Таймлесс. Сапфировая книга - Керстин Гир

Вчера я решила, что он мог бы принести мне немалую пользу, ведь он родился в восемнадцатом веке, а значит, умел фехтовать и вести себя согласно правилам того времени. Как бы я хотела, чтобы Джеймс научил меня обращаться со шпагой так же искусно, как это делал Гидеон. Но, увы, из этой затеи ничего путного не вышло.

Во время нашего первого (и, кажется, последнего) урока фехтования, который мы решили устроить во время большой перемены в пустой аудитории, Лесли чуть не лопнула со смеху. Она ведь не могла видеть точные и красивые движения Джеймса и слышать его приказы: «Только отбивайте удары, мисс Гвендолин! Третья позиция! А теперь первая! Третья! Четвёртая!» Она видела только одно: как я растерянно размахиваю указкой миссис Каунтер. Моего противника можно было пронзить так же легко, как воздух.

Никакой пользы.

Смех один.

Вдоволь нахохотавшись, Лесли предложила Джеймсу сменить тему урока. Как ни странно, Джеймс был с ней полностью согласен.

— Фехтование, как и любой другой вид единоборства — это удел мужчины, — так сказал он. По его мнению, из всех колющих предметов женщина способна управляться только с одним — с иголкой.

— Мир стал бы гораздо лучше, если бы мужчины придерживались правил, — сказала Лесли. — Но пока они не могут этому научиться, женщинам нужно быть готовыми ко всему, — тут Лесли вытянула из рюкзака настоящий нож, длиной сантиметров двадцать, ни меньше, Джеймс при этом чуть в обморок не свалился от ужаса. — Вот, возьми, так ты будешь во всеоружии, если на тебя нападёт ещё какой-нибудь идиот из прошлого.

— Это похоже на…

— Японский кухонный нож. Овощи и сырую рыбу разрезает одним движением.

Я вздрогнула.

— Исключительно на крайний случай, — добавила Лесли. — Только чтобы ты чувствовала себя увереннее. Это единственное оружие, которое мне удалось достать в такой спешке и без специального разрешения.

Сейчас этот нож лежал в футляре для очков, который Лесли позаимствовала у своей мамы. В последний момент Лесли засунула мне в рюкзак ещё моточек скотча, уверяя, что он ещё сослужит мне добрую службу.

Водитель резко развернулся, Химериус не успел уцепиться лапками за кожаное сидение и съехал в сторону, прямо на Шарлотту. Он поспешно взобрался обратно на своё место.

— Прямо колонна какая-то, — буркнул он в сторону Шарлотты, покосившись на неё исподлобья. Химериус отряхнулся и расправил крылья.

— Так чё, нам целый день с ней таскаться?

— Увы, да, — сказала я.

— «Увы» — что? — спросила Шарлотта.

— Жалею, что опять не попала на обед, — сказала я.

— Сама виновата, — упрекнула меня Шарлотта. — Но вообще-то, тебе не помешает избавиться от парочки лишних килограммов. Тебе ведь придётся надевать то платье, которое мадам Россини пошила для меня, — она крепко сжала губы, и во мне шевельнулось что-то вроде сочувствия. Она ведь, наверное, искренне радовалась тому, что будет носить этот пышный наряд, который придумала мадам Россини. А потом появилась я и всё испортила.

Не специально, конечно, но тем не менее.

— Платье, которое я надевала на встречу с графом Сен-Жерменом, висит дома в шкафу, — сказала я. — Если хочешь, можешь его надеть, когда Синтия в следующий раз устроит костюмированную вечеринку. Все обалдеют, вот увидишь.

— Платье тебе не принадлежит, — сухо возразила Шарлотта, — это собственность хранителей, и ты ею распоряжаться не в праве. Дома в твоём шкафу ему делать совершенно нечего.

Она снова отвернулась к окошку.

— Бе-бе-бе, злюка какая, — сказал Химериус.

Полюбить Шарлотту действительно было непросто, она всегда была такой колючей. Но именно сейчас от этой холодности с её стороны мне стало отчего-то невероятно тяжело на душе. Я попыталась исправить ситуацию:

— Шарлотта…

— Мы скоро будем на месте, — перебила она. — Так хочется увидеть кого-нибудь из Внутреннего Круга, — от её угрюмого настроения не осталось и следа. — Ну, то есть, кроме тех, кого мы уже знаем. Это же так интересно. В эти дни в Темпл съедутся настоящие легенды. Известные политики, лауреаты Нобелевской премии, широко известные учёные — все они соберутся в этих стенах, втайне от всего мира. Приедет Коппе Йотланд, ох, и Джонатан Ривес-Хевиленд… Вот бы подойти к нему и пожать руку.

Кажется, Шарлотта действительно была в полнейшем восторге.

Я же не имела ни малейшего представления, о чём она говорит.

Я вопросительно посмотрела на Химериуса, но тот только пожал плечами.

— Прости, о таких чуваках не слышал, — сказал он.

— Ну, всё на свете знать невозможно, — ответила я и понимающе улыбнулась.

Шарлотта вздохнула:

— Так-то оно так, но пролистать какое-нибудь серьёзное новостное издание нам с тобой не повредит. Надо быть в курсе последних политических событий. Ну конечно, для этого придётся заставить мозг немного поработать… хотя у некоторых это вряд ли получится.

Я же говорю — любить такую, как Шарлотта, ой как непросто.

Марли галантно распахнул перед нами дверцу. С шарлоттиной стороны, кстати.

— Мистер Джордано ожидает вас в старой трапезной, — сказал мистер Марли. Мне показалось, он еле сдержался, чтобы не поклониться. — Мне поручено вас сопроводить.

— Я знаю, как туда пройти, — сказала Шарлотта. — Вылезай скорее!

— Интересно, почему всем так нравится тобою помыкать? — сказал Химериус. — Мне пойти с вами?

— Да, пожалуйста, — сказала я. Мы, тем временем, юркнули в одну из узких улочек Темпла. — Когда ты рядом, я чувствую себя увереннее.

— Купишь мне собаку?

— Нет!

— Но ты же меня полюбила, правда ведь? По-моему, мне стоит почаще исчезать!

— Или придумать, как ты можешь приносить пользу, — сказала я и подумала о том, что предложила Лесли. Химериус может стать твоим тайным оружием. А она права. Не часто встретишь друга, который умеет проходить сквозь стены.

— Ты чего там копаешься? — крикнула Шарлотта.

Они с мистером Марли успели уйти на несколько метров вперёд. Я вдруг заметила, насколько они друг на друга похожи.

— Бегу-бегу, — пробормотала я.

Встретим время так,

как оно встречает нас.

(Уильям Шекспир, «Цимбелин»)

Скажу сразу, урок с Шарлоттой и мистером Джордано оказался в сто раз ужаснее, чем я ожидала. А всё потому, что моя кузина и мистер Джордано старались научить меня всему и сразу. Мало того, что я изо всех сил старалась запомнить мелкие шажки менуэта, хотя ноги мои при этом страшно заплетались (на мне был кринолин в красную полоску, который в сочетании со школьной блузкой цвета картофельного пюре смотрелся просто чудовищно). В то же время мне растолковывали разницу между политическими воззрениями тори и вигов,[9]показывали, как правильно держать веер, и объясняли, к кому надо обращаться «Ваша Светлость», к кому «Ваше Сиятельство», а к кому — «Ваше Высочество». Через час вместо того, чтобы научиться открывать веер семнадцатью разными способами, я заработала жуткую головную боль, и перестала понимать, где у меня правая рука, а где — левая.