Эхо между нами - Кэти Макгэрри

Папа прав, мои мигрени усиливаются, и в животе у меня все сжимается при мысли о том, что следующая МРТ может привести к разладу между нами. Если у меня есть еще несколько месяцев жизни, я должна прожить их правильно.

Я пишу номер «один» на своей бумаге и составляю список всего, что мне нужно сделать как можно скорее.

В десятом классе я посещал обязательный медицинский курс, и там говорили о встречах анонимных алкоголиков, когда мы проходили тему наркомании. И вот сейчас, в отчаянной надежде на чудо, я оказался на одной из них. Или потому, что окончательно сошел с ума. Наверное, и то, и то.

Я сижу, скрестив руки на груди и вытянув ноги, на самом дальнем от трибуны собрания стуле. Встреча проходит в соседнем городе, расположенном в тридцати минутах езды от нашего. Люди стоят и говорят об алкоголе, пьянстве и жажде. У меня нет таких проблем, как у них. Мои вены не требуют особых веществ, которые заставляли бы чувствовать себя живым, но у меня есть это непреодолимое желание прыгать. В пятнадцати километрах отсюда есть озеро с классным местом для прыжков. Я уже направлялся в ту сторону, но чувство вины взяло верх. И вот я здесь, в комнате, где мне не место, но если уйду, то в прямом смысле сорвусь со скалы.

Я надеюсь, что встреча продлится достаточно долго, тогда на улице станет слишком темно, чтобы прыгать, и это заставит меня вернуться домой. Но я все равно хочу это сделать.

Школа – отстой. Мигель и Сильвия равнодушно отнеслись к тому, что я в продвинутом классе английского, и, похоже, они уже достаточно перемыли мне кости. Тренировка по плаванию прошла хорошо, но потом тренер снова завел свою шарманку про мое большое будущее в спорте, и это было ужасно. Рабочее совещание у мамы затянулось, и она забыла забрать Люси из школы, из-за чего сестра позвонила мне в слезах. Это определенно полный отстой.

Мои мышцы снова сводит от напряжения, и я начинаю ерзать на стуле. Я должен пойти к утесу. Это был бы хороший прыжок. Такое я уже делал раньше. Та скала, с которой я прыгнул в прошлый раз и сломал руку, была гораздо выше. А этот прыжок может быть вполне безопасен. Ничего особенного. Да, здесь повсюду валяются камни, а под водой может скрываться что угодно, но…

– Привет.

Я поднимаю глаза и с удивлением обнаруживаю парня примерно моего возраста, может быть, на несколько лет старше. Он в широких джинсах, белой футболке, которая ему слишком велика, и в синих «Конверсах». Судя по его светлым лохматым волосам, он какой-нибудь серфер из Калифорнии.

– Привет.

– В первый раз? – спрашивает он.

– Да.

Я осматриваю комнату и вижу, что люди болтают друг с другом, собравшись в небольшие группы. Должно быть, я пропустил момент, когда встреча подошла к концу.

Парень занимает место рядом со мной.

– У тебя есть какие-нибудь вопросы?

Как мне игнорировать желание прыгнуть со скалы? А еще лучше, не подскажете ли вы мне, как вообще подавить это желание?

– Нет.

– Ты уверен?

Я прочищаю горло и провожу рукой по волосам.

– Не думаю, что это место для меня.

Он наклоняет голову, как будто слышит то, что я не произношу вслух.

– И все же ты здесь. – И все же это так. – Меня зовут Нокс.

– Сойер.

– Приятно познакомиться, бро.

У него даже манера говорить какая-то замедленная. Он напоминает мне стереотипного серфера, но учитывая, что мы находимся в сотнях километров от океана, это кажется маловероятным.

– Я посетил около двенадцати первых встреч, прежде чем набрался смелости поговорить с кем-то. И даже после этого мне требовалось время посидеть в конце зала и обдумать чужие слова. Если тебе нужно, чтобы это была одна из таких первых встреч или если тебе нужно время, я оставлю тебя одного. Но если ты все-таки хочешь поговорить с кем-нибудь, то всегда можешь обратиться ко мне.

Около двенадцати первых встреч звучит неплохо. Сотня звучит еще лучше, но…

– А что если мне здесь не место?

– Я еще не встречал никого, кому здесь не место. Я начал приходить сюда, когда мне было шестнадцать, и трезв уже пять лет. Первое время я тоже был уверен, что это место не для меня. Все эти люди приходят и говорят о разбитых сердцах, потере контроля и ошибках. Помню, как думал, что я уж точно не один из этих неудачников, пока однажды не понял, что я гораздо хуже.

Понимаю, о чем он. Я колеблюсь, но почему бы и нет? Это же не значит, что я вернусь сюда еще или когда-нибудь увижу этого парня снова.

– Как же ты перестал делать то, чего жаждешь больше всего на свете? Когда только об этом и думаешь?

– Я прихожу сюда. Работаю по программе. Звоню своему куратору, когда появляется жажда, и живу день за днем.

Звучит глупо.

– Не думаю, что мне это подходит.

Мой ответ нисколько его не смущает.

– Вполне справедливо, но я думаю, что ты ошибаешься. Если ты передумаешь, я все еще надеюсь застать тебя здесь в следующий раз.

Мы оба встаем. Он отворачивается, но потом говорит через плечо:

– Не отвечай на этот вопрос мне, ответь самому себе. Ты говоришь о том, что это место не для тебя, но, если бы не пришел сюда, что бы ты сейчас делал?

И он уходит, оставив меня прикованным к месту. Потому что, как он прочитал меня, когда сам я думал, что это не так легко, пугает.

Если бы не пришел сюда, я бы уже прыгал.

ЛЕО: «Какого черта ты делаешь? Сойер Сазерленд?»

Сегодня пятница – мой любимый день недели. Вечером папа вернется домой, а завтра мы будем есть вафли. И мне бы сейчас предвкушать завтрашний вафельный день, но приходится иметь дело с разъяренным Лео. Он ни разу не написал мне с тех пор, как уехал в колледж, а теперь вдруг отправил сообщение, и причина этому – его злость.

Прекрасно. Мне не нужно спрашивать Лео, откуда он знает о Сойере. В следующий раз, когда увижу Джесси и Назарета, я испепелю их взглядом.

Я: «В чем проблема?»

Ирония ситуации заключается в том, что я еду на переднем сиденье в «Лексусе» Сойера. «Лексус». Банк отклонил их чек за аренду дома, но он ездит на «Лексусе». Как же это все-таки работает?

Так или иначе мы едем на первое интервью для проекта, и я не могу определиться, что мне больше нравится – раздраженный Лео или стоическое молчание Сойера.