом решил, что не стоит. Может быть, у него и есть чувства к Даниэль, но он еще не готов признаться в этом ни ей, ни себе. Флинн всегда играл осторожно, он не привык раньше времени выставлять напоказ свои карты, и сейчас как раз тот самый случай, когда истину стоит держать при себе.

— Просто мне пора жениться.

— И твой выбор пал на особу, которую ты считаешь охотницей за твоим состоянием? Как мило!

Флики не обратил внимания на сарказм в голосе Даниэль. Он сел и свесил ноги с кровати.

— Я становлюсь старше, а ты первая женщина, которую я могу представить просыпающейся рядом со мной в ближайшие лет двадцать.

— Так это, значит, не пожизненная гарантия?' — съязвила она.

— Я фигурально выразился. — Флинн слегка улыбнулся.

— Ты хочешь иметь детей? — будто испытывая его, спросила Даниэль и задумчиво посмотрела ему в лицо.

Улыбка исчезла. Как и все эти годы, в памяти Флинна тотчас всплыл образ матери, умершей при родах. У него зачастил пульс, и сердце забилось быстро-быстро. Он поклялся никогда не иметь детей, поклялся никогда не рисковать жизнью женщины ради продолжения рода.

Но теперь от Флинна ничего не зависело. Даниэль собиралась иметь собственного ребенка независимо от того, боится он за ее жизнь или нет. Но ведь Флинн может позаботиться о том, чтобы она получила самую лучшую медицинскую помощь. В наше время медицина находится на очень высоком уровне и женщине почти невозможно умереть при родах, убеждал он себя.

— Конечно, я хочу иметь много детей, — как можно спокойней проговорил Флинн. — От тебя.

Рука Даниэль легла на живот, словно защищая существо, находящееся внутри.

— А что насчет этого ребенка?

— Я буду относиться к твоему малышу как к своему собственному.

— Но будешь ли ты любить его как своего собственного? — По ее обнаженному плечу побежали мурашки.

— Да.

Флинн будет любить его, потому что каждый ребенок имеет право на любовь и защиту, а ребенок Даниэль, он в этом ни минуты не сомневается, заслуживает невероятное количество любви.

Даниэль немного расслабилась. Она продолжала разглядывать Флинна, будто никак не могла до конца поверить в его искренность. Потом в ее глазах отразилась паника, она резко сбросила простыню и попыталась встать с кровати, но тяжело опустилась обратно.

— Нет, прости меня, я не могу выйти за тебя замуж, я вообще не хочу больше выходить замуж за кого бы то ни было.

Должно быть, предыдущий брак Даниэль оставил ей кучу неприятных воспоминаний. Флинн вспомнил о Монике, и его живот скрутило в приступе тошноты. Он встал и обошел кровать, чтобы помочь Даниэль подняться. Он решил изменить тактику.

— Посмотри на это с другой стороны. Если ты выйдешь за меня замуж, тебе никогда не придется думать о деньгах. Я дам тебе все, в чем ты нуждаешься.

Даниэль вздрогнула и, не обращая внимания на протянутую руку Флинна, сама встала с кровати и шагнула к халату, лежащему на полу. Чтобы избавить ее от необходимости нагибаться, Флинн сам поднял и протянул ей халат. Пока она торопливо одевалась, он любовался ее роскошным обнаженным телом.

— Однажды я уже подписала один договор, так? — Даниэль не стала ждать ответа. — Ты такой же расчетливый, как мой муж.

— Ты имеешь в виду своего покойного мужа? — Флинн нахмурился.

Она хотела что-то сказать, но оборвала себя на полуслове.

По какой-то причине упоминание о Роберте Форде словно раскаленной плетью ударило Флинна.

— Что он с тобой делал, Даниэль?

— Ничего. — В ее глазах появилось болезненное выражение.

— Расскажи мне! Я хочу знать.

Она выдержала его взгляд, потом, словно поверив в его искренность, глубоко, прерывисто вздохнула.

— Он давил на меня, Флинн. Давил до тех пор, пока у меня не заканчивались силы, и я уже не могла сделать без него ни шага, пока я не переставала дышать. В этом отношении он был очень похож на свою мать.

Флинн сжал, зубы, ему не понравилась картина, нарисованная Даниэль. Теперь его еще больше радовало собственное правильное решение. Он должен избавить Даниэль от свекрови.

— Может быть, он таким образом хотел привязать тебя? — Флинн и минуты в это не верил, ведь он сам довольно неплохо знал Роберта Форда.

— Привязать меня? — фыркнула Даниэль. — Убедиться, что у меня не осталось для себя и минуты? Критиковать все, что я делаю? Высасывать из меня жизнь? — она покачала головой, и ее светлые волосы разметались по плечам. — Нет, он подавлял меня, но сперва, когда мы только поженились, я этого не замечала.

— Я не буду так поступать с тобой. — Флинну хотелось, чтобы Даниэль ему поверила.

Она вздрогнула. Когда он увидел выражение ее глаз, его сердце екнуло.

— Ты уже так поступаешь, Флинн. Я пошла с тобой в постель во многом вопреки своим принципам. Я не ожидала от тебя предложения о браке.

Флинн. заставил себя расслабиться. Он должен убедить Даниэль в том, что с ним у нее все будет по-другому. Он докажет ей, если, конечно, она позволит.

— Даниэль, ведь я не прошу тебя отрезать руку.

— Во всяком случае, — она скривила губы, — это будет значительно быстрее. Мгновенная боль лучше, чем медленное удушение до смерти.

— Лучшего предложения у тебя не будет, — проговорил Флинн.

— Мне не нужно лучшее предложение. — Даниэль холодно посмотрела на него. — Я вообще не

хочу никаких предложений. — Она двинулась к ванной, но на пороге оглянулась. — И, Флинн, нам лучше не продолжать.

Он проводил ее взглядом, услышал, как щелкнул замок.

Флинн и минуты не верил, что это конец их отношений, он не привык отказываться от желаемого. А сейчас Флинн не только хотел защитить Даниэль и ее ребенка, он хотел всю жизнь быть рядом с ними.

Даниэль уперлась руками в раковину и посмотрела на себя в зеркало.