Небо, полное звезд - Елена Сокол

Я почувствовала, как меня медленно поглощает тьма.

Нет. Нет. Нет…

И в эту секунду мне вдруг показалось, что я слышу шорох из спальни Мики. Я поспешила туда, лихорадочно вращая колеса.

– Мика… – прошептала я.

Мне казалось, что сейчас я войду, он весело рассмеется, и мне останется только поколотить его за этот жестокий розыгрыш. Ему непременно достанется от меня!

Мика…

Я остановилась и осторожно толкнула дверь. Кто-то сидел за его столом на кресле с высокой спинкой.

Моя душа словно вернулась обратно в тело.

«Ты здесь!»

Я направилась к нему. Первым, что я заметила, был лежащий на столе телефон Мики. Вторым – профиль сидевшего и его светлые волосы на макушке. Дальше, как в замедленной съемке, я сжалась, потому что увидела ружье в его руках. И дуло, направленное в лицо. Попыталась затормозить, но колеса продолжали движение по инерции.

– Отсо! – выдохнула я.

Его пальцы сжались, и грохнул выстрел.

Казалось, что воздух в лесу застыл – ни ветерка, ни суетливого щебета птиц. Эта тишина казалась зловещей. Чем дальше я пробиралась в чащу, тем проглядывающие сквозь ветви сосен осенние лучи становились все реже и бесцветнее. Я слышала только свое частое и тяжелое дыхание, но кожей чувствовала, что за деревьями притаился кто-то еще.

Он наблюдал. Ждал меня. Смотрел с укором.

Я бежала вперед, не разбирая дороги. Под ногами хрустели засохшие ветки, а еловые и сосновые лапы рвали на мне одежду и били по лицу. Я неслась, словно в бреду, но все еще отчетливо слышала за собой его шаги.

Вокруг пахло мхом, сырой землей и прелыми листьями. Я падала, вставала и, задыхаясь, снова бежала. Оглядываясь, видела длинные тени, пляшущие меж стволов. Они гнали меня все дальше и дальше – в мертвую чащу. Туда, откуда не было дороги назад.

Внезапно лес зашумел, верхушки сосен заскрипели, где-то высоко над головой жалобно крикнула птица. Я поняла, что окружена. Бежать больше некуда. Что-то сгустилось вокруг меня, опутало туманом, зашипело и вцепилось в горло. Вдруг стало так холодно… Невыносимо.

Я упала на колени и свернулась в клубочек, боясь поднять глаза на это беспощадное чудище. Опустила взгляд на свою руку и медленно разжала пальцы: на ладони лежал маленький серебряный крестик. Неведомая сила уже тянула из меня жизнь, убаюкивала, заставляла закрыть глаза, но я продолжала сопротивляться.

Я знала, что нельзя спать.

Смотрела на крестик в непоколебимой уверенности – он меня спасет.

Знала это точно.

– Господи!

Я села на постели, не понимая, где я и что происходит.

В ужасе взглянула на свои руки. Они были мокрыми. Я лихорадочно стала осматривать ладони, затем выше – до локтя, затем наклонила голову и осмотрела грудь. Потом потрогала щеки. Отшвырнув одеяло, уставилась на ноги. На мне была пижама, на ней ни следа крови.

Я вся буквально утопала в поту, и меня ощутимо трясло.

Что за чертовщина?

Я зажмурилась.

– Отсо! – звенел мой голос, вибрируя.

Бах!

И после выстрела оглушительная тишина.

Я все еще ощущала его кровь на своей коже. Горячую, липкую кровь с запахом пороха и привкусом железа. Я видела, как он снес себе голову, и находилась всего в полуметре от него в этот момент.

– Боже…

Открыв глаза, я снова осмотрела себя.

Ничего. Только трясущиеся пальцы и ходящие ходуном плечи. И пот. Море пота – столько, что пижама сырая насквозь.

Потянувшись, я взяла в руку телефон и провела пальцем по дисплею. «Среда, 3 июня» – светилось на экране. Мне показалось, что комната начала вращаться. Телефон, эти цифры, крики, осенний лес из сна, потная пижама – все смешалось в кашу из картинок и звуков.

Так. Стоп!

Я заставила себя медленно вдохнуть и выдохнуть.

Повернулась к окну. Строители на участке Пельцер раскладывали трубы рядом с бассейном. Очевидно, собирались проводить коммуникации. Котлован был на месте, а вот от вчерашних поддонов с декоративным камнем – ни следа.

Я медленно повернулась в другую сторону. На тумбочке стояла ваза, и она была целой.

Но ведь я ее вчера разбила?..

– Доброе утро. – В комнату вошла мама.

Вместе с ней в помещение ворвался Дрисс и запах блинчиков с кухни.

– Ну, как ты? Удалось хоть немного поспать? – спросила она участливо.

Я не могла оторвать взгляда от зажатых в ее руке желтых тюльпанов.

– Не знаю, – трескучим голосом проговорила я.

– Заметно, – покачала головой мама. – Лицо, все опухшее от слез.

Дрисс ткнулся мордой мне в руку, требуя ласки. Он был очень рад меня видеть.

– Ты вспотела, Анна. – Поставив в вазу желтые тюльпаны, мать присела на край кровати. Тыльной стороной ладони коснулась моей щеки. – Посмотри-ка, ты вся мокрая! Тебе снились кошмары?

Я кивнула.

– Ничего удивительного, – вздохнула она.

Пес продолжал тыкаться носом в мою ладонь, но я была словно заморожена, не могла заставить себя пошевелиться.

– И синяк налился, стал фиолетовым. – Мама потянулась к моему лицу. – Как ты умудрилась так, скажи?

– Ай! – воскликнула я.

От прикосновения к нему боль прострелила аж до самого затылка.

– Прости. – Она с виноватым видом отдернула руку. – Я приготовила тебе блинчики. Хочешь?

– Нет.

– Тебе нужно хоть что-то поесть, дорогая. Ты ничего не ела с той минуты, как нам сообщили про Мику. Так нельзя!

– Мика… – Его имя застыло на языке.

– Я говорила сегодня с Отсо… – Мама опустила взгляд на руки, будто собираясь с духом. – Выглядит он ужасно подавленным. Что неудивительно. – Когда она подняла взгляд, ее лицо было полно сострадания. – Он сказал, что церемония прощания состоится в два часа, у тебя еще есть время привести себя в порядок.

– Прощания?..

Она положила руку на мое плечо и сжала:

– Ты точно уверена, что хочешь присутствовать на погребении? До кладбища, конечно, недалеко, но ты не обязана проделывать весь этот путь в связи с твоим… состоянием. Все поймут тебя, Анна.

– Ты говорила сегодня с Отсо?! – перебила ее я, словно отойдя ото сна.

– Ну да, – кивнула мама.

– Но как же… – я схватилась за голову. – Он же застрелился! Я сама видела!

– Кто застрелился? – вытаращилась на меня она. – Отсо? Когда?