Тени старого мира - Игорь Демин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Неудивительно, что он избегал людей. Нашлись бы, кроме тебя, и другие умники, что назвали бы его слугой сатаны. Может накрыть его чем-нибудь?
Босой без движения лежал на полу. Тело его было расслаблено, дыхание едва чувствовалось, но на худой шее упрямо билась венка жизни.
Зоя подсела к нему, взяла его руку к прижала ладонью к своей щеке. Ладонь была теплой и податливой.
— Я попросила его убить Тура. А он сказал, что не может убивать людей только потому, что они плохие. А потом сказал, что не убивает людей, даже если сам этого сильно захочет. Он отказался добивать раненого грраха на болотах. И если он не человек, то и я не хочу быть человеком.
Рина осторожно провела пальцами по плечу Босого.
— Что он сейчас чувствует?
* * *
Воспринимать мир, не имея доступа ни к одному из органов чувств, казалось странным, но Босой смело отдался новым ощущениям. Он чувствовал вибрации. Они проходили сквозь его сознание и рассказывали обо всем не хуже зрения и слуха.
Он чувствовал пол, стены, потолок и предметы вокруг. Часть вибраций отражались от них, собирались в причудливую гармошку. А еще Босой понял, что Сурков не умирал. Он лишь утратил способность жить. Яд из когтя патриарха разорвал связь между телом и интерфейсом, «отключил» помощника, который подмял под себя все функции организма.
Любава не только знала это, но и не первый раз экспериментировала с «мечеными».
«Ты или найдешь дорогу, или умрешь», — сказала она перед уколом.
А значит, дорога есть. Ее нужно лишь рассмотреть. И за неимением иных способов воспринимать реальность, пользоваться предстояло исключительно заполнявшей все пространство вокруг мешаниной волн.
Вибрации отражались от всего вокруг, перемешивались, гасили друг друга, складывались и резонировали. Если проследить путь каждой волны от конца до начала — обязательно выяснится — было что-то, ее изначально испустившее. И вокруг, прямо в сарае, находилось сразу несколько источников.
Три больших: Любава, Рина и Зоя. Их вибрации исходили из двух точек — головы и живота. Пульсировали они с примерно одинаковой силой, разве что Любава чуть реже, и волны ее быстрее терялись среди других. Зоя вибрировала чаще, но и ее волны жили недолго. Ярче всех выделялась Рина, как самая сильная и энергичная. А еще она наверняка злилась.
Пульсации Ласки были более частыми, но все же слабее, чем у людей. По сравнению с ними она выглядела ярким фонариком, которому, однако, не хватает сил разогнать окружающую его темноту. А еще Босой отметил, что рысь как источник вибраций легко замечалась на фоне других волн, а ведь она наверняка в этот момент находилась в невидимости. И как бы ни было ужасно положение ловчего, ему захотелось в будущем иметь возможность «включать» вибрационное «зрение».
Если оно будет, это будущее.
Дорогу, о которой говорила старуха можно было и не найти. По крайней мере пока ловчий не мог понять, где и что должен искать. И, главное, сколько у него на это есть времени.
* * *
— Он шевелится! — Зоя вскочила. — Он шевелится! Шевелится!
Голова Босого мелко подергивалась Он силился повернуть ее в сторону, но каждое движение доставляло нестерпимую боль. Рина положила ладонь ему на шею. Мышцы вразнобой сокращались и расслаблялись.
— Это судороги.
Она выпрямила, как смогла, шею Босого, поручила Зое навалиться на нее и держать. Сама же кольнула одну из мышц иглой.
Судороги с шеи переместились на плечо. Теперь подрагивала рука. Рине пришлось налечь на нее всем телом, чтобы разогнуть локоть.
— Принеси доски и веревку, — скомандовала она Зое.
— Не мешай ему, девка! Он ищет, — Любава потянулась, чтобы оттолкнуть охотницу, но отпрянула, наткнувшись на ее колючий взгляд.
— Он сломает себя. Мышцы порвутся, или переломят кость, — сил Рины едва хватало, чтобы удержать одну руку, и она с ужасом представила, что начнется, вздумай ловчий по-настоящему биться в припадке.
— Срастется за день. Он же меченый.
— Иди ты, старуха, к черту на куличи, — Рина ругнулась беззлобно, на эмоции не оставалось ни времени, ни сил.
Судороги дошли до пальцев, и Босой со всей силы сжал бедро охотницы. Рина вскрикнула от боли, но высвободиться смогла, только когда пальцы разжались сами собой.
— Оставьте его! Он ищет. Вы только мешаете!
Рина снова не послушала, и старуха плеснула воду из кружки на то место, где руки охотницы соприкасались с кожей Босого. Рина дернулась, как будто ее ударило током.
— Что это⁈ Что ты сделала, старуха⁈
— Я сказала — не трогай!
— Пошла к черту!
Рина осторожно потянулась к руке ловчего, и как только ее пальцы приблизились к каплям на его коже, между ними проскочила еще один маленький, но болезненный разряд. Рина отдернула обожжённые пальцы. На коже Босого в месте, где возникла молния, осталась черная подпаленная точка.
— Что это, старуха? Отвечай, черт тебя подери!
— Он ищет дорогу.
— Ты знала, что так будет? Поэтому сказала снять одежду?
— Я подозревала, что он достаточно силен, чтобы воспламенить ее на себе. Это еще только начало, наберитесь терпения.
По руке Босого побежали электрические искры, а за ними — одна за другой прошли едва видимые изогнутые молнии, дочерна сжигающие кожу там, где они касались тела. И как только разряды дошли до запястья, по венам от плеча к пальцам словно потек живой огонь, сжигающий тело изнутри.
— Сделай что-нибудь, старуха! Он же умрет! Какой человек выдержит это⁉
— А, он и не человек.
* * *
Интерфейс мог сделать из любого существа великого интеллектуала, машину для убийства и лучшего спортсмена всех времен и народов в одном флаконе. Мог, но не делал.
Сколько б ни были продвинуты наниты, за время пребывания в организме Босого они ни разу не проявили самостоятельность. Не дарили незаслуженных подарков, не подсказывали, не помогали, только лишь награждали за решения, которые носитель принимал сам. В особенности за работу, которая давалась кровью и потом.
Может и стояла за этим какая-то дьявольская задумка, но находилось это в области фантазий и догадок Любавы. Жизнь же диктовала иное. Интерфейс мог многое, но делал только то, что хотел сам носитель, и без его воли, без его стараний, не проявлял себя.
Босой чувствовал вибрации, знал, что где-то среди них кроется спасение, но нащупать путь к спасению никак не мог. Вибрации ни на что не указывали, лишь помогали видеть самую суть предметов и живых существ.
Босой сосредоточился на волновом силуэте Ласки, и
