Сплетенная с тобой - Сильвия Дэй

— Но я должна сохранить независимость, — неохотно кивнула я.

Тогда он взял меня сзади за шею и притянул поближе:

— Не следует забывать о самом главном. Если окажешься трудолюбивой и хорошо проявишь себя, то люди будут ценить тебя именно за это.

— Мне пора собираться на работу.

Гидеон заглянул в мои глаза и нежно поцеловал.

Затем выпустил меня, и я нагнулась за сумочкой. Оказывается, я наступила на пудреницу с зеркалом и раздавила ее. Ладно, пусть это будет самым большим расстройством в моей жизни. На обратном пути я всегда смогу купить такую же в «Сефоре». Но когда я увидела среди обломков пластмассы тонкий электрический провод, у меня действительно застыла кровь в жилах.

Гидеон наклонился, чтобы помочь мне.

— Что это такое? — бросила я на него удивленный взгляд.

Он взял пудреницу и, разломав ее окончательно, обнаружил микрочип с крошечной антенной.

— Возможно, жучок или устройство для слежения.

Я в ужасе посмотрела на Гидеона. Мои губы безмолвно шевелились. Полиция?

— Здесь везде глушилки, — ответил он, ввергнув меня в шок. — И нет. Ни один судья не дал бы разрешения на твою прослушку. Для этого нет никаких оснований.

— Господи! — бессильно осела я на пол.

— Попрошу своих парней проверить что да как. — Он опустился на колени и убрал упавшую мне на лоб прядь. — А это не может быть делом рук твоей мамочки? — (Я чувствовала себя совершенно беспомощной.) — Ева…

— Боже мой, Гидеон. — Отстранив его, я схватилась за телефон и набрала номер Клэнси, телохранителя и водителя своего отчима, а когда он ответил, сказала: — Скажи, жучок в моей пудренице — твоя работа?

— Устройство для слежения. Не жучок. Да, — помолчав, ответил он.

— Клэнси, какого хрена!

— Это моя работа.

— Дерьмовая работа, — отрезала я, сразу представив себе Клэнси. Гора мускулов, коротко стриженные белесые волосы и исходящие от него флюиды опасности. Но я его не боялась. — Чушь собачья. И ты это знаешь.

— Когда снова объявился Натан Баркер, нашей самой большой заботой стала твоя безопасность. Он был скользким типом, и нам пришлось следить за вами обоими. И как только его убили, я выключил ресивер.

— Дело не только в чертовом устройстве слежения! — Я закрыла глаза. — Проблема не в этом. А вот то, что вы играли втемную и держали меня в неведении, уже никуда не годится. Клэнси, мне кажется, будто меня изнасиловали.

— Я тебя понимаю, но мистер Стэнтон не хотел, чтобы ты волновалась.

— Но я уже взрослая! И сама могу решать, стоит мне волноваться или нет! — Я бросила быстрый взгляд на Гидеона, поскольку все, что я сейчас говорила, касалось и его тоже.

И по его глазам догадалась, что он понял посыл.

— Кто бы спорил, — мрачно сказал Клэнси.

— Теперь ты мне должен, — заявила я, прекрасно зная, как буду взимать с него долг. — И очень много.

— Ты знаешь, где меня искать.

И тут я оборвала разговор и послала сообщение маме:

Надо поговорить.

Я буквально поникла от разочарования и обиды.

— Мой ангел.

Но я метнула в Гидеона взгляд, красноречиво говоривший, что сейчас меня лучше не трогать.

— И даже не думай извиняться. Ни за себя, ни за нее.

Взгляд его глаз был мягким и слегка затуманенным, но подбородок упрямо выдвинут вперед.

— Я присутствовал при том, когда тебе сообщили, что Натан в Нью-Йорке. И я видел твое лицо. И на моем месте любой, кто тебя любит, сделал бы все возможное и невозможное, чтобы защитить тебя от него.

Мне действительно пришлось нелегко, и глупо было отрицать, что я вздохнула с облегчением только тогда, когда узнала, что Натан мертв. Однако я вовсе не желала, чтобы меня изолировали от негативного влияния всего плохого. Ведь плохое — тоже часть нашей жизни.

Я схватила Гидеона за руку и крепко сжала ее:

— Когда я с тобой, то у меня возникает точно такое же чувство.

— Я сдерживаю своих демонов.

— И моих. — Правда, мы до сих пор спали отдельно. — Я хочу, чтобы ты сходил к доктору Петерсону, — тихо сказала я.

— Я уже был у него во вторник.

— Неужели? — Мне трудно было скрыть свое изумление по поводу того, что он, оказывается, придерживается расписания посещения психиатра.

— Ну да, был. На самом деле я только один раз пропустил прием.

Когда убил Натана.

Он провел пальцем по тыльной стороне моей ладони.

— Теперь есть только ты и я, — произнес он. И словно прочел мои мысли.

Очень хотелось этому верить.

* * *

Когда я добралась до работы, то была уже еле живая. Значит, день будет тянуться мучительно долго. Слава богу, что сегодня пятница, впереди два выходных дня, хотя если в субботу вечером я буду веселиться слишком уж бурно, то по-настоящему отдохнуть смогу только в воскресенье. Я уже тысячу лет не оттягивалась на девичнике и собиралась пропустить рюмку-другую чего-нибудь забористого.

Ведь за предыдущие сорок восемь часов на меня столько всего обрушилось. Я узнала, что мой парень убил моего насильника, один из моих бывших не прочь снова уложить меня в постель, бывшая моего бойфренда жаждет запятнать его имя в прессе, а моя мама вставила мне микрочип, словно какой-нибудь чертовой собачонке.

Нет, и в самом деле, сколько всего способны выдержать хрупкие женские плечи?

— Ну как, готова к завтрашнему дню? — поинтересовалась Мегуми.

— Да, черт возьми! И даже получила сообщение от своей подруги Шауны, что она тоже в деле, — сказала я и, изобразив широкую улыбку, добавила: — Я договорилась насчет клубного лимузина. Ну, знаешь… типа тех, которые отвозят гостей во всякие там ВИП-заведения, с охраной, конечно.

— Что?! — Она была не в силах скрыть приятное волнение, но все же спросила: — А сколько все это стоит?

— Ничего. Лимузин — это любезность одного моего друга.

— Ни фига себе любезность! — Ее радостная ухмылка сразу подняла мне настроение. — Ой, похоже, все будет просто обалденно! За ланчем расскажешь подробности.

— Заметано. Но я надеюсь, что ты, в свою очередь, расскажешь, как вчера прошел твой ланч.

— Разговор о том, как толковать разные сигналы, да? — жалобно сказала Мегуми. — Типа «мы просто весело проводим время», но он почему-то приходит ко мне на работу. Я бы в жизни не заскочила вот так, экспромтом, к парню в офис на ланч, если у нас нет серьезных планов на будущее.

— Ох уж эти мужчины! — сочувственно фыркнула я, хотя на своего мне уж точно грех было жаловаться.