Необоснованные претензии - Кэтрин Коултер

— Ладно, все в порядке, Роуи. Пока еще слишком рано. И глупо с моей стороны было начинать этот разговор. В конце концов меня оправдали, но убийца пока не найден. Это только в книгах и фильмах о Перри Мейсоне все просто.

Теперь почти каждый день она смотрела фильмы о Перри Мейсоне, которые показывали повторно в дневное время. Как в любом по-настоящему закрученном детективе, настоящий убийца обнаруживал себя лишь в последние две минуты фильма и сознавался в своем преступлении.

Но все это мало походило на подлинную жизнь.

— Подождем еще, моя дорогая, — сказал Роуи.

«Но все же его родителям следовало бы узнать, — подумала Элизабет. — Тем более что они уже не раз становились героями светской хроники»

Чтобы отвлечь внимание репортеров, Элизабет время от времени просила кого-нибудь из своей “благородной шестерки” сопровождать ее вечером поужинать в ресторане. А газеты все это преподносили по-своему, давая понять, что Элизабет Карлтон — “веселая вдова” и не теряет времени даром.

И ничего, ну совершенно ничего не было слышно о Кристиане Хантере, и от этого почему-то в глубине ее существа гнездился страх. Иногда она на целые часы забывала о его существовании, но, когда вспоминала, страх возрождался с новой силой. Она хотела бы позвонить ему, но боялась.

Жизнь продолжалась с привычной неизбежностью, мелкие неприятности мало ее трогали. До одного вечера пятницы.

Адриан и его жена Хелен пригласили ее на обед, и она приняла приглашение, потому что Роуи не было в городе. Хелен — миниатюрная живая женщина помыкала своим огромным мужем, как щенком. Она понравилась Элизабет, и ей захотелось с ней подружиться. Они отправились в “Шантерель”, маленький ресторанчик в Сохо, известный своими изысками в области французской кухни. Элизабет ела устриц с трюфелями и разговаривала с Хелен о семейной жизни Маршей и их двоих детях.

И вдруг Элизабет заметила Кэтрин, сидящую рядом с тем же мужчиной, что и в прошлый раз, много месяцев назад, когда Элизабет обедала с Родом Сэмюэлсом в “Игрушечном жирафе”. Похоже, Кэтрин и ее спутник ссорились.

— Элизабет, с вами все в порядке?

Она вздрогнула, услышав обеспокоенный голос Адриана. Оказывается, она пригнулась над своей тарелкой и даже подняла стакан с вином, чтобы скрыть лицо, обращенное к Кэтрин в профиль.

— Да, все отлично. — Элизабет попыталась улыбнуться.

— Кто-то здесь рядом вам неприятен?

"Вернее было бы сказать, вы кого-то боитесь, — подумал Адриан со всевозрастающим беспокойством. — Странно, такой маленький ресторанчик, совсем непопулярный для светской публики”.

И все же Элизабет снова покачала головой и задала Хелен какой-то вопрос о доме.

Адриан огляделся и заметил Кэтрин Карлтон. Конечно, он знал о ее существовании. Красивая, молодая, испорченная. Хотя они едва успели покончить с первым блюдом, Адриан любезно предложил:

— А почему бы нам не уйти отсюда сейчас же?

Есть одно особое местечко, и я хочу отвести туда двух таких прекрасных женщин выпить бренди.

"Он знает”, — подумала Элизабет и улыбнулась ему благодарной улыбкой. Она взяла свою сумочку и уже начала подниматься с места. Официант заметил ее движение и поспешил к их столику помочь.

Кэтрин была пьяна. И разъярена. Чэд Уолтере, подонок, требовал от нее все больше и больше денег. В противном случае он перестанет доставать для нее кокаин, которого она так отчаянно жаждала. Кокаин самого высшего качества. Других контактов у нее не было. И тут Кэтрин уголком глаза заметила официанта, а затем и Элизабет.

Почувствовав, как на нее накатывает волна головокружения, Кэтрин вскочила на ноги.

— Ты, чертова лживая сука! — Ей казалось, что она это прошептала, но услышала резкий голос Чэда:

— Заткнись, Кэти, и сядь! Боже, все пялят на тебя глаза!

Но она не послушалась. Не в ее правилах останавливаться на полдороге. Кэтрин шагнула к столику Элизабет, перед ней маячило лицо ненавистной мачехи, совершенно бледное, без кровинки, и поняла, что та все слышала.

— Да, именно так я считаю! — выкрикнула она с истерической интонацией. — Ты подкупила этого типа и вышла сухой из воды после того, как совершила убийство! Ты это сделала, я знаю, ты убила моего отца!

В ресторане воцарилась мертвая тишина. Это похоже на картину, подумала Элизабет, на живую картину. Все застыли в том положении, в каком сидели.

— Кэтрин, — сказала Элизабет не очень отчетливо. — Тебе плохо. Отправляйся домой.

— Что, дорогая мачеха? И оставить тебя в покое?

Ты и с ним тоже спишь?

Она бросила насмешливый взгляд на Адриана.

— Возможно, у вас брак втроем?

Потом она задрожала, понимая, что зашла слишком далеко, но ярость заставила ее продолжить:

— Я знаю, знаю, что ты это сделала. Я еще позабочусь о…

Адриан вскочил со стула, сгреб Кэтрин в охапку, прикрыв своей огромной ручищей ее рот, и потащил через весь ресторан к двери. Чэд Уолтере отвесил Элизабет насмешливый поклон, которого она не заметила, и важно прошествовал через ресторан вслед за Адрианом.

— Спокойно, Элизабет, не говорите ничего. Давайте уйдем отсюда.

Элизабет чувствовала руку Хелен на своем локте и следовала за ней, как несмышленое дитя. Она слышала за своей спиной нарастающий гул голосов. Ей хотелось умереть. Это никогда, никогда не прекратится. Как только они оказались на улице, она увидела сцену, достойную лучшего фильма Голливуда. Адриан тряс Кэтрин за плечи, а Чэд Уолтере просто стоял рядом с насмешливой улыбкой на губах. Группа зевак собралась, чтобы поглазеть на пикантную сцену.

Скоро появится полиция, думала Элизабет, и вездесущие журналисты и газетчики. О Боже!

Она услышала свой собственный голос, громкий и пронзительный;

— Пойдемте, Адриан. Сейчас же и поскорее. Отпустите ее.

Адриан выпустил Кэтрин и почувствовал, как ее длинные ногти прогулялись по его щеке, оставляя след.

— Ты, чертова сука, — сказал он, повернулся на каблуках и стремительно направился к Элизабет и Хелен.

— Пожалуйста, отвезите меня домой, — сказала Элизабет, сама удивляясь тому, что в ее голосе появилась извиняющаяся нотка, и сожалея об этом.

— Да, думаю, нам пора убираться отсюда, — ответил Адриан и крепко взял обеих женщин под руки.

— Как вы, Элизабет?

— Да, Хелен, — начала она, поворачиваясь к побелевшей, как мел, жене Адриана. — Мне жаль. Пожалуйста…

Хелен молчала. С ней никогда ничего подобного не случалось. Боже мой, она выросла в Форт-Уорте, в Техасе. Отец ее был профессором математики, сама она только однажды стала объектом общественного внимания, когда в средней школе ей присудили почетное звание Девушки месяца, да и то это было не во время семестра, а в августе. Она чувствовала себя странно, будто ее лишили тела, как сквозь туман до нее донесся голос Адриана, потом Элизабет.