Всему свое место. Необыкновенная история алфавитного порядка - Джудит Фландерс

Но все же алфавитное расположение как способ классификации использовалось в последнюю очередь. Области знания, порядок внутри которых представляется нам нейтральным, для Винсента и его читателей подчинялись важным и очевидным закономерностям: металлы должны были сперва распределяться по их физическим свойствам, затем – по алхимическим и, наконец, по использованию в медицине; сельское хозяйство рассматривалось в порядке следования времен года; в литературе первенство отдавалось философии, так как философский факультет был старшим, и так далее.

Такому иерархическому упорядочению противостоял подход, использованный почти в то же время в сочинении, имевшем гораздо меньший успех, – в «Книге легенд» («Фабулярии») Конрада де Муре. Муре был учителем Гроссмюнстерской семинарии в Цюрихе и всего через два десятилетия после Винсента, в 1273 г., создал едва ли не первую на Западе энциклопедию, полностью упорядоченную по алфавиту. Алфавитный порядок распространялся вплоть до второго слога каждого слова, а затем учитывалось количество слогов. «Как только читатель усвоит этот принцип, – с надеждой писал автор в предисловии, – он легко сможет найти то, что ищет»[175].

Как бы там ни было, «Великое зерцало» Винсента из Бове имело куда большее распространение, чем энциклопедия Конрада де Муре, оставаясь популярным в течение многих столетий, хотя из-за огромного размера редко переписывалось полностью. В то же время отдельные части, особенно «Зерцало истории», вновь и вновь воспроизводились переписчиками. Несмотря на то что списки обычно были неполными, труд Винсента стал одним из основных литературных источников для проповедников, чему, вероятно, способствовали инструменты поиска, которыми он снабдил свое произведение.

Помимо периодического расположения материала по алфавиту, Винсент поместил в начале каждой книги список глав (что стало одним из первых случаев использования оглавления), а в более поздних версиях «Зерцала истории» появились алфавитные указатели (также одни из первых в своем роде), хотя нам неизвестно, составил ли их сам Винсент или кто-нибудь другой по его указанию, или же они вообще были добавлены позднейшими переписчиками. Но уже в 1320–1323 гг. один преданный читатель «Зерцала истории» при папском дворе в Авиньоне выбрал из энциклопедии около 12 000 ключевых слов и составил к ней собственный алфавитный указатель[176]. Спустя полвека в Англии Джеймс ле Палмер, старший клерк казначейства, переписывая комментарии к Евангелию, снабдил их таблицей предметных рубрик (kalendarium) собственной разработки, чтобы помочь будущим читателям. После его смерти в 1375 г. рукопись перешла во владение Томаса Арундела, архиепископа Кентерберийского, чей секретарь, «из жалости к студентам, переутомление которых приводит к болезням и смерти», составил к ней указатель, используя заметки на полях ле Палмера, соответствовавшие его предметным категориям[177].

Представление о том, что мир являет собой совершенную систему, созданную всемогущим и совершенным Богом, все чаще вступало в противоречие с потребностью в поисковых инструментах и желанием разделить рукописи – даже те, которые описывали совершенный мир, – на более мелкие части, чтобы упростить поиск определенных разделов, или цитат, или даже отдельных слов. Сегодня нам трудно представить, что в допечатную эпоху копии одного и того же сочинения могли значительно отличаться друг от друга, и не менее трудно понять, что в те времена читатели воспринимали рукопись как текст, который можно постоянно редактировать и обновлять. Только с появлением печатных книг появилось представление о законченном произведении и устойчивом тексте. Начиная с Античности рукописи обычно имели широкие поля, иногда предназначенные для дорогих иллюстраций и украшений, но чаще – для аннотаций и поправок. В конце XI – начале XIII в. было принято занимать текстом менее половины страницы, оставляя другую половину пустой (см., например, Эллесмерскую рукопись Чосера; в рукописях, создававшихся специально для студентов, пустые поля могли занимать до 70 % страницы, а иногда и больше (см. пример в главе 4)[178].

Уильям Ноттингемский (архиепископ Кентерберийский). Комментарий к Евангелию[179]

Предполагались и другие способы обращения с текстом. Около 1180 г. в бенедиктинском монастыре Сент-Олбанс в Хартфордшире (Англия) Библия впервые была разделена на главы[180]. (Разделение глав на стихи появилось только в XVI в.) Лишь три десятилетия спустя это разделение стало регулярно использоваться в рукописях, при добавлении глосс или заметок на полях. И все же многие считали неподобающим разделение на части единого, священного слова Божьего ради простого удобства, даже если оно служило такому богоугодному делу, как написание проповеди. Это касалось и любой другой системы, которая отдавала предпочтение иному порядку перед установленным Всевышним.

Альберт Великий замечательно иллюстрирует настроение той эпохи: он одновременно осуждал алфавитный порядок как «неподобающий» и признавал, что сам прибегает к нему в силу его удобства для менее образованных читателей[181]. К тому времени потребности широкой публики уже начали влиять на деятельность образованной части общества. Именно для удовлетворения этих потребностей ученым умам пришлось разрабатывать новые инструменты, о необходимости которых они раньше не задумывались.

4

Дистинкции

Высокое Средневековье и инструменты поиска

Вопреки современным представлениям, в XII в. проповеди в большинстве приходских церквей не проводились еженедельно. Они предназначались для двух разных аудиторий: для монастырских богословов, искушенных в теологических аргументах, и для потенциальных новообращенных. Проповеди также читались епископами в кафедральных соборах, но с ростом урбанизации такие соборы стали появляться в сравнительно небольших населенных пунктах, где епископа вполне могло и не быть. Впрочем, это не было проблемой: прилежным прихожанам полагалось знать правила христианской морали и без поддержки еженедельных проповедей.

Лишь в конце столетия произошли радикальные перемены в общественной религиозности: появились сотни, если не тысячи нищенствующих проповедников, которые бродили по всей Европе и обращались непосредственно к простолюдинам на площадях, деревенских лужайках и в тавернах. Эти времена изобиловали взглядами, которые церковь считала еретическими и которых придерживались такие движения, как вальденсы или катары[182]. И церковь рассудила, что контролировать таких проповедников будет гораздо удобнее, если не объявлять их вне закона, а принять их под свое крыло. В результате возникли новые ордены нищенствующих проповедников, которые распространяли, особенно в новых городах и поселках, идеал бедности и скитальческой жизни, отличавшийся от старой модели монашеского общежития, характерной преимущественно для сельских, малонаселенных районов. Францисканский орден, как и орден капуцинов, был основан в 1209 г.; доминиканцы и кармелиты появились в 1215 г., августинцы чуть позже, в 1244 г., но их цели во многом совпадали с целями других братств, которые были нищенствующими орденами. Они разделяли с давно учрежденным цистерцианским орденом представление