Другое лицо - Мари Юнгстедт

Лине пожала плечами:

– Что ты хочешь знать?

Гордость мешала Кнутасу признаться, что его крайне интересовала ее личная жизнь. Он заерзал на месте.

– Расскажи хоть немного о себе… Как твои дела?

Он сделал ударение на слове «твои» и надеялся, что она поймет.

Лине посмотрела на Кнутаса, сделала глоток вина, а потом отвела в сторону взгляд:

– Ну что мне тебе сказать? Я и Мортен не встречаемся больше.

Кнутас не поверил своим ушам.

– Он хотел большего, съехаться и так далее… Но знаешь, он слишком спешил, на мой взгляд, – продолжила она. – Меня же, оставившую за плечами долгий брак, не слишком прельщало вступать в постоянные отношения снова. Когда он стал строить планы относительно общего дома для нас, начались проблемы. Мне кажется, я сильно разочаровала его.

В ответ Кнутас только ойкнул удивленно и сразу же получил встречный вопрос:

– А как дела у вас с Карин?

Она смотрела на него с улыбкой, прятавшейся в уголках рта. Кнутас не знал, что ему сказать.

– Ну все, пожалуй, о’кей. Хотя я не знаю, на самом деле, – промямлил он, и сразу же совесть напомнила ему о себе. Что происходило с ним? – Все идет своим чередом, – добавил он и почувствовал фальшь в собственных словах.

Лине улыбнулась, но воздержалась от дальнейших вопросов о его личной жизни. Они продолжили пить вино, болтали на другие темы. Забыли про фотографии, обратились к старым воспоминаниям. К первой ее беременности. Когда Кнутасу приходилось отправляться в дорогу среди ночи и покупать кока-колу, поскольку Лине не могла пить ничего другого.

– Ой, как поздно уже! – воскликнула она внезапно, когда их разговор продолжался уже несколько часов. – Мне надо сделать массу дел завтра, так что пора в постель.

Она допила остатки вина из своего бокала, поднялась и поправила юбку. Кнутас проводил ее в прихожую и помог надеть тонкое пальто. Замер на половине движения и обнял ее. Почувствовал, как она обмякла и всем телом прижалась к нему.

Оба позволили этому случиться.

Их объятия длились дольше, чем он рассчитывал.

Кнутас просто не мог отпустить ее. Их губы встретились в нежном поцелуе. Он по-прежнему прижимал ее к себе. Хотел чувствовать ее тепло как можно дольше.

В конце концов она высвободилась, погладила его по щеке и прошептала: «Пока».

Потом она ушла. Дверь закрылась, и он остался один в доме.

Он еще ощущал ее тело, когда пошел по комнатам выключать свет.

Они пожелали детям спокойной ночи и сели на диван каждый со своей чашкой кофе. На улице шел дождь. Эмма смотрела какой-то американский телевизионный сериал, привлекший ее внимание. Юхана же он особо не интересовал, и, одолеваемый жаждой деятельности, он погрузился в размышления о смерти Хенрика Дальмана. Если верить просочившимся в прессу данным, речь шла о сексуальном убийстве. Дальмана нашли голым и связанным в собственной постели. Также, согласно слухам, его задушили собачьим ошейником, но на сей счет Юхан сомневался. Он и Пия потратили целый день, пытаясь разобраться, что же произошло на самом деле, и оба делали репортаж на месте в Льюгарне, там они пообщались с жителями поселка и попробовали взять интервью у нашедшего жертву соседа, но безуспешно. Клаеса Хольма они поймали на улице, когда он подстригал собственный газон, но тот не захотел официально разговаривать с ними, однако им удалось перекинуться парой слов у забора его дома, и, по впечатлению Юхана, между ними установился хороший контакт. В любом случае он оставил свою визитку и попросил Клаеса позвонить, если тот передумает.

Кнутас был слишком занят, чтобы у него нашлось время на разговоры с журналистами, Карин Якобссон также не согласилась дать ему интервью. Поэтому им пришлось довольствоваться пустой болтовней пресс-атташе Ларса Норрбю, из которого и в обычных случаях редко получалось выудить что-то ценное.

– Я выйду на улицу ненадолго, это все равно не мое, – сказал Юхан и кивнул в сторону телевизора.

Он поцеловал Эмму в щеку, поднялся и направился на кухню, взял холодное пиво из холодильника и вышел на крыльцо. Там он расположился с айпадом и, слушая, как дождь барабанит по крыше, занялся поисками всевозможной информации об убийстве Хенрика Дальмана. Пока еще ни одно средство массовой информации не опубликовало фотографию жертвы и не сообщило его имени. Но того, как кто-то переступит эту черту, явно осталось недолго ждать. Особенно при том, что покойный был известным скульптором, а значит, всегда имелась возможность сослаться на повышенный интерес к его смерти. Они сами обсудили данный вопрос в редакции и решили немного повременить, поскольку существовала опасность, что еще не все близкие оповещены.

Юхан не нашел ничего нового и смог констатировать, что ни один важный свидетель пока не высказался в прессе. Его обрадовало, что Клаес Хольм не стал разговаривать ни с кем другим тоже. Сосед и друг Хенрика Дальмана, естественно, тяжело переживал случившееся и, если верить его объяснениям, подстригал траву с единственной целью отвлечься от тяжелых мыслей, а шум косилки, темные солнечные очки и наушники с музыкой помогали ему отгородиться от окружающего мира.

Юхан отложил в сторону айпад и сделал глоток пива. Его взгляд скользнул по мокрым садовым деревьям, погружавшимся в вечерние сумерки.

Он вывел на экран фотографию Хенрика Дальмана. С портрета на него смотрел мужчина средних лет с сединой на висках, с темными волосами, добрыми карими глазами и широкой улыбкой. Он выглядел приятным. Излучал тепло и доброжелательность. У кого могло возникнуть желание убить его? И за что? Почему бы не попытаться поговорить с его женой, пусть даже сама мысль беспокоить женщину в столь трудный для нее час выглядела крайне неприятной. Юхан снова посмотрел на привлекательного мужчину на снимке. Он и его нынешняя супруга явно прожили вместе не так долго, два-три года, если он правильно понял. Как Хенрик жил до встречи с ней? Эта мысль потянула за собой следующую. Дальман состоял в браке и раньше, как звали ту женщину? Регина Мёрнер. На ее странице в Фейсбуке темноволосая дама с дерзкой миной смотрела в камеру, словно она подросток, хотя ей наверняка перевалило за сорок пять. Одновременно она энергично жестикулировала. На другом снимке она стояла на голове на террасе. Высокая и стройная. Регина Мёрнер. Пожалуй, у нее могло возникнуть желание поговорить. Они развелись четыре года назад, и Хенрик Дальман скучал в одиночестве не более года, прежде чем встретил Аманду.

Юхан нашел телефон бывшей супруги. Она жила в Игне, совсем рядом. Он быстро бросил взгляд на часы. Без четверти десять. Пожалуй, до десяти еще удобно звонить людям. Он решил рискнуть и набрал номер. Прошло несколько сигналов, прежде чем ему ответили на другом конце линии. На заднем плане слышалась музыка.

– Алло, это ты? – спросил протяжный женский голос. – Где ты?

– Извини, что беспокою в такое время, – начал Юхан и закашлялся от смущения. – Меня зовут Юхан Берг, и я журналист региональных новостей.