Астронавт. Необычайное путешествие в поисках тайн Вселенной - Майк Массимино

В конце концов в декабре я принял решение: перейду на новую работу. В Технологическом институте Джорджии рассчитывали, что я приступлю к ней в январе. Я же не хотел, чтобы Кароле пришлось переезжать, пока она беременна: в Хьюстоне у нее были врачи и налаженный быт, и мы надеялись, что ребенок появится на свет именно здесь. К тому же моя система отображения данных с роботизированной «руки» должна была полететь в космос в июне вместе с STS-69, и в это время я хотел быть в Хьюстоне. Я спросил, не могут ли в Джорджии подождать до осеннего семестра. Они согласились и позволили мне приступить к работе в августе.

Следующие семь месяцев у меня было только одно главное дело: я приводил свои глаза в порядок. Я нашел оптометриста, специализирующегося на тренировках зрения, женщину по имени Дезире Хоппинг. Вначале она выдала мне пару очков с линзами, которые корректировали зрение не полностью. Это должно было снять напряжение с фокусирующей системы глаза и помочь глазам расслабиться. Затем она показала мне упражнения. В одном я должен был смотреть на россыпь блесток, рассыпанных на ленте с различными промежутками, и фокусировать взгляд на каждой из них. Я должен был смотреть на различные таблицы для проверки зрения с различного расстояния. Суть упражнений была в том, что я тренировал глаза расслабляться и фокусироваться на воображаемой точке где-то за таблицей, в результате чего буквы, изображенные на ней, становились четче. Эти упражнения требовали очень глубокой концентрации. Я должен был держать «мертвый» взгляд несколько минут подряд, не моргая. Выглядел я при этом как серийный убийца, взирающий на свою жертву дьявольским взглядом. Иногда вечером перед сном я замечал в глазах красные точки, возникшие от усилий их расслабить. Как ни странно звучит, но это правда.

Каждый день я ходил в офис и работал над своей системой отображения данных. Потом возвращался домой. Мы ужинали и укладывали Габби спать. Потом я сидел за кухонным столом и делал свои упражнения для зрения. Теща, которая приехала нам помогать, пока Карола беременна, сидела со мной и держала таблицы, а я пялился на нее, как сумасшедший. Но упражнения работали. Я приходил к доктору Хоппинг каждые две недели, чтобы проверить зрение, и оно понемногу становилось все лучше и лучше. Потом НАСА подкинуло неожиданный сюрприз. Перенеся набор 1994 г. на 1995 г., вместо того, чтобы, соответственно, пропустить два года до следующего отбора, они запустили два набора непосредственно друг за другом. Прием заявлений для набора, который должен был состояться весной 1996 г., начинался летом. Я думал, что у меня будет целый год на то, чтобы поселиться в Атланте и не спеша работать над своим зрением. Теперь же все собеседования и процесс отбора должны были происходить как раз в тот период, пока я буду переезжать. Я снова подал заявление и молился, чтобы успеть подготовиться вовремя.

Мы выставили дом на продажу, но 1995 г. оказался одним из тех периодов, когда никто не покупал дома. Наш пробыл на рынке несколько месяцев, и ни один покупатель не заинтересовался. Мы снизили цену. Никакого результата. Еще раз снизили цену. По-прежнему ничего. Мама посоветовала мне зарыть статуэтку, изображающую святого Иосифа, в землю; видимо, этот святой отец мог помочь продать дом. Я так и сделал, и это тоже не сработало. Мой эксперимент с отображением данных перенесли на другой полет шаттла, который должен был состояться в сентябре, и это означало, что последние месяцы работа над ним будет идти без меня. «Метс» проиграли со счетом 23:41. Так что много всего случилось.

Посреди всего этого 5 июля родился наш сын Даниэль. Иметь дочь было здорово, а появление мальчика завершило комплектование нашей команды. В тот момент мы находились в подвешенном состоянии, и я ощущал сомнения в тех решениях, которые принимал. Появление Даниэля на свет было как раз тем, чего мне не хватало. Это было самое лучшее благословение. Мои дети открыли для меня новое измерение любви, о существовании которого я не мог даже и мечтать. Стану я астронавтом или нет, ничего в жизни не могло быть важнее их.

В конце концов наш агент по недвижимости сообщил нам, что нашел людей, которые хотят арендовать наш дом на короткий срок. «Отлично, — сказали мы, — мы согласны». Где-то в глубине моей души теплилась надежда, что если попаду в астронавты, то мы сможем вернуться в свой дом, и мне было приятно это планировать. Пришли перевозчики мебели и начали паковать вещи, а я полетел в Атланту на длинный уик-энд[15], чтобы осмотреться на новом месте и подыскать нам жилье. Мы по-прежнему были в подвешенном состоянии.

Тем летом вышел фильм «Аполлон-13», и, поскольку в Атланте я был один, то пошел его посмотреть. Это было ошибкой. «Аполлон-13» — лучший фильм о космосе со времен «Парней что надо»; астронавты и их семьи проводят вечеринки в Хьюстоне, вся команда ребят из НАСА объединяет свои усилия, чтобы спасти астронавтов и вернуть их домой… В фильме было все, что я оставлял в прошлом, и я понятия не имел, смогу ли вернуться к этому. Я сидел в кинотеатре, наслаждался фильмом и одновременно был подавлен. Я полетел обратно в Хьюстон, чтобы забрать Каролу и детей, и в первую неделю августа мы погрузились и отправились в путь на восток по шоссе I-10, а все наше имущество было упаковано в грузовик для переезда, который следовал за нами. Дом, который я арендовал, оказался ужасным. Снаружи он выглядел нормально, но фундамент потрескался, и, как только начинался дождь, все протекало. В доме водились жуки, и ничего не работало так, как надо.

Затем, в первую неделю сентября, едва только мы переехали, мне позвонила Тереза Гомес из Отдела отбора астронавтов. Она попросила меня прилететь обратно в Хьюстон. Они снова рассматривали заявления. Мое попало в разряд положительных, и летный врач сказал, что мое зрение улучшилось настолько, что они хотели, чтобы я вернулся и сделал еще одну попытку. Во всем этом был только один подводный камень: я должен был прилететь через месяц, оплатить поездку за свой счет и пройти проверку зрения. Если результат будет положительным, то я буду снова участвовать в отборе. Если отрицательным, то мне не повезло.

Как выяснилось, той осенью удача была на моей стороне. Я позвонил своему офтальмологу и рассказал о том, что произошло. Оказалось, у нее для меня хорошие новости. В то время во всех Соединенных Штатах было только два аппарата колец Ландольта. Один находился в Космическом центре имени Джонсона в Хьюстоне. Еще один, по словам офтальмолога, — в Центре глазных болезней Эмори в Атланте. Из всех городов Северной Америки, куда я мог переехать, я выбрал именно тот, где стоял нужный мне аппарат. Офтальмолог сказал, чтобы я позвонил в Центр глазных болезней и узнал, не могу ли я приходить и тренироваться на аппарате. Я так и сделал. В Эмори кольцами Ландольта заведовали две очень милые женщины. Я пришел, поговорил с ними и спросил, могу ли я потренироваться на их аппарате. Они разрешили, и в течение нескольких следующих недель я использовал для занятий любой шанс, который мне только выпадал.

В первую неделю октября я снова прилетел в Хьюстон, чтобы встретиться с Китом Мануэлем и пройти проверку зрения. Он картировал мое глазное яблоко, и оно было здоровым. Он смог откорректировать мое зрение до 20/20, и это было здорово. Затем Кит должен был проверить остроту зрения невооруженным глазом на аппарате колец Ландольта. При проверке зрения офтальмологи всегда просят пациента расслабиться. Они хотят проверять глаза в их естественном состоянии покоя. Моей проблемой было то, что мне приходилось тяжко трудиться для того, чтобы расслабиться. Мне приходилось напрягать лицо, чтобы сделать свой злобный взгляд, который заставлял глаза расслабляться и правильно фокусироваться. Я был как ребенок с нарушенной способностью к обучению. Я мог пройти проверку, но мне приходилось вкладывать в это большие усилия.