Ты волшебник, Гарри! - Сергей Вишневский

—Кто будешь? Социальщик или натворил что-то?

Гарри раскрыл салфетку и аккуратно положил пятую косточку на нее. После чего вытер рот и снова принялся за очередную куриную ножку.

—Понял. Социальщики салфетками пользоваться почти не умеют,— хмыкнул мальчишка, поставил поднос и принялся расставлять тарелки.— Рассказывай. Спалил кого? Может утопил?

—Ни то, ни другое,— вздохнул Гарри и вцепился зубами в курицу.

—Не хочешь? Как знаешь, но одному тут сложно,— парень пододвинул себе тарелку с гороховой кашей и куриным бедром.— Смысла скрывать силу нет. В любом случае твоё имя окажется на доске, рядом с твоим корпусом. Там рейтинг силы вывешивают.

Гарри задумчиво прожевал кусок и с усмешкой произнёс:

—Меня ты там не найдёшь.

—Что? Особенный?— вздохнул парнишка.— Тут каждый второй считает себя особенным. А тот, кто нет, тот искренне надеется им стать.

—Ну-у-у-у… Если сильно выделяться, то к тебе начинают липнуть проблемы.

—Это да, но некоторые рады таким проблемам. У нас каждый месяц обследование, и победитель рейтинга получает право на прогулку в городе. Правда, в сопровождении, но… лучше так, чем постоянно тут сидеть.

—Отличное поощрение,— хмыкнул мальчишка.— Но боюсь мне это не светит. Нет рейтинга — поощрения не будет.

—С чего это у тебя не будет рейтинга? У всех есть, а у тебя нет?

—Особенности силы,— пожал плечами парень и погладил живот.

—И что с ней не так?

—Моя сила смерть,— произнёс Гарри и потянулся.— Я некромант.

Парень замер, не донеся куриную ножку до рта, и смутился.

—Настоящий?

—Да,— кивнул мальчишка.

Собеседник оглянулся, затем с опаской покосился на безобидного с виду мальчика и положил курицу обратно в тарелку.

—Ты, кушай, кушай,— улыбнулся Гарри.— Только косточку не выбрасывай. Мне пригодятся.

Собеседник покосился на салфетку с костями на столе и тихо произнёс:

—Магию можно только на тренировочной площадке… Иначе карцер.

—Карцер? Это там, где комнаты без окон, стальные двери и серые бетонные стены?— подался вперед Гарри.

—Ты… ты уже там был?— сглотнул мальчишка.

—Да. Я там живу,— глядя в глаза, в которых отчетливо плескается паника, произнёс молодой некромант.

—Я это… сытый, в общем…— мальчишка поднялся и взял свой поднос.

Он развернулся и хотел было уже идти, но тут услышал голос, от которого вздрогнул:

—Курицу оставь!

* * *

—Здравствуй, Гарри,— произнесла довольно симпатичная, несмотря на свой возраст, женщина.

Мальчишка, открывший дверь, еще раз взглянул на табличку на ней.

«Светлана Кунцова. Психолог.»

—Здравствуйте,— поздоровался мальчишка и прошёл в кабинет.

—Присаживайся,— указала она на удобное с виду кресло.

Мальчишка уселся и уставился на нее, ожидая скучного часа копания в его прошлом. Посещения психолога раз в неделю были обязательным мероприятием. Если говорить честно, то все в расписании было обязательным.

—Ты уже вторую неделю у нас,— произнесла она, открывая дело очередного своего пациента.— Как ты себя чувствуешь?

Мальчишка глубоко вздохнул и произнёс:

—Обеспокоенно.

—Почему? Что тебя беспокоит?

—Причин хватает,— хмыкнул Гарри.

—Давай начнём с главного. Что тебя беспокоит больше всего?

—Мама. Ещё немного отчим, но в большей степени мама.

—И в чем же проблема? Тебя били? Или… были другие моменты?

Гарри тяжело вздохнул и взглянул на женщину. Та, несмотря на учтивый тон и обеспокоенное выражение, имела совершенно холодный взгляд.

—Я понимаю, что у вас целый букет из трудных детей, но со мной немного не так. Мама меня никогда не била, и с отчимом у меня прекрасные отношения.

—Тогда почему ты?…

—Потому что я уверен, пару ночей она точно провела в слезах,— ответил мальчишка.— У вас есть дети?

—Нет.

—Тогда объяснять, что такое «отобрали у родной матери», вам бессмысленно,— буркнул Гарри.

—Почему же? Я тебя прекрасно понимаю. Однако беспокоится не о чем. Ты в тепле, тут прекрасно кормят. У тебя отличные преподаватели…

—Зная свою маму, я уверен, что она уже не раз пыталась встретиться со мной. Однако, по необъяснимым причинам посещения не разрешили.

—С чего ты решил, что она тут была и ей отказали?— приподняла одну бровь женщина.

—С того, что я готов в лепешку расшибится, если она не приезжала сюда. Ну, а если я не был на встрече и вообще не знал о том, что она сюда приехала, то, соответственно, посещения для меня лично почему-то запрещены. Это наталкивает на определенные мысли.

—И какие же?

—Кто-то тут…— тут Гарри умолк и хмыкнул.— Свои мысли я, пожалуй, оставлю при себе.

—Дело твоё,— кивнула женщина.— Насколько сильно тебя это беспокоит?

—Знаете, я тут заглянул в комнаты, где живут остальные студенты. У каждого своя комната, с видом на лес. Вполне мягкая кровать, свой шкаф, туалет и душ с раковиной. Тумбочка у кровати, письменный стол с полочками и шкафчиками.

—Да. У всех все одинаковое.

—А я живу в карцере. Защищенном от магии помещении. Окна нет, стены — серый бетон. Вместо кровати — нары. Стол — кусок пластика, прикрученный к стене, и неудобный стул, прикрученный к полу. Удобства — общественные. Там три раковины и дыры в полу вместо унитазов. Знаете, насколько меня беспокоит такое положение дел, по сравнению с волнением за родную мать?

—Я так понимаю: не сильно,— кивнула психолог.

—Я бы сказал совсем. А для передачи полных ощущений выразился бы нецензурно,— вздохнул парень и сложил руки на груди.

—Как ты считаешь, тебе пойдёт на пользу пребывание здесь?

—Нет. Я теряю время. Меня выдернули от мамы, вопреки правилам и законам, а затем притащили сюда. И у меня очень много вопросов, но на них никто не спешит давать ответы.

—То есть твоя мать не давала согласия на перевод в интернат?— уточнила психолог.

—Нет. Более того, кто-то придумал правила, по которым у каждого одаренного, осознавшего силу, должна быть личная комната и комната для тренировок. Ещё каким-то образом приплели достаток семьи.

Светлана приподняла уже вторую бровь и пролистнула дело мальчишки. Найдя нужную бумагу, она взглянула на согласие матери с объяснениями причин, по которым она отдает сына в интернат. Сам текст ее интересовал мало, поэтому она сразу опустила взгляд на строчку с подписью. Вместо неё там чьей-то рукой было написано «Лариса Беленькая». Почерк был явно мужским.