Книга покойника - Янина Забелина

– Увы, у меня нет никаких доказательств – иначе я бы сейчас разговаривал с полицией, а не с вами, уважаемый Гарнет, – ответил с улыбкой Граф.

– Я говорил коллегам, что вы порой действуете интуитивно.

– Ну, вы преувеличиваете – я не стал бы нанимать господ Тринкла и Ига только потому, что мне почудилось неладное. У меня есть и факты. Правда, их маловато.

– Я хотел сказать, что вы выстраиваете судебное дело. Наркотики?

– Пока не знаю. Доктор Флориан Троллингер для меня загадка.

– Ну, когда Тринкл и Иг займутся им, ничего загадочного в нем не останется. Тринкл предпочитает работать ночью, докладывать будет в восемь утра. Иг станет звонить вам в восемь вечера. В случае крайней необходимости они отыщут вас где угодно, а кроме того, обычно оперативники поддерживают связь со мной.

– Звоните в любое время дня и ночи. Номер у вас есть. К сожалению, я, видимо, не смогу связываться с меблированными комнатами: вряд ли там до войны успели установить телефон. А теперь о финансовой стороне дела… – И Граф вынул бумажник.

Из конторы Гарнета он пошел на остановку трамвая и в очередной раз отправился к дому, где покойный Мартинели арендовал квартиру. Помедлив минуту, Граф шагнул в светлый вестибюль – швейцар в синей униформе устремился ему навстречу.

Граф достал из бумажника газетную вырезку, которую Лидия отыскала в ведре для угля.

– Я пришел узнать, сдается ли эта квартира в субаренду?

Швейцар взял клочок бумаги и внимательно рассмотрел его, потом взглянул на посетителя и сказал, что выяснит. Он проскользнул мимо лифтов в глубину здания и вскоре вернулся с моложавым мужчиной в скромном костюме – видимо, управляющим. Вновь прибывший выглядел несколько озадаченным – казалось, вырезка жгла ему пальцы.

– Вы хотели бы снять эту квартиру до конца лета?

– Если она не очень большая и плата умеренная. Меня зовут Граф. Мы собираемся заново отделывать дом. И жена считает, что жить в нормальном доме гораздо удобнее, чем в отеле.

– Честно говоря, я не уверен, что ее можно снять.

– Нет? А мне говорили, прежний арендатор умер.

– Вы знали его, господин Граф?

– Я дружил с его приятелем, – устало ответил Граф – ему показалось, что эту фразу он произнес по крайней мере пятьдесят раз за последние двадцать четыре часа.

– Дело в том, что я не знаю планов госпожи Мартинели.

Граф вздрогнул от неожиданности, однако постарался как можно быстрее взять себя в руки. Мысленно сосчитав до десяти, он сказал:

– Вот уж не думал, что госпожа Мартинели здесь.

– Она получила извещение о смерти мужа и сразу приехала сюда из Женевы.

– Да, расстояния в наши дни совсем ничего не значат.

– Конечно.

– Какой это удар для бедной женщины!

Управляющий выглядел так, словно несчастье постигло его самого.

– Мы и понятия не имели о существовании госпожи Мартинели, – с горечью сказал он. – Она приехала вместе с племянницей. Сначала ей хотелось пожить в этой квартире – господин Мартинели снял ее до первого октября. Она думала, что здесь накопилось множество неотложных дел, а оказалось, что все уже улажено. Я спрошу ее и дам вам знать.

«Похоже, бедняге срочно требуется помощь», – весело подумал Граф и вручил управляющему свою визитную карточку со словами:

– Боюсь, что разочарую вас – и ее. Ваш дом – роскошное жилище, пожалуй, мы к таким не привыкли.

– Условия могут оказаться вполне приемлемыми, – скорбно ответил управляющий – бесконечное сомнение сквозило в его голосе.

– Ладно. Мне можно позвонить. У вас ведь есть разрешение на пользование этим видом связи, не так ли?

Всерьез озадаченный сложившимся фрагментом мозаики Граф вышел на душную, залитую солнцем улицу, забыв про шляпу в руке. Он постоял в нерешительности несколько секунд под аркадой, затем остановил таксомотор и поехал домой. На лестнице, ведущей в библиотеку, Графа настиг телефонный звонок – прыжками одолев оставшиеся ступеньки, он, задыхаясь, подбежал к аппарату и выдохнул:

– Да?

– Господин Грапп? Это госпожа Марта Мартинели.

– Граф. Слушаю. Простите, что запыхался, госпожа Мартинели. Я ловил кота.

Это фривольное объяснение должно было объяснить безутешной вдове, почему он не очень-то торопился взять трубку, – впрочем, если бы голос ее звучал подобающим образом, Граф не позволил бы себе подобной выходки. Но сейчас ему в ухо вгрызся высокий, пронзительный, крайне неприятный звук, к тому же эта женщина неправильно произнесла его имя. Однако, госпожа Мартинели обладала и другими недостатками – по крайней мере учтивой и любезной ее тоже трудно было назвать, – выслушав пояснение Графа, она погрузилась в долгое молчание.

Когда к женщине снова вернулся дар речи, Граф даже отодвинул трубку от уха.

– Мне сказали, что вы заходили по поводу квартиры.

– Да, но боюсь…

– В любом случае, мне хотелось бы встретиться с вами, господин Грапп. Управляющий сказал, что вы знали моего мужа.

– Он немного ошибся. Я был знаком с человеком, который был знаком с господином Мартинели.

– Речь идет о госпоже Шафер? Это вы заходили с ней в больницу вчера вечером?

– Да.

– Естественно, я бы хотела поговорить с ней, но у меня очень мало времени. Я заказала билет на сегодняшний поезд до Женевы – он уходит в шесть вечера. Поэтому хорошо было бы с вами встретиться, а ее искать мне некогда. Да и не хочется разговаривать с посторонними людьми, если в этом нет нужды. Это вполне естественно.

– Вы уже уезжаете?

– У меня масса дел, а здесь мне делать практически нечего. И мне еще очень повезло, что удалось раздобыть возвращенный билет на поезд.

– Но это же страшно утомительно – тряска, жара…

– Да, я только что имела удовольствие. Если бы вы смогли подъехать сейчас, пока я тут и со мной представитель банка, я была бы вам очень обязана. – Женщина помолчала и добавила: – Я никого не знаю в Берне. Я не знала, что мой муж болен. Я просто ошеломлена.

– А вы говорили с лечащим врачом и персоналом из больницы Св. Дамиана?

– Я звонила в больницу. Они рассказали мне о госпоже Шафер. Мне очень хотелось бы узнать о том, как мой муж жил в Шпице и об этом человеке, Шмиде.

– Я приеду через несколько минут.

Конечно, новость о внезапной смерти мужа способна выбить из колеи любую женщину – бедняжка может погрузиться в бездну отчаяния и даже сойти с ума. Но безжизненный резкий голос госпожи Мартинели звучал довольно спокойно. Неужели она в самом деле такая тупая? Навряд ли.

Выйдя на улицу, Граф остановился и взглядом взломщика осмотрел широкий выступ под окном, выдававшийся влево от ступенек парадного крыльца. От выступа до железных поручней крыльца – не больше шага, а в кладке из песчаника над ними было за что ухватиться – там висел один из двух привезенных Графом из Италии настенных фонтанчиков: львиная морда, а под ней резервуар в форме раковины. Они использовались как цветочные горшки. Сейчас в них росла герань. Резной лепесток хрупкой раковины мог выдержать немалый вес – даже не особенно ловкого человека, задумавшего забраться в чужое окно…