Ярослав Умный. Государь Руси - Михаил Ланцов

— Ты Василий сын Феофила цезарь и соправитель Вардана Великого?

— Великого? — удивился Ярослав.

— Его правление принесло много пользы державе ромеев. Поэтому в провинциях уже в церквях прославляют его таким именем.

— Хорошая попытка. Но у меня нет зависти к дяде или его успехам. Каждый из нас возделывает свой сад. Говори, что ты хотел. Я спешу. Мне еще нужно остановить резню. Передавать патриарху в дар город, набитый одними трупами – признак дурного тона. А мои северные друзья явно увлеклись, судя по донесениям.

— Не только они увлеклись.

— Спешка требует платы. Ты хочешь сдаться в плен?

— Да. От тебя я прошу гарантий жизни для меня, моих людей и моих родственников и достойного с ними обращения.

— То есть, не убивать их, не продавать в рабство и не морить голодом в застенках?

— Именно.

— Но что мне делать с таким количеством людей? Хм. Если они пойдут под мою руку, принеся присягу, то я гарантирую тебе и твоим родственникам жизнь, здоровье и уважение. А также возможность выкупа, ежели кто пожелает вызволить тебя из моего плена. Но что я получу взамен? Сам понимаешь – клятва данная правоверным иноверцу силы почти не имеет. И я не смогу доверять твоим людям в полной мере.

— Казну. Я передам тебе всю мою казну. Но только тебе. Я не хочу, чтобы ей распоряжался кто-то еще.

— Хочешь поссорить меня с моими союзниками?

— Таково мое условие, — мягко, но уверенно произнес халиф.

— Хорошо, — произнес Ярослав после долгой… очень долгой паузы. Я принимаю его.

867 год, 25 марта, Константинополь

Ярослав медленно въезжал в Константинополь под овации многочисленных зрителей. Ему казалось, что, наверное, все население этого без всяких оговорок великого города собралось его поприветствовать. Его и его воинов.

Он двигался впереди на квадриге – колеснице, запряженной четверкой белых лошадей. За ним маршировали комитаты. Помятые и потертые из-за продолжительного похода. Но от того еще более суровые и впечатляющие.

Следом – викинги, отношение к которым сильно поменялось в империи за последние несколько лет. Их возглавлял Ивар, весьма довольный оказываемым почетом. Считай – первый среди братьев. И каждый викинг, что шел за ним, нес кольчугу и шлем. Каждый. По меркам севера – что-то невероятное, ибо их было не сто и не двести «рыл», а много больше. Ивар вел за собой самую опытную, лучше всего снаряженную и вооруженную армию севера. Да, не такую великую, как в свое время Рагнар, призвавший своих сыновей, но без всякого сомнения более опасную. Ведь он и снарядил людей лучше отца, и закалил в боях с серьезным противником, и, что очень важно, набрался опыта под руководством Ярослава, перенимая у него боевые приемы. Во всяком случае те, которые подходили для его недисциплинированных сородичей.

Дальше двигались греки-союзники, выставленные домом Сарантапехос. Это были те самые ребята, что пошли в поход за Ярославом на Александрию. И теперь, когда он предпринимал «вылазку» на Иудею, они также были выделены ему в усиление. Благо, что его авторитет среди них был очень высок. Ахейцы. Некоторые из которые даже стали рисовать на своих щитах символ Лакедемонян – древней Спарты. Хотя хватало и иной античной символики.

Таким образом получался практически классическое триумфальное шествие. Только трофеи не несли. И ритуальная компонента была иной. В храм Юпитера не шли и в жертву быков не приносили. Да и вообще – вся процессия шла в Святую Софию, где их ждали делегаты Вселенского Собора, василевс и цвет византийской аристократии.

Больше всего, конечно, в этой истории переживал Вардан. Он прекрасно понимал, что Ярослав буквально за несколько лет вернул империи обширные земли, утраченные ею два века назад. И наголову разгромил старинного врага. Скорее всего уже необратимо.

Из-за чего авторитет и популярность Ярослава среди населения Константинополя была невероятна. Махни он рукой – и все – Вардана выбросят на свалку истории быстрее, чем он успеет выдавить из себя предсмертный вздох. Свои же и выбросят. Или зарежут, или задушат, или еще как примучают. И что примечательно – никто против не будет. По крайней мере, открыто… просто не рискнет выражать свое недовольство…

Ярослав ехал с довольно сдержанной улыбкой. Он смотрел на всю эту ревущую от радости толпу и вспоминал слова Наполеона о том, насколько изменчива любовь этого чудовища – толпы. Как легко ее обрести и как просто потерять. О том, насколько она мимолетна…

Его сделка с халифом была выполнена с точностью до буквы. Только обернулась она так, как и положено для сделки, заключенной с джинном. Точно до буквы, но не верно по сути. Ибо суть всегда глубже букв…

Ярослав не был жадным человеком, и уловка халифа ушла в пустоту. Поэтому, получив единолично казну, он не стал ее себе присваивать, хотя имел на это все основания. Он просто вложил эти деньги в общую добычу, которую после победы и начали делить. Как при Александрии. Чем нажил себе еще несколько вагонов уважения как со стороны викингов, так и греков. Та еще валюта эта – уважение. Но намного лучше, когда она есть, чем, когда ее нету. Тем более, что не факт, что это мероприятие последнее в таком составе.

Расчет халифа был прост и очевиден. Он представлял себе Ярослава с такими же личными качествами, что были у его командиров. То есть, тем еще «махновцем», который за лишнюю серебряную монетку и соседа удавит, и мать родную. В его голове была именно такая модель поведения, типичная для крупного командира. И иного он себе не представлял. Отчего немало удивился «выходке» Ярослава.

Самого халифа, как личного пленника, наш герой передал за выкуп василевсу. Ведь никто не оговаривал ограничений на выкуп. Кто его заплатит, тот пусть и забирает. Мерзко? Может быть. Но возиться самому с этой проблемой Ярославу совершенно не хотелось. Да и денег за халифа тот отвалил – дай боже. И явно не «в одну каску». Патриархи тоже поучаствовали. Так что казну наш герой хоть и не компенсировал этим шагом, но в немалой степени заместил, без учета своей доли.

Интереснее всего получилось с телохранителями халифа. Они еще в Иерусалиме поклялись именем Аллаха в присутствии халифа верой и правдой служить Ярославу и, если так случится, то и его законным наследникам. И теперь он не знал, что делать с этими двумя сотнями воинов.

Поначалу он хотел оставить их в Иудее, дабы те защищали его наложницу Адассу и не рожденный плод их любви. Девица ведь забеременела, что несказанно ее обрадовало. Но бойцы отказались, сославшись на то, что пока Ярослав жив – они будут служить только ему. И только потом – его наследникам. Да и то – лишь законным.

Так что пришлось тащить этих горячих парней с собой на север, обдумывая то, куда и как их можно пристроить. И судя по всему выходило, что придется формировать отряд по типу палатинов, набранных из викингов. Но какой – пока в голову не шло…