Моя война. Испытания - Виктор Мишин

– Мужики, кто тут есть, выходите, фрицы дохлые! – Мы и так это видели, до нас всего метров сто пятьдесят от бойцов было. Я спокойно поднялся, а вот Валера аж подпрыгивал от нетерпения.

Встретившись в низине, мы с командиром этого отряда крепко обнялись по-мужски и похлопали друг друга по спине.

– Ну, здорово, дружище! Кто такие? – начал первым этот командир.

– Из плена бежим, из-под Вязьмы, – ответил я, наблюдая реакцию. Она мне понравилась.

– Молодцы, что смогли уйти, только как вы сюда-то попали?

– А где мы вообще?

– До Вязьмы почти сто километров на север, вы что же, пехом шли?

– Да, по лесам пробирались.

– Ладно, жрать хотите, ребята?

– Конечно, недавно последние запасы прикончили, а в плену кормили так, что теперь, наверное, всю жизнь буду хотеть есть.

– Я лейтенант Светлов, четвертый десантный корпус…

– Иди ты! Я видел карту перед заданием, вы же под Москвой были!

– Были. Ты когда в плен попал? Да, и представься, наконец…

– Извините, товарищ лейтенант. Старший сержант Морозов, разведывательно-диверсионный отряд ОМСБОН НКВД. – Глаза у десантника расширились.

– Ничего себе, я думал, вы простая пехтура!

– Вон, Веревкин вроде из царицы полей, я нет.

– Ладно, нам на запад надо, с нами пойдете, или как?

– У вас задание…

– Так войска-то в наступлении сейчас. Нас скинули в этом районе, два села и три деревни нужно захватить, фланги зачистить. У меня отряд сейчас этот поселок, что за холмом, освобождает, а мы в обход пошли, тут нас фрицы и прижали. Вовремя вы появились, они этими сраными минометами нам плешь прогрызли уже.

– Пойдем с вами, все лучше, чем по лесам скитаться. Так, говоришь, на запад?

– Именно, там встретиться с партизанами должны, а потом вроде на север пойдем.

– Ясно, вас таким макаром туда же, под Вязьму двинули. Черт, неужели наши не прошли? – расстроенно сказал я, спрашивая сам себя.

– Какие ваши? – с интересом спросил лейтенант Светлов.

– Я участвовал в захвате пленного офицера, попали в засаду, наши ушли, я оставался в прикрытии. От фрицев слышал, что они вроде наших упустили, думал, ребята дошли.

– А что такого важного там?

– Да жопу нам фрицы готовят, только и ждут, когда группировка с юга туда подойдет, и подсекут потом под корешок. Точно говорю, сам видел их планы и говорил с пленным.

– Значит, тебе скорее надо назад, к нашим, раз такие сведения имеешь! – воскликнул Светлов.

– Все равно поздно, я надеялся на своих ребят, ведь я в плену был долго, почти месяц, теперь уже поздно планы менять. Только разве что подстрахуются, не дадут фрицам отрезать наших.

– Все равно, братуха, тебя надо на большую землю отправлять. Слушай сюда, у нас рация есть, вызовем самолет, прилетят, точно говорю.

На этом и порешили. Ушли вначале к поселку, там еще отряд был, причем большой. Так как десантники все равно собирались сваливать отсюда дальше на запад, то на связь вышли прямо отсюда. Опознались легко, хоть форма на мне и была вражья, но нательное-то я так и не менял, а метка была именно в нем. Продиктовав условный код, на том конце приказали ждать. Буквально через пятнадцать минут с нами вышли на связь и велели ждать самолет. Только для этого нам нужно отойти от места выхода на связь километров на десять южнее, там есть подходящие места для посадки. Нам даже условный квадрат назвали, чтобы легче искать было. А то ведь зима, решишь посадить самолет на какое-нибудь поле, а там под снегом мало ли что может быть. Кирдыкнется самолет, чего тогда делать? Тут же нам указали на площадку, где уже садились наши транспортники.

Десантуре был приказ сопроводить нас. Лейтенант Светлов, конечно, этому был не рад, но отрядил шестерых бойцов в провожатые. Те должны не только нас провести тихо, но и в самолет посадить.

Времени было мало, нужно выдвигаться, самолет пришлют буквально через несколько часов. Сейчас, пока погода хреновая, прилетит У-2. Тот на малой сможет пройти, несмотря на облачность и снег.

Дошли нормально. Место оказалось идеально ровным лугом. На нем, наверное, летом в футбол можно играть, настолько казался ровным этот луг. Немцев поблизости не было, мы обошли по кругу территорию в радиусе трех километров, тишина. Где-то на востоке, да и на севере тоже, грохотало, а здесь тихо.

Самолет был действительно «кукурузником». Сел легко, так же легко и взлетел. Мы помахали десантуре на прощание и полетели. Да, Веревкина мы с собой забрали. Умудрились разместиться на одном месте. Самолетик был каким-то старым рыдваном. Мотор все время чихал и кашлял, но вроде пока тянул. Внезапно внизу началась стрельба, несколько пуль угодили по крыльям. Я просто как раз туда смотрел, вот и заметил. Летун стал забираться выше и повернул в сторону, делая петлю. Что-то мне подсказывает, дорога будет длинной и не прямой. Стрельба снизу разгоралась, мы шли метрах на ста, не больше, выше, наверное, было бы ничего не видать. Летун забирал все больше в сторону от первоначального маршрута, и, наконец, я почувствовал, что мы идем вниз. Точнее, падаем. К этому моменту высота была метров пятьдесят, и впереди показались деревья.

– Валерка, держись, пипец нам! – Мы сжались в комок, ожидая удара, и он не заставил себя долго ждать. Врезались во что-то, скорее всего в дерево, конечно, мотор взвыл и тотчас заглох, а корпус накренился и пошел вниз. Я всем телом ощущал, как самолет ломает ветки дерева, ударяясь о них. Хрустнули и отломились крылья, сзади тоже что-то грохотало, и, наконец, мы остановились. Когда выглянул, охренел от того, с какой высоты мы упали, пятиэтажный дом, наверное, ниже. А уж когда оказались на земле, то, поглядев случайно на брюхо самолета, вздрогнул. Когда падали вниз и ломали сучья, один такой обломок застрял в корпусе, пробив его и пригвоздив летчика. Как нам не досталось, не понимаю. Мы по большому счету отделались испугом. А за ужасную смерть летчика я переживал зря, у парня несколько пулевых отверстий на комбинезоне было, так что тот настоящий герой, тянул до последнего, уходя от немчуры.

Забрав документы летуна, сняв пулемет и прихватив патроны, мы побежали глубже в лес. Фрицы ведь наверняка скоро прибудут сюда, чтобы осмотреть место падения. Черт, по следам вычислят, что летчик был не один, и будут искать.

К счастью, лес был небольшим, и впереди оказалась река. Лед был только у берегов, да и то не очень толстый, но мне в голову вдруг пришла идея.

– Веревкин, ты в детстве на льдинах катался? – вспоминая чудесные годы жизни, спросил я.

– Да у нас в деревне речки не было, а в соседнюю ходить было страшно, там дрались всегда. Нет, товарищ сержант, не катался.

– Ну, так сейчас покатаемся! – я осмотрел лед и, сочтя его достаточным для нашего веса, принялся намечать ножом, где надо сломать. Вышел небольшой прямоугольник, шириной в полтора и длиной в три метра. Шире не получалось, слишком тонким был лед. Я работал ножом, а Валерка бил прикладом по моим рискам. Сломать удалось почти идеально, как будто пилили, а не ломали.