В поисках любви - Кэтрин Кинкэйд

– На помощь!.. – едва слышно пролепетала она.

Во рту Эмма ощущала вкус крови, в ушах стоял звон и скрежет, через которые прорывались неразборчивые крики людей. Она почувствовала запах гари. В следующую секунду перед ней возник Кингстон. Он пытался поставить ее на ноги, но это было нелегко: что-то придавило ее, не позволяя подняться.

– Вставайте! – крикнул он, перекрывая шум. – Соседний вагон горит! Надо как можно скорее убираться отсюда!

Эмма уже слышала треск пламени. Она оперлась обеими руками, чтобы оторваться от пола, и поняла, что это не пол, а разбитое окно: осколки вонзились ей в ладони, так что из-под пальцев стала сочиться кровь. Но боли Эмма не чувствовала: единственным ее ощущением была тяжесть в груди. Она оперлась о стену, но это оказалась не стена, а пол.

Вагон лежал на боку; бывшая стена с дверью превратилась в потолок. Кингстон пинком распахнул дверь, сорвав ее с петель. Эмма поняла, что придется пролезать в дверной проем у них над головами.

– Скорее! Другого пути нет!

– Сикандер! Сикандер! – В проеме появилось испуганное лицо Сакарама, испачканное сажей. – Вы живы?

Обращение «Сикандер» вызвало у Эммы недоумение. Но ее мысли были сейчас заняты другим. Сможет ли она выбраться отсюда? Руки и ноги, казалось, не желали ей повиноваться. Стоило Эмме привстать, как у нее подогнулись колени; левая лодыжка была как чужая. Тем не менее она умудрилась подняться и стояла, опершись о руку Кингстона.

– Сакарам вам поможет. Подайте ему руку! – крикнул Кингстон.

Неожиданно Сакарам отдернул смуглую ладонь:

– Не могу, Сикандер. Мэм-саиб неприкасаемая.

– Делай, что тебе велят, черт возьми! Мне наплевать, неприкасаемая она или нет. Нам надо выбраться отсюда, прежде чем огонь сожрет весь поезд и мы зажаримся заживо.

– Вам тоже нельзя до нее дотрагиваться. Вы утратите право принадлежать к своей касте, – невозмутимо отвечал Сакарам.

Отовсюду доносились детский плач, женский визг, мужские проклятия. Дым повалил еще гуще. Эмма протянула Сакараму дрожащую, окровавленную руку. Слуга по-прежнему с сомнением глядел на них в дверной проем. При виде ее беспомощно растопыренных пальцев он покачал головой:

– Простите, мэм-саиб. Я приведу вам на помощь человека из низшей касты. Среди слуг саиба есть несколько уборщиков. Вас вытащит кто-нибудь из них.

– Сакарам! – В следующую секунду Кингстон разразился бранью, превосходившей все, что Эмме доводилось слышать в английских доках. Затем он обхватил ее обеими руками за талию, приподнял и просунул в дыру в потолке.

Первое, что увидела Эмма, оказавшись снаружи, была пара удаляющихся смуглых ног. Почувствовав себя спасенной, она попыталась было помочь Кингстону, но у нее не хватило ни сил, ни проворства. К счастью, он не испытывал недостатка ни в том, ни в другом и вскоре оказался рядом с ней. Эмма выпрямилась во весь рост, но от боли в лодыжке едва не рухнула вниз. Чтобы не расплакаться, она изо всех сил стиснула зубы.

Они находились в узком коридоре, среди других пассажиров, отчаянно пытающихся спастись. Кто-то сильно толкнул Эмму, и если бы не Кингстон, снова обхвативший ее за талию, она не удержалась бы на ногах.

– Сейчас… – пробормотал он. – Вот сюда.

Эмма удивлялась, как ему удается находить дорогу среди дыма и неразберихи. Густая пыль вызвала у нее приступ кашля. Позади них бушевало пламя, его языки уже прорывались сквозь деревянную перегородку соседнего вагона. Остановившись, Кингстон сказал:

– Придется выбраться вот здесь и спрыгнуть с вагона. Это наш единственный шанс.

Снизу, из вагона, раздался крик. Эмма, обезумев от страха, уцепилась за рукав Кингстона.

– Люди не могут выбраться! Он крепко сжал ее пальцы.

– Когда вы будете в безопасности, я попробую им помочь. Снизу забарабанили. Кингстон нагнулся и распахнул еще одну дверь, потом дверь над головой. Окна в следующем вагоне уже были выбиты, его пассажиры успели спастись.

– Скорее! – Кингстон подсадил Эмму и помог выбраться из вагона. – Прыгайте вниз и бегите как можно дальше от поезда.

Эмма помедлила: ее терзали сомнения. Ей хотелось, чтобы Алекс остался с ней, однако крики, раздававшиеся внутри вагонов, треск пламени и густой дым заставили ее поторопиться.

– Не беспокойтесь обо мне, – торопливо проговорила Эмма. – Помогайте тем, кто не может выбраться.

Он кивнул и исчез в чреве поезда. Эмма неуверенно встала на ноги и, стараясь не обращать внимания на страшную боль в лодыжке, добралась до края вагона. Заглянув вниз, она увидела песчаную насыпь и зеленые заросли кустарника. Зная, что другого выхода нет, Эмма подобрала юбки и прыгнула как можно дальше от вагона. При падении боль пронзила обе ноги и кисти рук. Эмма покатилась вниз, как мячик, и со всего размаха ударилась о камень. В глазах ее потемнело, и она почувствовала, что теряет сознание…

Очнувшись, Эмма обнаружила, что лежит на спине на некотором расстоянии от полыхающего состава. Вокруг нее суетились четверо слуг в львиных шкурах и тюрбанах. До нее донеслись их слова: мэм-саиб и ма-баап. Значит, они относятся к ней как к важной персоне.

Морщась от боли, она попыталась сесть, что вызвало бурю негодования у ее нянек. Один из них скрылся и скоро вернулся в сопровождении Сакарама.

– Не двигайтесь, – сказал ей слуга, выглядевший так, словно никакого крушения и не было. – Саиб скоро вернется.

– Где он? Он цел? – Эмма огляделась и увидела рядом столик со слоном – закопченный, с одной отломанной ножкой. Неужели Сакарам рисковал жизнью, спасая эту вещь?

– Саиб помогает жертвам этого трагического происшествия, – сообщил ей Сакарам.

– В отличие от вас, Сакарам. Боже сохрани, чтобы вы пачкали руки! – Эмма не смогла сдержать гнев. Она запомнила, как он, назвав неприкасаемой, отказался вытащить ее из горящего вагона. Впрочем, тот же самый человек не поленился спасти от огня чайный столик.

– Я помогаю, мэм-саиб. Я даю указания нижестоящим, помогающим раненым и спасающим ценности… Вы хотели бы, чтобы я расстался со своей кастой? Потерять ее легко, а вот вновь обрести – трудно!

– Я не могу понять вашу дурацкую кастовую систему! Постыдились бы смотреть мне в глаза!

– Это я распорядился, чтобы вас отнесли в безопасное место, подальше от горящих обломков, – бесстрастно проговорил Сакарам, ни один мускул на его лице не дрогнул. – Вы обязаны мне жизнью, мэм-саиб.

Эмма отряхнула свое порванное, испачканное кровью платье.

– Если я кому-то и обязана жизнью, то только мистеру Кингстону. Это он рискует, спасая других, пока вы торчите здесь и рассказываете о своих традициях.

Она попыталась встать, несмотря на боль в сильно опухшей лодыжке. Но долго держаться на ногах она не могла. Помимо боли в ноге, у нее было ощущение, что она находится в безвоздушном пространстве. Дыхание ее было крайне затруднено.