Такой чудесный день - Айра Левин

– Да тут хватит еще на один музей, – произнес Скол, оглядываясь.

– И все настоящее, – заметил Леопард. – На экспозициях есть подделки, как ты знаешь.

– Теперь знаю.

В передней части комнаты помещались разношерстные стулья и скамейки. Вдоль стен стояли картонные коробки с мелкими экспонатами, стопки рассыпающихся от ветхости книг и картины. Одна привлекла его внимание, и он отодвинул стул, чтобы лучше рассмотреть. Прорисованный до мельчайших деталей огромный камень размером почти с гору парил в голубом небе. У Скола мороз продрал по коже.

– До чего странная!

– Здесь таких полно, – отозвался Леопард.

– Христа изображают со свечением вокруг головы и совсем не похожим на человека, – добавила Тихоня.

– Я видел. – Скол все еще разглядывал камень. – Но такое – впервые. Завораживает: реально и сказочно одновременно.

– Унести не получится, – предупредила Снежинка. – Нельзя брать, если потом могут хватиться.

– Мне все равно негде ее повесить.

– Как ты себя чувствуешь после снижения дозировки? – спросила Воробейка.

Скол обернулся. Воробейка смущенно опустила глаза и сосредоточилась на табаке. Тихоня тоже проворно кромсала свернутые в рулон листья; у ее ножа росла кучка тонких полосок. Снежинка сидела с трубкой во рту; Леопард помогал ее раскурить.

– Просто чудесно, – ответил Скол. – Нет, правда, – сплошные чудеса. С каждым днем больше и больше. Я вам очень благодарен.

– Всего-навсего сделали то, чему нас учат, – помогли брату, – улыбнулся Леопард.

– За такую помощь по головке не погладят.

Снежинка протянула ему трубку.

– Готов курнуть?

Скол подошел. В теплой чаше тлели посеревшие листья. Он помедлил мгновение и с улыбкой поднес мундштук к губам; быстро втянул воздух и выпустил дым. Вкус был резким, но приятным, на удивление.

– Неплохо, – произнес он и затянулся снова, более уверенно. Закашлялся.

Леопард с улыбкой направился к двери.

– Найду тебе личный инструмент.

Скол вернул трубку, сел на потертую скамью темного дерева и стал наблюдать, как женщины режут табак. Тихоня улыбнулась.

– Где вы берете семена?

– С растений.

– А самые первые?

– Король дал.

– Что это я дал? – спросил, появляясь в дверях, Король, высокий, подтянутый, с ясными глазами и золотым медальоном на цепи поверх комбинезона. Сзади, держа его за руку, стояла Лилия. Необычная, очень смуглая, прелестная и юная. Скол поднялся.

– Семена табака, – пояснила Тихоня.

Король приветливо улыбнулся Сколу.

– Рад тебя видеть здесь.

Скол потряс протянутую ему ладонь. Рукопожатие было крепким и сердечным.

– Очень хорошо, что в группе появилось новое лицо, – продолжал Король. – Тем более мужское. Легче держать этих первобытных женщин в узде!

– Ха! – фыркнула Снежинка.

– Я тоже рад, – ответил Скол, которому польстило такое дружелюбие. Холодность в больнице, надо полагать, была притворной и имела целью избежать подозрений коллег. – Спасибо вам обоим. За все.

– От души поздравляю, Скол, – проговорила Лилия, не выпуская руки Короля.

Ее необыкновенно смуглая кожа была очаровательна: почти коричневая с легким розоватым отливом. Большие глаза чуть поднимались к вискам. Она высвободилась, подошла к Снежинке и чмокнула ее в щеку розовыми мягкими губами.

– Привет.

Лилии, похоже, максимум двадцать или двадцать один. Набитые чем-то верхние карманы комбинезона топорщились, придавая сходство с женщинами, которых рисовал Карл, и делая ее необъяснимо соблазнительной.

– Уже чувствуешь разницу, Скол? – поинтересовался Король. Он стоял у стола, сминая и укладывая в трубку табачные листья.

– Да, огромную. Все так, как вы говорили.

Вошел Леопард.

– Держи! – Он протянул ему желтую трубку с толстой чашей и янтарным мундштуком.

Приятная на ощупь и удобная. Скол поблагодарил, подошел к столу, и Король показал, как ее набивать. Золотой медальон при этом покачивался у него на груди.

Леопард повел Скола по служебным помещениям: другим хранилищам, конференц-залам, кабинетам и мастерским.

– Имеет смысл приглядывать, кто куда ходит во время наших собраний, и потом проверять, чтобы все было более-менее на месте. Обычно это делаю я. Женщинам не мешало бы вести себя аккуратнее. Может, когда меня не будет, ты примешь эстафету. Нормалы более наблюдательны, чем хотелось бы.

– Вас переводят?

– Нет. Я скоро умру. Мне шестьдесят два. Уже три с лишним месяца, как стукнуло. И Тихоне.

– Как жаль!

– Нам тоже. А что поделаешь?… Табачный пепел, конечно, оставлять опасно, но тут все худо-бедно за собой убирают. По поводу запаха не беспокойся; в семь сорок включается кондиционер и начисто его выдувает; я как-то специально остался до утра и убедился. Воробейка займется выращиванием. Мы сушим листья прямо здесь, за водонагревательным котлом. Я покажу.

Когда они вернулись в хранилище, Король и Снежинка сидели верхом на скамейке друг напротив друга и сосредоточенно играли в какую-то механическую игру. Тихоня дремала в кресле, а Лилия устроилась на корточках перед грудой артефактов и вынимала из картонной коробки книги, открывая их и складывая стопкой на полу. Где была Воробейка – неизвестно.

– Это у вас что? – осведомился Леопард.

– Новую игру привезли, – ответила Снежинка, не оборачиваясь.

Они с Королем нажимали обеими руками рычаги, и маленькие лопатки гоняли туда-сюда ржавый шарик по металлическому полю с бортиками. Некоторые были поломаны и скрипели. Шарик закатился в углубление на стороне Короля.

– 5:0! Получи, брат! – завопила Снежинка.

Тихоня встрепенулась, посмотрела на них и снова закрыла глаза.

– Выиграть и проиграть – одно и то же, – заметил Король, раскуривая трубку с помощью металлической зажигалки.

– Ага, держи карман шире! Скол, иди сюда, ты следующий.

– Я лучше посмотрю, – улыбнулся он.

Леопард играть тоже не пожелал, и Снежинка с Королем начали новую партию. В перерыве, когда Король набрал очко, Скол показал на зажигалку.

– Можно взглянуть?

На ней была изображена птица в полете. Утка, решил Скол. Он видел зажигалки в музеях, но никогда не держал в руках. Откинул крышку и крутанул большим пальцем рифленое колесико. На второй раз вспыхнуло пламя. Закрыл, оглядел со всех сторон и во время следующего перерыва вернул Королю.