Контракт на счастье - Сабрина Филипс

Едва она открыла глаза, проснувшись следующим утром, как почувствовала, что что-то не в порядке. И это было мягко сказано. В действительности происходило нечто ужасное. Фэй машинально присела в кровати. Предметы в комнате вроде бы стали приобретать очертания, но четко она их различить не могла. Дело было совсем не в тошноте.

Фэй нащупала ковер босой ногой. Ее одолевала не прежняя неприятная, но понятная слабость, к которой она постепенно начинала привыкать. С ее организмом происходило нечто иное.

Фэй в полутьме добрела до ванной комнаты, надеясь, что ее нынешнее состояние всего лишь последствия вчерашнего общения с Данте. И внезапно она вспомнила странное ощущение, когда поднималась с кровати, подумав тогда, что ей почудилось.

Она ведь беременна! Фэй зажмурилась, босые ноги неприятно холодил кафельный пол ванной комнаты. У нее не было месячных вот уже несколько недель. Она ведь недавно сделала тест на беременность. Это означает, что…

Как только Фэй увидела на полу у себя под ногами кровавое пятно, сразу же осела вниз, как тряпичная кукла. За мгновение до этого ей показалось, что она падает с очень высокого здания, а все самое ей дорогое остается наверху этого дома. А потом перед ее глазами все померкло.

Данте снова и снова нажимал кнопку домофона на доме, где жила Фэй. Решив, что домофон не работает, Данте проник внутрь через дверь помещения, где предполагалось находиться охране. Внутри здание на самом деле выглядело намного пристойнее, чем снаружи вчера вечером. Однако это было, скорее всего, потому, что теперь Данте четко знал: Фэй и его ребенку уже не придется жить здесь.

После вчерашнего разговора Данте не чувствовал себя победителем. Он хотел, чтобы она согласилась выйти за него замуж, признав это единственно разумным решением. И Данте совсем не ожидал, что Фэй согласится с ним так быстро. Она ведь всю свою жизнь только и делала, что доказывала свою независимость. Но почему, уступая ему, она вела себя так отстраненно?

Данте всегда считал отстраненность в характере женщины неким достоинством. Тогда почему теперь ему кажется, что он поступил с ней нечестно, заманил в ловушку, предложив в этой жизни все? Дьявол побери, Фэй очень искусно изображает из себя мученицу, и ему даже хочется доказать, что его влечет к ней не только физически. Ведь, по правде говоря, Данте приехал в Англию только потому, что ему не хватало сексуальной близости с Фэй.

Прыгая через две ступеньки, Данте поднялся по лестнице к ее квартире.

Трижды постучав в ее дверь и не дождавшись ответа, Данте заподозрил неладное. Фэй упряма, но сегодня они договорились пойти к доктору. В то мгновение, когда Фэй неожиданно сообщила Данте о своей беременности, он увидел в ее взгляде нескрываемое желание материнства, чего никак не предполагал ранее. Значит, ей небезразлично будущее их ребенка.

— Фэй! — проревел он через тонкую деревянную дверь. Ответа не последовало. Дверь явно была не слишком прочной. При желании Данте выломает ее. — Фэй?

В ответ снова молчание. Затем из-за двери раздался звук, похожий на стон раненого зверя.

Через мгновение Данте выбил плечом дверь; потом быстро прошел в гостиную. Там никого не оказалось. Еще одна дверь вела в кухню, вторая, должно быть, в спальню и ванную комнату.

Фэй пребывала в полубредовом состоянии. Ей уже казалось, что она наблюдает за собой откуда-то сверху. Она видела свое дрожащее тело и валяющуюся на полу пижаму, будто это было все, что осталось от нее. Из той реальности, в которой Фэй теперь находилась и которой не знала названия, она услышала стук в дверь, а потом кто-то позвал ее по имени.

— Боже! Что произошло? Что с ребенком?

Голос Данте был требовательным. Его темная фигура резко контрастировала с белым кафелем ванной комнаты. Данте опустился рядом с Фэй на колени. Этот его жест оказался настолько непривычным, что она удивилась.

И тут же снова глухо простонала.

— Мы сейчас же едем в больницу! — воскликнул Данте.

Едва взглянув на распростертую на полу девушку, Данте почувствовал, как его охватывает леденящая беспомощность. И внезапно он понял, что именно сейчас все правила, по которым он привык жить, летят ко всем чертям. На мгновение он затаил дыхание, но уже в следующую секунду осторожно подхватил Фэй на руки.

Ощутив прикосновение его теплых рук к своей покрытой липким потом коже, Фэй очнулась от забытья.

— Нет… — она покачала головой из стороны в сторону, будто это движение делало ее сильнее. — Ребенка… больше нет. — Произнеся это, Фэй закусила губу, на ее глаза навернулись слезы, а потом крупными горошинами потекли по щекам. — Доктор уже не нужен, — задыхаясь, сказала она. — Уходи… ты теперь свободен.

— Я никуда не уйду.

У Данте в душе что-то перевернулось. Взглянув на Фэй, он ощутил себя человеком, который насильно удерживает в ладони маленькую птичку, жаждущую свободы.

Завернув дрожащую Фэй в свое серое кашемировое пальто, он направился к выходу, пинком открывая перед собой все появляющиеся у него пути двери. Осторожно уложив Фэй на заднее сиденье, быстро уселся на водительское место и завел двигатель.

Данте отвез Фэй в местную больницу, где однажды, когда она была еще девочкой, ей удаляли гланды. Она сама назвала ему адрес, предполагая, что в знакомой обстановке ей будет немного спокойнее.

Привезя ее в больницу, Данте настоял на том, чтобы Фэй сидела в инвалидном кресле, пока он катил ее по коридору. Повсюду кто-то кого-то точно так же вез в специальном кресле: мужья — жен, жены — мужей, дети — родителей и наоборот.

Исключением было то, что все пациенты и те, — кто о них заботился в больнице, уже знали диагноз. Но ни Данте, ни Фэй еще ни о чем не знали наверняка. Выдержит ли она подтверждение доктором того, что уже сама предполагает? Сможет ли после этого спокойно попросить Данте отвезти ее домой и с сожалением во взгляде сообщить ему, что отношения между ними закончились? Ведь причины оставаться вместе больше нет…

Сердце его сжималось. За последние двадцать четыре часа жизнь решила сначала подарить Фэй счастливые мечты о будущем, похожие на экзотические фрукты, а потом заявить, что все эти фрукты отравлены.

— Данте, я не могу, — всхлипнула Фэй. — Отвези меня домой, прошу.

— Нет, Фэй, — твердо, но на удивление нежно сказал он. — Я не могу этого сделать.

Впервые в жизни Фэй почувствовала, что сейчас самое время позволить кому-нибудь позаботиться о ней.

* * *

Следующие тридцать минут показались ей вечностью. Она понятия не имела, что делают с ней доктора.

Данте настоял на том, чтобы Фэй осмотрели вне очереди, и, естественно, ему повиновались. Теперь же врачи осматривали Фэй с головы до ног. Она лежала, закрыв глаза и молясь о том, чтобы осмотр побыстрее закончился. Данте постоянно находился рядом с ней, хотя доктор попросил его подождать в коридоре. К своему сожалению, Фэй, теперь еще сильнее понимала, что по-настоящему любит в этой жизни только Данте.