Книги онлайн и без регистрации » Детективы » Ледяное сердце не болит - Анна и Сергей Литвиновы

Ледяное сердце не болит - Анна и Сергей Литвиновы

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 ... 75
Перейти на страницу:

И вот теперь: у кого она? С кем она? Что с ней?.. Неужели чьи-то лапы ее терзают? Унижают? Больно делают?.. А-а-а, не могу об этом думать!! Отдайте ее, меня возьмите, все у меня заберите – только Машеньку мою отдайте!!

Бахарев даже не заметил за потоком этих мыслей, как успел выбриться и одеться: рубашка, галстук, пиджак. Вот что значит школа, двадцать пять лет в строю, вся тягомотина происходит на автопилоте. А мозг в это время обычно работает, строит планы: с кем встретиться, какое совещание провести, кому что сказать, на кого из руководства с тем или иным вопросом выйти – чтобы и самому уцелеть, и дальше продвинуться, и соперников закопать. Но сейчас не до схем, не до работы Романа Иванычу, вся голова одной только доченькой занята: Маша, Машенька, девочка ты моя! Был бы он крещеный, пошел бы в церкву, в ноги Божьей Матери бухнулся: спаси и сохрани, все возьми, только дочку отдай!.. Так ведь Бахарев, дурак, не покрестился, потому что столько лет партийным был, а потом, когда все перевернулось и секретари обкомов стали с постными рожами и свечечками в алтаре стоять, не прочухал момента, не обратился: все ему казалось ниже его достоинства, что какой-то попик, ладаном пропахший, будет его с головой в купель окунать. Вот и отстал от жизни, а ему даже и Анжелка, и Ганочка говорили… Даже и Машенька: «Папка, окрестись, тебе легче станет!..»

В кухне – огромной, двадцатидвухметровой – Роман Иваныч на автопилоте открыл холодильник. В нос шибанул продуктовый запах: мяса, колбасы, масла, сала, початой банки красной икры… Обычно Бахарев покушать любил, и Ганка, перед тем как уехала, холодильник-то для него забила. Но сейчас, с похмелья да на диком нерве, он чуть отдуха съестного не сблеванул. Достал только коньяк – армянский, как с молодости, еще с райкома комсомола привык. Эх, не за то отец сына бил, что сын пил – а за то, что похмеляться любил.

А он и не похмеляется, он лекарство себе готовит, подобное лечит подобным…

Сварил жбан кофе (зерна с Кубы привез, когда со столичной делегацией в Гавану летали), ухнул туда меда и стопарик коньяку.

Затем залпом выпил. Это был его, бахаревский фирменный рецепт лекарства от всех болезней – от гриппа до головной боли. Не говоря уже о похмелье.

И впрямь – полегчало. И физически: голова меньше болеть стала, колики в печенке отпустили, за грудиной шип вонзающий не такой острый… Да и морально получше стало: беспокойство и жалость к дочке чуть притупились. Тут и шофер позвонил: «Роман Иваныч, я внизу».

– Спускаюсь, – бросил в трубку Бахарев.

От лекарства собственной выделки бросило в пот. Роман Иваныч утерся бумажным полотенцем, глянул в окно. По-пре-жнему холодина, дымки, простой народец иноходью чешет в метро. И сотни окон в сотнях домов зажглись – людишкам пора на работку. А вдалеке – с девятнадцатого этажа видно – купола Кремля подсвеченные, храм Христа Спасителя… «Может, покреститься все же надо, ведь что-то же люди в религии этой, опиуме для народа, находят?»

Бахарев вышел из квартиры, спустился вниз на скоростном лифте фирмы ОТИС (все в их новом доме самое дорогое, лучшее, импортное и фирменное!). Машинально открыл почтовый ящик: бывало, Ганка какие-то письма получала, родственников у нее оказалась куча, причем, чем дольше они вместе жили и чем выше Роман Иваныч подымался по карьерной лестнице, тем больше их становилось. Вот и сегодня – конвертик с марочкой. А в нем – что-то плосконькое и твердое, квадратное. И на конверте адрес напечатан на принтере, и в нем: его, господина Бахарева, фамилия – имя – отчество. Уфф! И сразу сердце заколотилось, заколотилось! По диагонали нетерпеливо разорвал Роман Иваныч конверт. А там – в упаковке диск лазерный, то ли для того, чтобы кино смотреть, то ли чтоб музыку слушать. Бахарев сразу догадался, зачем этот диск, прыгнул обратно в лифт, и, пока скоростной подъемник вздымал его обратно на девятнадцатый этаж, он только ногами переступал и тяжело дышал: быстрее, быстрее, быстрее!..

В квартире – даже дверь входную, стальную, не то что не закрыл, нараспашку оставил – бросился прямо в ботинках, в дубленке в Ганкину комнату, где стоял самоновейший компьютер. Дрожащими почему-то руками – сроду они у него не дрожали! – включил процессор и даже дрянь эту выезжающую отыскал, диск туда корявыми пальцами вставил. И тут опять телефон прозвонил – снова шофер:

– Роман Иваныч, что-нибудь случи… На шофера гаркнул:

– Пшел на фуй, я занят!!

И вот – да, да! – на экране свет, изображение, и на фоне какой-то бетонной стены – она, она, деточка, Машенька, сокровище мое!.. Живая! Изможденная – но, кажется, не покалеченная, здоровая. И говорит ему – глядя прямо в глаза и в душу:

– Дорогой папуля, пожалуйста, не волнуйся за меня…

* * *

В то же самое время, когда над морозной Москвой едва занимался новый день, Надя вместе с Димой неспешно продвигались в потоке машин к центру города. То ли все столичные водители каким-то чудом сегодня завели своих железных коней, то ли отчаялись ждать более теплой погоды, но пробка, невзирая на лютый мороз, на проспекте Мира скопилась знатная.

Полуянов проявлял хладнокровие, обычно ему за рулем не свойственное. Спокойно телепался меж старым «Пассатом» и новеньким «Мерседесом» да слушал утреннее радиошоу.

Надежда была с Димой знакома – если не считать детства, в новой, взрослой жизни – уже почти пять лет, а совсем близка – месяцев семь и успела заметить:

когда все идет своим чередом, Дима может и пошуметь, и даже наорать (правда, потом всегда извиняется). Но если вдруг что-то случается, Полуянов словно в лед превращается. Проявляет завидное хладнокровие, выдержанность и трезвый рассудок. Никогда не паникует, а думает и действует быстро и четко.

– Ну как, Димчик, – спросила она, – ты узнал вчера, что говорила та девушка с диска?

– А то! – не без гордости ответствовал он, приглушив брекфест-шоу (последнее означало, что он не прочь поговорить).

– Интересно, как?

– Знаешь, есть такие люди – сурдопереводчики. Они нормальную речь на язык глухих переводят. Я о них как-то очерк делал. Вот к одной из этих дамочек я и обратился. Они мне артикуляцию той несчастной девчушки с диска на нормальный язык и переложили.

– Ну, и что она говорит?

– Обращается к своему папане. Просит, чтобы тот ни в коем случае в ментовку не заявлял. И выплатил похитителям десять штук долларов.

– Всего десять тысяч? А почему так мало?

– Вот и я о том же подумал. Я сначала решил даже, что мне неправильно перевели. Нет, раз пять ленту с переводчицей пересмотрели – и действительно: требуют всего десять «зеленых дубов».

– А какое отношение ты к этой девушке имеешь?

– Без понятия. Ни какое отношение – я, ни какое – ты. Я даже, грешным делом, стал подсчеты вести: а может, это я – отец той девчонки? И она ко мне обращается?

– Ну и что ты вычислил?.. – усмехнулась Надя.

1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 ... 75
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?