Секс. От нейробиологии либидо до виртуального порно. Научно-популярный гид - Елена Фоер

Есть и другой важный фактор – заболевания, передающиеся половым путем[124]. Двое ученых, математик Крис Бауч и антрополог Ричард Макэлрет, совместно подсчитали, что в те времена, когда люди жили небольшими полигамными группками, вспышки ИППП (то есть инфекций, передающихся половым путем) не причиняли серьезного вреда популяции. Но с началом оседлой жизни сообщества живущих по соседству людей выросли в размерах. Тут-то ИППП и начали вызывать настоящие эпидемии, если соседи жили по принципам полигамии. Способность к рождению детей в таких сообществах естественным образом снижалась из-за болезней репродуктивных органов, в то время как моногамным группам удавалось более эффективно плодиться и размножаться. Когда односельчанам удавалось заметить связь между болезнями, смертями и полигамией, моногамные отношения набирали в рейтинге дополнительные очки.

Появление сельского хозяйства не единственный момент в истории, когда формат отношений изменился вместе с экономическими реалиями. Следующий скачок произошел при переходе от традиционного общества к индустриальному: там, где раньше для выживания требовался труд и опыт нескольких поколений, стало вполне достаточно двух пар взрослых рук. Важным фактором оказалась также урбанизация – молодожены получили возможность отселяться в отдельные жилища. Это сделало сексуальную жизнь намного интимнее – в какой-нибудь крестьянской избе просто не было возможности уединиться. Одновременно с этим впервые в широкой повестке появилось сексуальное образование. До этого дети из низших слоев общества получали информацию непосредственно из наблюдений, а в высших была серьезная гендерная пропасть – если для молодого дворянина считалось нормальным удовлетворить свой интерес с проституткой, то юные барышни довольствовались очень обтекаемыми описаниями процесса со слов женщин постарше и наблюдениями за тем, как спариваются животные.

Любовь в браке в том виде, в каком мы ее знаем сейчас (с одновременно высоким уровнем эмоциональной привязанности и сексуального влечения – ну хотя бы в идеале), в западном обществе возникла как массовая тенденция лишь в конце XIX – начале XX века, когда молодые люди получили, наконец, возможность выбирать себе супругов, руководствуясь симпатией, а не мнением родителей, а женская эмансипация позволила воспринимать жену не только как сексуальный объект и бесплатную прислугу, но и как равного партнера, с которым можно полноценно общаться и увлекательно обмениваться мыслями и эмоциями. До этого основную роль в браке играли всякие статусно-экономические факторы, а верность стоило поддерживать не ради эксклюзивности чувств, а из совершенно других соображений. Когда новобрачные получили возможность стать отдельной ячейкой общества, а не продолжением большой патриархальной семьи, гармония личных взаимоотношений пары вдруг оказалась в приоритете, что породило спрос на семейную психологию и бесконечные советы о том, как завязать, подправить или освежить отношения.

Для выживания в современном цивилизованном мире вообще не обязательно иметь пару: один человек в состоянии сам себя обеспечить, а все бытовые вопросы типа глажки и уборки можно отдать на аутсорс. Более раскрепощенная мораль позволяет получать сексуальное удовлетворение из разных источников – помимо случайных связей и «секс-онли»-отношений, в нашем распоряжении есть порно, проституция и разнообразные секс-гаджеты. От отношений стали ждать и эмоциональной близости, и приятных впечатлений, и насыщенного общения, удовлетворения потребности в принятии, понимании и самореализации. И тут возникла загвоздка: оказалось, что один и тот же человек крайне редко может оказаться хорошим источником романтических эмоций, надежным другом, ненадоедающим любовником и всегда интересным собратом по саморазвитию. Поэтому дополнительных очков популярности набрала «серийная» разновидность моногамии: люди по несколько лет живут с одним и тем же партнером, храня ему верность (или по крайней мере декларируя это), а потом отношения постепенно изживают себя и участники расходятся в поисках новых партнеров. Кроме того, глобализация и мобильность привели к тому, что даже муж и жена не всегда живут не только в одном доме, но и в одном городе или стране. Современные технологии позволяют поддерживать и душевное, и сексуальное общение на расстоянии, но многим людям дистанционных отношений становится мало: отсюда возникают многоугольные конструкции с временными «командировочными» партнерами. Являются ли географические препятствия смягчающим обстоятельством для измены – вопрос дискуссионный, но тем не менее образ жизни не может не влиять на представления о норме.

Некоторые ученые полагают, что новые технологии во многом меняют сам смысл измены. Фрэнк Питтман, автор книги «Сокровенная ложь: неверность и предательство в интимной жизни» (Private Lies: Infidelity and the Betrayal of Intimacy), считает, что значимость секса снижается, а важность искренности растет. Интернет, создавая ощущение безопасности и анонимности, вовсе не мешает появлению чувства близости между людьми. И иногда рассказать о своей боли куда проще «любовнику» из другой части света, чем мужу, сидящему на кухне. «Сегодня все говорят по мобильным, и отношения эволюционируют, потому что вы становитесь все дальше от тех, кого вы обманываете, и все ближе к тем, кому говорите правду», – писал Питтман в 1989 году. С тех пор возможностей стать ближе к людям, которые находятся очень, очень далеко, появилось гораздо больше.

И тем не менее существование людей, склонных к промискуитету, может угрожать нашим собственным сексуальным стратегиям: если мы в браке, наличие легкодоступных вариантов для нашего партнера вводит его в искушение, а если мы свободны, то же наличие легкодоступного секса снижает энтузиазм нашего потенциального партнера по поводу долгосрочных отношений с обязательствами. Что касается женщин в поиске идеального принца, обилие ненадежных донжуанов еще и сбивает с толку. То есть с прагматической точки зрения чужой промискуитет может угрожать нашим интересам, поэтому большинство людей относятся к нему с осуждением. Все остальные культурные и моральные ценности наслаиваются поверх этой простой истины, и далеко не каждый человек, фыркая на легкомысленную кокетку или бабника, анализирует причины своего отношения. Поэтому, как ни грустно, привычка к «слат-шеймингу» (осуждению за большое число сексуальных партнеров) может до конца не исчезнуть по мере роста толерантности в обществе, ведь любая толерантность склонна заканчиваться там, где появляется прямая угроза нашим личным интересам.

Понятно, что деление измены на эмоциональную и сексуальную несколько искусственно. Человек может считать, что испытывает чисто платоническую влюбленность, вытесняя сексуальные желания. Конечно, до тех пор, пока он их не реализует, измена вроде как не считается сексуальной, но как тогда расценивать мастурбацию на фантазии о другом человеке? А если она происходит регулярно? По идее, то, что творится в голове человека, – его личное дело (иначе нас всех судили бы за мыслепреступления), но некоторым партнерам сложно смириться даже с тем, что их любимый(ая) вообще может хотеть кого-то другого. К тому же, позволив себе разовый секс на стороне, можно неожиданно увлечься и даже влюбиться.