Воины Нав - Виталий Дубовский

Покопавшись на досуге в его голове, Стоян не нашел там ничего, кроме яростного характера, желания защищать Ледею и преданности собственному роду. Ведьмак был поражен властностью, с которой Ледея сумела подчинить себе этого молодого воина. Ярослав не пытался заговорить с ней, даже не искал ее взгляда, он просто неотступно следовал за девушкой, зорко высматривая опасность.

Да, выросла девочка после посвящения, выросла и стала очень сильной. Стояна не удивляли ее вновь приобретенные способности, напротив, его радовали ее сдержанность и умеренность. Ледея не торопилась вкусить Силу, осторожно пробуя каждый свой новый шаг, будто ступая по краю пропасти.

— Ярослав, лагерь разбить полукольцом. Перекрыть все выходы из города, на всех тропах разбить пикеты, всех путников задерживать и приводить к Всеведе. В дозор выставить каждого двадцатого, Всеведу окружить надежной стражей. И чтобы за ночь из города даже мышь не проскочила!

Ярослав кивнул, выслушав приказ, и через мгновенье его строгий голос раздавал указания сотенным.

Завидев множество костров, оцепивших город, в Древграде забеспокоились. Ворота открылись, выпустив наружу двух всадников с факелами. Не доезжая сотни шагов до костров, стражники остановились, осматривая лагерь. Один из них выкрикнул срывающимся голосом:

— Кто такие будете?

Стоян, запрыгнув на коня, молча поскакал им навстречу. Остановившись в двух шагах, он выбросил в темноту пару черных нитей, жадно потянувшихся к их теням.

— Утром мы начнем штурм. Весь гарнизон будет вырезан до последнего ратника. Тела найдут упокоение в пожаре. Если к утру князь не сдаст город, к вечеру Древград будет разрушен и сожжен. Те воины, кому дорога жизнь, могут присоединиться к нам добровольно. Если город будет сдан, князь и старейшины смогут покинуть его, забрав свои семьи.

Закончив говорить, ведьмак выплеснул волну ужаса, напитав их сознание картинами горящих домов, мертвых тел и каркающего воронья. Стражники вздрогнули, испуганно глядя в его удаляющуюся спину.

…Холодное утро встретило Древград колючей рекой копий. Десятки шеренг, тысячи воинов жадно взирали поверх щитов на город, предвкушая славную добычу. Князь так и не прислал гонцов, чтобы признать добровольную сдачу. Лишь на стены высыпались сотни лучников, сверкая в лучах восходящего солнца островерхими шлемами. Всеведа, стоя подле ведьмака, внимательно вглядывалась сквозь бревенчатые стены, пытаясь сосчитать ратников.

— Стоян, на стенах около трех сотен лучников. Больше им не вместить, и так чуть вниз не валятся. Вдоль стен и у ворот собрали весь княжий гарнизон, тысяча воинов. Около четырех конных и шести пеших сотен бестолково толпятся у ворот, и все очень напуганы. Для города в десять тысяч жителей маловат гарнизон, лишь на стены и надеются. Сотники бегают по домам, пытаясь набрать ополчение. Не больно у них получается, мужики испуганы.

Ведьмак задумчиво кивнул.

— Разучились они воевать. Кто их беспокоил за последнее десятилетие? А на случай войны можно и мужиков по деревням в войско призвать, на кой им кормить большой гарнизон. А что князь? Ты его видишь?

Всеведа нахмурила лоб, стараясь рассмотреть в многотысячном городе спрятавшегося князя, затем улыбнулась.

— Заперся в своей горнице. Он уже стар, командовать войсками взялся его сын. Парень молод, задирист и жаждет власти. Ждет не дождется, когда батюшка покинет этот мир. Одна надежда — блеснуть сегодня перед жителями в роли князя.

Стоян положил ладонь Всеведе на голову и прикрыл глаза:

— Покажи мне его.

Ведьмак незримо появился внутри городских стен. Город, словно разворошенное пчелиное гнездо, кипел многоголосой суетой. Деревянные строения тесно жались друг к другу. Женщины загоняли в дома любопытных детей, испуганно ругаясь и запирая слабенькие двери на запоры. Узкие улочки с бревенчатым настилом заполнены растерянными ратниками. Грязно, убого и угрюмо выглядела древлянская столица. На крепостной стене, толкаясь, теснились лучники, пытаясь по трое стать у бойниц. У городских ворот в ожидании стояли две сотни конных, готовясь выехать навстречу врагу. Остальные войска, занимая три узких улочки, растянулись до городского торга.

— Вот он, — шепнула Всеведа, и взгляд ведьмака приблизился к молодому воину, восседавшему на красивом белом жеребце. У княжьего сынка едва пробились усы. Он сновал среди бывалых воинов, красуясь дорогой кольчугой, и задорно выкрикивал:

— Ну, вои, чего приуныли? Аль забыли, как мечи в руках держать? Отобьемся, глядишь, не впервой от врагов борониться. Это же мужичье неотесанное. Какие из них вояки? Они даже не знают, с какой стороны за меч браться, лишь дубиной махать и горазды.

Угрюмые ратники, уже выглядывавшие за стены, не разделяли его настроения. Некоторые стали переговариваться промеж собой, мол, худой мир лучше доброй войны, а князь даже переговорщика не выслал.

Ведьмак убрал руку, освобождаясь от видения.

— Спешить не будем, — он обернулся, улыбнувшись. — Бобура, а ну сообрази нам ветерок попутный. Ярослав, две сотни луков в передний ряд. По моей команде дать по десятку выстрелов на стену, глядишь, ряды слегка и поредеют.

Грудастая ведьма ухмыльнулась и побежала к своему костру с котлом. Быстренько порывшись в травяных мешках, она стала азартно сыпать в котел травы, замешивая нужное варево. Вскоре из котла повалил противный горький пар, заставивший многих закашляться. Ведьма удовлетворенно кивнула и зашептала, едва шевеля губами:

Эй, веселый ветродуй,

Разгони мои печали.

Только сильно не балуй,

Чтоб деревья не стонали.

Пусть прогонит облака

Твой могучий божий вздох.

На восход лети, тоска,

Помогай же мне, Стрибог!

Деревья зашелестели от легких дуновений, ведьма стала старательно дуть над котлом в сторону города. Ее мощная грудь вздымалась под рубахой, словно кузнечные мехи. Шелест листвы усилился, стал нарастать, превращаясь в оглушительный рев, и через мгновенье ураганный ветер уже клонил деревья до земли. На крепостной стене зашатались воины, хватаясь за бойницы и стараясь не упасть вниз на копья своих товарищей.

Ведьмак поднял руку, давая команду начать обстрел. Две сотни луков натянулись до предела, щекоча оперением лица лучников. Воины прицелились, мрачно глядя на город. Рука опустилась, и стрелы стремительно ринулись к бойницам. С шипением и лязгом, пробивая кованые шлемы и кожаные доспехи, они заставили крепостную стену многоголосо вскрикнуть от боли. Полсотни городских лучников, истекая кровью, рухнули на головы стоящих внизу ратников. Те, кого летучая смерть миновала, попытались дать ответный залп, шатаясь под стремительным ветром и закрывая глаза от пыли и песка. Их стрелы, сносимые ветром, не пролетали и половины расстояния до врагов.

Десять раз поднимались луки Стояновых воинов, с каждым разом унося жизни защитников Древграда. Из трех сотен городских лучников осталась едва половина. Пригнувшись за толстыми стенами, они уже не решались отвечать выстрелом на выстрел.