Книга историй - Аракел Даврижеци

иноверцы поступают так, начали и сами вести себя так, ибо они своими глазами видели все и это пришлось им по вкусу. Они явно грабили и тайно воровали, ибо страна была беззащитна и обезлюдела из-за властителей-захватчиков и каждый делал что ему заблагорассудится. Итак, как рассказывают очевидцы-современники, в те дни не было даже проблеска добрых дел. Одни лишь горести, как мы рассказали и еще расскажем. Царь восточный шах Аббас с персидскими войсками разорил восточные /86/ области нашей страны, джалалии же разорили и осквернили часть восточных областей страны гораздо больше. Сардар османский со своими войсками разорил все в средиземных [гаварах], начиная с Константинополя и до города Еревана; джалалии, поднявшиеся в то время в разных концах страны османской, были большими, чем они, разорителями. И были это люди знатные и всепобеждающие, храбрые воины и неодолимые бойцы. И так как этих джалалиев было множество, я считаю нужным перечислить имена их, по ним ты сможешь узнать о разрушениях, причиненных ими стране. Мы записали, сколько их было, и все, что слышали, от рассказчиков-очевидцев.

Во-первых, Кара-Языджи[98] со множеством всадников, который в 1047 (1598) году восстал против царя и, придя в город Урфу, вошел в крепость и укрепился [там]. Царь приказал Сардару выступить против него, и Сардар, выступив с 40 тысячами человек, никак не мог его одолеть и вернулся [ни с чем]. Затем Языджи, выйдя из крепости, собрал вокруг себя еще более многочисленное войско и начал вместе с ним разорять страну, прежде всего город Урфу, а затем другие [города]: Тохат, Себастию, Бурсу, Анкюрию и прочие, где только он появлялся. И харадж, взыскиваемый всегда царем с населения, этот Языджи сам взыскал за два года и роздал как жалованье своим войскам.

Хусейн-паша восстал против царя в 1048 (1599) году.

Кёса Сафар восстал в 1048 (1599) году.

Ахмат-паша восстал в 1050 (1601) году.

/87/ Инджахан восстал в 1053 (1604) году.

Юларкасты восстал в 1054 (1605) году.

Тавул с 12 тысячами человек восстал в 1042 (1593) году.

Брат этого Тавула, имени которого мы не установили.

Махмат-паша с 20 тысячами человек.

Ман-оглы.

Джанполат-оглы Али-паша.

Его брат, имени которого мы не установили.

Кёр-оглы[99] (это тот Кёр-оглы, который сложил множество песен, распеваемых ныне ашугами).

Гзир-оглы Мустафа-бек с одной тысячей человек (это товарищ Кёр-оглы, который упоминает его во многих местах своих песен).[100]

[Затем] другой Мустафа-бек.

Гарагаш.

Далу-Насиб.

Еола Сехмаз.

Тангри-Танимаз.

Гокапахан Чыплах.

Кёсакёса.

Крлу.

Кара-Саад.

Агаджан-Пири.

Все они были джалалии, не повиновавшиеся царю. Они не обосновывались нигде на житье, а разоряли и разрушали страну; и откуда бы ни дошла до них весть о созидании — устремлялись туда, спеша поспеть, и, разорив, опустошали и предавали огню все, что было уже создано.

И от окрестностей Константинополя до города Еревана, от Багдада до Дамур-Гапу, от Белого моря[101] до Черного в пределах очерченных нами границ — все эти страны разорили они и осквернили. И по этой причине земледельцы и хлебопашцы, где бы они ни были, убегали в страхе и ужасе, укреплялись в крепостях, и замках, и горных пещерах и не могли заниматься земледелием. И посему прекращены были вовсе сев и жатва, обмолот и сбор, и появилась скудость хлеба и всякой снеди, и нельзя было ничего раздобыть, а если даже в иных местах можно было добыть, то цены были [очень] высокие. И в эту пору скудости налетела на все /88/ средиземные области саранча и поразила сразу всю страну, съела траву, растительность и всю зелень, какая только была. После этого начался жестокий голод и совсем не стало хлеба и снеди и вообще съестного.

И тогда армяне рассеялись, и каждый ушел куда глаза глядят в поисках места, где можно было спастись и выжить. Кто в Румелию[102], кто в Бугдан[103], кто в Ляхию[104], кто в Кафу[105], кто на побережье Понтоса[106], кто в Тавриз и Ардебиль и гавары их. И сколько ни есть чужеземцев из армян в указанных странах — все они ушли в то время и по тем причинам. Множество христиан из армян, изгнанные шахом Аббасом и переселенные в Исфаханскую и Фахрабадскую области, — все они обосновались [там] в те дни, когда шах их переселил.

И как уже было сказано, во время голода иные рассеялись и ушли, а оставшиеся в средиземных областях из-за отсутствия хлеба начали есть животных — быков и овец. А когда иссякли чистые твари, голод вынудил их поедать тварей поганых: лошадей, мулов, ослов и иных нечистых тварей, вплоть до собак и кошек и прочего, что только попадало под руку. А когда голод еще более усилился, начали есть мертвецов; [их уже] не хоронили, а поедали, ибо голод царил по всей стране. И часто в разных местах стали хватать людей и съедать их живьем.

Как рассказывали нам, в Араратской области, в селении, называемом Ошакан, какой-то человек тайно вырыл в своем доме погреб, обманом /89/ приводил к себе чужаков, убивал, хранил в том погребе и каждый день понемногу ел. Позже об этом узнали жители деревни и силой выгнали его из деревни.

В селении, называемом Бджни, как-то путники, проходившие через него, увидели дым, поднимающийся из [трубы] одного из домов, и, отметив, вошли в дом и увидели там трех женщин, подвесивших котел [над огнем] и варивших пищу; когда они приподняли крышку, стали видны кисти рук и иные [части] человечьего тела, которое [женщины] варили, чтобы съесть. Тогда они вынудили женщин к признанию, и те сказали: «Вынуждаемые голодом — ведь нам нечего есть, — обманом завлекаем к себе людей, проходящих мимо, и убив, варим и съедаем».

Такое же точно происшествие имело место в городе Эрзеруме, о чем рассказали мне очевидцы. Четыре женщины сошлись и поселились в каком-то доме; одна или две из них выходили ежедневно на прогулку и, обманывая людей лживыми речами, приводили домой, убивали схваченного человека, варили и ели. И случилось однажды им привести домой какого-то человека. Пока они собирались схватить его, человек тот, поняв намерение их, проворно отскочил, выскользнул из их рук и, убежав, выбрался из этого дома и, явившись к паше — властителю того города, рассказал ему [все]; и властитель приказал воинам пойти с тем человеком и забрать женщин. Воины пошли, забрали /90/ женщин. Затем они стали обыскивать дом, а когда вошли в самый дальний внутренний покой, увидели головы