Радужный змей - Анна Гурова

Надо вернуться в палатку, подумал Платон, но сделал шаг в сторону и сразу потерял ее. Археологу стало как-то неуютно. «Эй, люди!» — закричал он, размахивая фонарем. Никто и не подумал отозваться. Платон пошарил вокруг себя, но палатка как сквозь землю провалилась. Тогда он начал ходить кругами, время от времени надсадно кашляя и не переставая подавать световые сигналы. Внезапно земля обрушилась у него под ногами, и Платон полетел вниз.

Приземлившись в мелкую глинистую лужу, он с облегчением понял, что угодил не в реку, а всего лишь в раскоп. Перед мысленным взором Платона сразу возникла схема поляны с костром в центре и шалашами к северу от леса. Теперь он знал, где он находится, и в какую сторону ему идти. Оставалось только одно — вылезти из ямы. Археолог ощупал стены и обнаружил, что лестницу рабочие предусмотрительно вытащили накануне вечером. Платон наткнулся на кучу мокрой земли, присел на нее и задумался. Может, получится вырыть ступеньки в стене?

Положение казалось весьма неприятным: если даже отсутствие Платона будет замечено, вряд ли кому-нибудь придет в голову искать его в раскопе, так что до рассвета на помощь нечего было и рассчитывать. Самочувствие у Платона было отвратительное: дышать приходилось словно через толстый слой ваты, и вдобавок его начал бить озноб, поскольку он насквозь промок. Дневная жара сменилась свежестью, которая при других обстоятельствах, но не в грязной и сырой яме, могла быть и приятной. Платон отключил фонарь, обхватил плечи руками и приготовился ждать рассвета: судя по часам, до него оставалось часа полтора.

Через час, когда конечности археолога окончательно онемели, до него донеслись отдаленные голоса. Платон встряхнул головой, чтобы прогнать остатки болезненной дремоты. Он с радостью заметил, что в яме стало светлее и зеленоватый туман вроде начинает рассеиваться: по крайней мере, уже можно было рассмотреть предметы на расстоянии вытянутой руки. «Неужели меня хватились?» — с надеждой подумал он, готовясь подать голос. Но его зов о помощи оборвал грохот выстрела. Через долю секунды наверху мелькнула вспышка — настолько яркая, что Платон невольно зажмурился. Кто-то пробежал поблизости, отчаянно крича. «Да что там творится? — поразился археолог. — Рабочие передрались, что ли? Или нападение? Но кто?» Туман неожиданно порозовел. Платон решил было, что взошло солнце, но услышал треск и понял, что наверху что-то горит.

— Профессор Рассольников! — раздался крик вдалеке. Платон узнал голос Симо.

— Я здесь, в раскопе! — закричал он в ответ. — Помогите мне выбраться отсюда!

Вскоре над краем ямы появились смутные очертания головы Симо. Охотник держал в одной руке горящую головешку, а в другой — лучевое ружье.

— Вы не ранены, профессор? — встревоженно спросил он. — Что, удалось вырваться?

— Вытащи меня наружу!

Симо исчез, через полминуты вернулся с лестницей и помог мокрому, окоченевшему Платону подняться наверх.

Когда археолог окинул взглядом поляну, он в первый момент не узнал ее. Шалаши рабочих превратились в чадящие костры, а палатки, в которой он ночевал, было вообще не видать. Между кострами в предутреннем полумраке бродили темные фигуры сильвангских рабочих.

— Что здесь случилось? — оторопел Платон. — И где Глендруид?

— Я бы и сам хотел знать. На нас кто-то напал, — хмуро ответил Симо. — Видели вспышку? Вашу палатку разнесло на части. Я выстрелил пару раз наугад, но, честно говоря, никого не видел — разве в таком тумане кого-нибудь разглядишь? Наверно, шеф погиб, и я остался без работы.

— Здесь, я здесь, — проворчал Глендруид, возникая из тумана. Старик был до того закопченным и грязным, что легко мог бы сойти за коренного сильвангца. — Симо, ты их видел?

Охотник кивнул с загадочным видом.

— Ну, и кто это был, по-твоему?

— Сами знаете кто.

Глендруид скривил губы, словно съел что-то кислое.

— Хватит мне ваших лесных баек! Я серьезно спрашиваю.

Симо покачал головой.

— Не раньше рассвета, а то как бы снова их не накликать.

— О чем речь? — встрял Платон. — Кого это их? Оба его собеседника промолчали. После долгой паузы Глендруид промямлил:

— Ладно, подождем, пока солнце взойдет. Все равно, пока туман не рассеется полностью, нам делать нечего.

Рабочие, тихо переговариваясь, собрались на поляне. Кто-то снова разжег костер. Платон подошел поближе, чтобы хоть немного подсушить одежду. Археолог с удивлением посматривал на сильвангцев: казалось, им было абсолютно не интересно, кто разгромил и сжег лагерь. Никто не возмущался, не рвался отомстить или хотя бы обыскать прибрежные заросли: рабочие жались поближе к пламени и шептались, боязливо оглядываясь назад, в сторону леса.

Шалаши догорали, туман быстро таял. Неоднократные попытки Платона завести разговор о ночном разбое раз за разом натыкались на упорное молчание. В конце концов археологу это надоело: он завернулся в пахнущее дымом уцелевшее одеяло, принесенное кем-то из рабочих, и сделал вид, что дремлет. Вскоре он согрелся, и его на самом деле потянуло в сон.

Грубый толчок вывел его из дремы. «Рассвет!» — раздался громкий крик у него над ухом. Платон вздрогнул и открыл глаза. Лес был наполнен светом и шумом. В кронах пели на разные голоса невидимые птицы. Солнца было пока не видать, но верхушки деревьев розовели на глазах. Вокруг костра сновали туда-сюда рабочие — от их ночной апатии не осталось и следа. Одни копались в остатках шалашей, надеясь отыскать уцелевшее снаряжение; другие бродили по лесу и вдоль реки, запоздало пытаясь найти следы нападавших. С края поляны донесся горестный вопль Глендруида:

— Мага украли!

Рабочие застыли на месте. Платон, наоборот, в одно мгновение вскочил на ноги и кинулся к старому археологу. Он нашел Глендруида в полном отчаянии над пустым контейнером, посреди огромной кучи разбросанного снаряжения.

— А вы даже не сфотографировали его! — с упреком обратился он к Рассольникову, напрочь забыв, что унес фотоаппарат с собой. — Кто мне теперь поверит?

— Браслеты! — вспомнил Платон. — Где пакет с украшениями?

— Там же, где и маг, — буркнул Глендруид. — Украдены, разумеется. За ними-то они и приходили, готов спорить. Одного я не могу понять — как они могли так быстро узнать…

— Скажет мне кто-нибудь или нет, кто это проклятые «они»? — взорвался Платон.

— Ночные духи, — совершенно серьезно ответил Глендруид.

— Хватит морочить мне голову. Вы же не будете всерьез утверждать, что лагерь подожгли призраки?

— Именно так оно и есть, — подтвердил Глендруид. — Рабочие видели их и опознали. Симо, отчаянный парень, выстрелил по одному из духов из своего лучевого ружья, но, разумеется, никакого вреда ему не нанес. Рано или поздно духи покарают его за подобное неуважение.

«Уж не сумасшедший ли он? — закралась Платону в голову мысль. — Или издевается надо мной?»