Тень успеха - Лариса Шкатула

– Так ты что же, хочешь надеть на меня то, что было в моде когда-то? – интересуюсь я, поднимаясь к ней на второй этаж.

– Не ворчи, – говорит Катя, отпирая дверь. – Я не собираюсь тебе ничего навязывать, просто мне кажется, что кое в каких моделях ты будешь неотразима. А ещё я хочу убедиться, что морально они ничуть не устарели. Вот увидишь, мы его зацепим по самые жабры!

– Кого? – недоумеваю я.

– Того, ради которого ты решила приодеться.

Ах да, я же совсем забыла свою легенду! Обычно я ничего не скрываю от Кати, но теперь… Она вообще настроена против семейства Лавровых. Ещё бы, она ведь не вступала с ними в контакт. Просто подруга всегда за меня переживает и когда почему-либо о Лавровых заходит речь, обзывает Марину Константиновну старой аферисткой.

Всякую попытку к отвергнувшей меня семье приблизиться Катя безоговорочно считает унижением и наверняка не одобрит моих планов. Но мне это необходимо. Клин клином вышибают. Я должна избавиться от этого куска льда, насильно втиснутого в мою живую душу. Он мешает мне жить.

Хорошо, что Катя как раз теперь удалилась в свою гардеробную и не видит моего остановившегося взгляда. Она тут же закричала бы: «Опять?!»

Появляется она с шикарным бархатным пиджаком в руках и говорит:

– Видала? Недавно бархат был неактуален, а сейчас самый писк! Будешь надевать под него ту бежевую кофточку, что я подарила тебе на Новый год, и черные брюки. А это…

Она медлит и торжественно вынимает из кармана комок какой-то материи.

– Твое вечернее платье!

– Вот эта тряпочка? – Я касаюсь его пальцем.

– Тряпочка! – передразнивает Катя. – Темнота! Это ткань будущего. Натуральный шелк всего с небольшой добавкой синтетики. Надень!

Я проскальзываю в нечто невесомое, которое легко обнимает мою фигуру.

– Блеск! – радуется Катя. Смотрит задумчиво. – Но это, конечно, для безупречных фигур, потому что она подчеркивает каждую лишнюю складочку на теле… Ничего, ты себе пока можешь такое позволить.

– Что значит пока? – громко возмущаюсь я.

– Мы все не молодеем, милочка!

На этой грустной ноте я покидаю дом звезды модельного бизнеса, но уже закрывая за собой дверь, я вдруг вспоминаю: а о самом главном я так и не поговорила – и возвращаюсь.

– Катя!

– Ты все еще здесь?

– За Мишкой присмотришь?

Она смотрит укоризненно и говорит, нарочито растягивая слоги:

– Ес-тест-вен-но! Тем более что в самом скором времени и тебе придется отрабатывать свой долг мне.

– Какой долг?

Определенно я сегодня приторможена.

– Здрасьте! Мне тоже нужно кое-куда ехать.

– В Европу, что ли?

– В Страсбург. В твоих устах слово «Европа» прозвучало как Крыжополь.

– Ах да, прости, я забыла добавить протяжного завистливого выдоха. Кто-то поедет в Европу, а кому-то сидеть во второй части этого названия.

– Кто тебе не дает, ты тоже можешь ездить по заграницам. На моей памяти тебе раз пять предлагали поездки за кордон, а ты все фейс воротила.

– У меня, между прочим, сын есть.

– А у кого его нет?

– Невозможно одной воспитывать своего ребенка так, как этого бы хотелось. Как назло, и родители далеко живут…

– Расхныкалась! – сердится Катя. – Я же тебе сказала, присмотрю за Мишкой. В крайнем случае Галину Георгиевну попрошу.

Это бывшая няня Димки, которую Катя иногда привлекает к прежнему делу.

– Считаешь, мы своим детям чего-то недодаем?

Это вечная и больная тема. Кто из женщин хочет воспитывать ребенка в одиночестве? У всех так складываются обстоятельства. Но с другой стороны, в большинстве случаев это всего лишь меньшее из двух зол…

В самолете у нас места рядом с Найдёновым. Хоть он и говорил, что не хочет брать с собой охрану, с ним летят сам начальник службы безопасности и один из его сотрудников. Не возьмёт он их с собой, видимо, лишь в зал переговоров.

Теперь, когда я всё для себя решила, интересуюсь как бы мимоходом:

– Не будет ли у меня в Москве два-три свободных часа, чтобы я могла навестить свою родственницу?

– Конечно же, будет, – заверяет мой клиент. – Наверняка с четырех до семи часов вечера.

– А почему так жестко?

– Потому что в семь будет банкет, а как же я обойдусь без переводчицы?

То есть Михаил Иванович таким образом, пусть и несколько неуклюже, приглашает меня на банкет.

А с другой стороны, и ничего, что у меня в запасе будет всего три часа. Вот только мне ещё надо найти в справочной службе адрес моей бывшей свекрови.

– Какие-то трудности? – спрашивает Найденов, наверняка заметив поперечную морщинку у меня на лбу, которая появляется, когда я задумываюсь.

– Дело в том, что я еще не узнала адрес родственницы. – Я решаю признаться, чтобы в случае чего у моего работодателя не возникали вопросы.

– Адрес? – оживляется он. – Какие мелочи!

Самолет уже набрал высоту, и Михаил Иванович, похоже, заскучал без дела.

– Толя! – зовет он своего начбеза. – Нужно войти в базу московской справочной.

– Легко! – отзывается тот и с готовностью открывает крышку ноутбука, до сих пор без дела, торчавшего из его дорожной сумки. – Диктуйте!

– Лаврова Марина Константиновна. Возраст: примерно лет пятьдесят. Раньше жила на Малой Бронной…

Это я хорошо помню по рассказам моего мужа.

Я слышу, как пальцы Анатолия Викентьевича проворно бегают по клавишам, и сердце у меня отчего-то колотится как овечий хвост.

– Лавровых по Москве много, – через некоторое время сообщает он, перегнувшись к нам с соседнего сиденья, – а вот Марина Константиновна на Малой Бронной – всего одна. Адрес запишете или запомните?

– Запомню, раз она никуда не переехала, – бормочу я, стараясь и в самом деле про себя несколько раз его повторить.

– Партнеры выделяют мне машину, – замечает Найдёнов. – Но завтра с шестнадцати до девятнадцати часов я даю её в ваше полное распоряжение.

И смотрит на меня, будто силясь что-то понять.

– Я бы не хотела обременять вас своими заботами, – говорю я.

– Подумаешь, бремя! – фыркает он. И бросает коротко: – Спасибо, Викентьевич!

– Да пожалуйста! – говорит тот с каким-то подтекстом.

Хочет, чтобы я ещё что-то сказала? Что за родственница, с которой я, судя по всему, до сего времени не поддерживала никаких отношений?