Отрава для сердец - Елена Арсеньева

Ах, он всегда знал, что сказать и как сказать! В концеконцов, это ведь и было начало и конец, альфа и омега, смысл ее жизни:принадлежать Пьетро. Вся жизнь Троянды заключалась в нем… а его жизнь? Уходяпоутру из ее покоев (Троянде принадлежали три огромные залы с выходом в сад иеще две гардеробные, туалетная и купальня), он возвращался лишь вечером, а то ипоздно ночью, и Троянде порою становилось до слез жалко своей пропадающейкрасоты. Она читала, наряжалась, глядела в окна, гуляла в крошечном садике, гдебыл фонтан – мраморная статуя вечно плачущей Ниобеи, заросли магнолий и мирты,которые закрывали раскаленное солнце. Она в сотый, в тысячный раз смотрела на чудесныекартины, столь же наивно-непристойные, сколь и прекрасные, во множествеукрашавшие ее покои, с изумлением разглядывала мужские и женские тела,изумляясь тому, что кто-то еще на свете способен испытывать любовь и страсть.Она-то думала, что лишь они с Аретино… Не их ли пылкую нежность провиделигениальными взорами Тинторетто и Тициан, запечатлев ее в образе других людей?..

С Тинторетто, Троянда знала, Аретино был в ссоре: художникугрожал ему оружием, когда тот вздумал заступаться за Тициана в споре,случившемся между двумя великими мастерами. Зато дружба с Тицианом окрепла:Троянда знала, что Пьетро нередко бывает на улице Бирирде, где близ церквиСвятого Канчиано жил художник. Разумеется, Троянду Аретино с собой не брал:ведь она была всего лишь Аретинка, а самые знатные люди Венеции, все этиСаммикелли, Нарди, Донато Джиакотти, добивались, как великой чести, приглашенияна ужины к Тициану! И ей оставалось только воображать свой (и Пьетро, конечно)визит к гению, представлять, как она входит через резной портик в громаднуютемную залу, а потом – прямо в веселый сад, откуда открывается вид напоэтические лагуны, на отдаленные, едва различимые на небесах вершины Альп…

Там она познакомилась бы с вдовой великого пейзажистаКорреджо, которую называли «дамой Корреджо» и которая вместе с друзьямипокойного мужа, Сансовино, Тицианом и Аретино, просиживала целые часы застолом, уставленным блюдами с дроздами, приправленными перцем и лавровымилистьями, с окороками из Фриуля, присланными для Аретино графом Манфредом деКалланто. Во время этих застолий рекой лилось превосходное треббиано, которымснабжала компанию сама дама Корреджо… Все это Троянда знала только по рассказамПьетро. И обо всем прочем, что происходило с ее возлюбленным за пределамипалаццо, Троянда узнавала только из его собственных уст.

Боже мой, как же она скучала! Но ведь у бедняжки Пьетро небыло ни минуты свободной!

– Столько важных господ, – говорил он, – одолевает меняпостоянно своими визитами. Лестницы моего палаццо просто истоптаны их ногами,точь-в-точь как мостовая Капитолия колесами триумфальных колесниц. Но не думаю,чтобы Рим видел такую смесь народов и языков, какая наполняет мой дом. У ПьетроАретино можно встретить турок, евреев, индийцев, французов, испанцев, немцев;что до итальянцев – подумай, сколько их может быть! Я не говорю уже о черни;невозможно видеть меня без монахов и патеров вокруг… Я всемирный секретарь!

Что это означало, Троянда почти не понимала. Она зналатолько, что Аретино – писатель. Да-да, настоящий писатель, почти как Овидий,Гораций, Гесиод… вернее, как Менипп, ибо он писал не стихи, а giudizii.

Аретино так часто произносил это слово, что Троянда как-тоумолила его показать ей хотя бы одну giudizii. Он со смехом – Аретино всегдабыл в хорошем настроении! – принес ей кругом исписанный бумажный лист, накотором она прочла:

– «Объявляю вашему величеству и выражаю уверенность…» – Оназапнулась: – Величеству?..

– Я пишу королю Франциску, – спокойно пояснил Аретино.

Троянда чуть не упала от изумления, а он продолжал:

– Ну что ж такого? Я пишу свои giudizii Карлу V, султануСолейману, мавританскому пирату Хайреддину Барбаруссе, Фуглерам в Германию,Генриху VIII… А они мне платят.

– Платят?! – изумилась Троянда, не имевшая представления отом, что за удовольствие можно получать деньги.

– Разумеется! Правда, по-разному. Скажем, Карл платитаккуратно, а Генрих не вполне. Отлично платят маркиз дель Васто, полководецКарла, граф Лейва, губернатор Ломбардии, Федерико Гонзага, маркиз Мантуанский,Франческо-Мария делла Ровере, герцог Урбинский, и его преемник Гвидубальдо.

– Да почему ж они платят? – все еще не могла взять в толкТроянда.

– Потому что не хотят, чтобы я во всеуслышание трепал ихимена, имена их любовниц и фаворитов, их грешки и грешищи. Да ты читай, читай!

И она снова начала читать:

– «Объявляю вашему величеству и выражаю уверенность, чтоРак, Скорпион, Весы и Близнецы при содействии книжников и фарисеев Зодиакавольют в меня секреты неба, как вливают в зверинец князей все пороки:коварство, трусость, неблагодарность, невежество, подлость, хитрость и ереси,чтобы сделать вас великодушным, храбрым, благодарным, доблестным, благородным,добрым и христианнейшим. А если небу угодно сделать их ослами, грубиянами(plebei) и преступниками, почему именно мне хотят зла герцоги Феррары, Милана,Мантуи, Флоренции и Савойи, герцоги только по имени? Разве я несу вину замолчаливую скаредность императора? Я побуждал короля Англии к перемене ложа?..»

Тут Аретино заметил изумление Троянды и пояснил:

– Генрих развелся с Екатериной Арагонской из-за Анны Болейн.

– «Если Венера заставляет злоупотреблять косметиками маркизадель Васто, что я могу поделать?..»

– Это так, мелочи, – перебил Аретино. – Легкий выпад поадресу приятеля.

– «Если Марс отказывает в воинской доблести ФедерикоГонзага, зачем сваливать это на меня? Если Рыбы заставляют Альфонсо д`Эскесолить угрей, пусть он пеняет на себя, а не на Аретино. Если…»

Пьетро хлопнул себя по коленям:

– Я особенно горжусь этой фразой. Альфонсо д`Эске объявилрыбную торговлю монополией феррарской казны. Да слыхана ли где-нибудь такаячушь?! Рыба ловится в водах Венеции – а налог за это платить в Ферраре! Умеретьможно от смеха. И дальше, про кардинала Чибо… Ну-ка, вслух!

– «Если Близнецы сводят кардинала Чибо с невесткою, за чтодуется на меня славный синьор Лоренцо? Если Козерог украшает голову герцогуПадуанскому, ведь не я же был сводником!..»