Секрет - Катерина Даймонд

Раздраженно выключила радио и на миг замерла, прислушиваясь к собственному дыханию. Она же не флиртовала с Дином, правда? Интересовалась исключительно старшим детективом-инспектором Стэнтоном и все же сейчас, лежа в ванне обнаженной, думала об обоих. Трудно было представить, кто из них более гнусен: Дин, кем бы он ни оказался на самом деле, или Стэнтон, без стеснения ухаживавший за ней, несмотря на то что был женат. Все зависело от понимания морали. Имоджен отогнала дурные мысли, ополоснулась под душем и выдернула из ванны пробку. Когда же, наконец, встала – чистая и свежая, будто все поры открылись и холодный воздух проник под кожу, то почувствовала себя так, словно заново родилась. Надела трусы, накинула просторный халат и спустилась в гостиную, чтобы спокойно посидеть перед телевизором.

Выцедив три бокала вина, услышала стук в дверь. Открыла и увидела старшего детектива-инспектора Стэнтона, на лице которого гнев смешался с вожделением. Прежде чем успела что-нибудь подумать, Стэнтон набросился и прижал к стене.

Ловя ртом воздух, Имоджен выронила бокал и почувствовала, как прохладное вино залило ноги. Наконец-то это случилось. Попыталась дотянуться до двери, чтобы закрыть ее от посторонних глаз, но не смогла и просто пнула ногой. Стэнтон схватил за бедра, поднял и придавил с такой силой, что дыхание остановилось, но ей уже было все равно. Пусть даже дышать больше вообще не придется. Скинула халат, а он расстегнул брюки.

Настойчиво потянула рубашку. Всегда хотелось увидеть, как он выглядит под костюмом. Оказалось, очень хорошо. Ей довелось работать с молодыми людьми, проводившими время ланча в спортивном зале. Все они упорно приглашали на свидание, но Имоджен так же упорно отказывалась. Те мужчины не обладали мощью Стэнтона: его самоуверенностью, дерзостью, пониманием собственного превосходства. Прежде самоуверенность никогда не привлекала, однако в старшем детективе-инспекторе было нечто такое, чему невозможно противостоять.

Пока Стэнтон жадно целовал, Имоджен думала о его жене – даже в тот момент, когда язык отвечал на страстный призыв. Пыталась понять, делали ли они это точно так же; изменял ли он ей прежде. Хотелось верить, что она стала единственной, кому удалось разбудить в нем зверя. Что все это впервые. Что она – главная женщина на свете.

В порыве страсти они даже не потрудились войти в спальню. Имоджен так и осталась висеть прижатой к книжному шкафу в прихожей. Неважно, что полки больно впивались в спину. Главное, чтобы он продолжал. Когда он сорвал трусы, мысли о жене улетучились. Застряв на бедрах, эластичная ткань порвалась, однако это тоже не имело значения. Имоджен чувствовала его вожделение и хотела освободить, принести покой. На миг он замер и посмотрел в лицо. Она знала, он ищет того же, что и она: взгляд это подтвердил. Теперь, когда тела сомкнулись, он словно заглядывал в глаза, как в окна, и видел душу. Не отводя взгляда, начал медленно двигаться, еще плотнее вдавливая Имоджен в книжные полки. Потом она толкнула его на пол и забралась сверху: показалось, что он проник недостаточно глубоко. Захотелось ощутить боль. Она видела, как безумные глаза лихорадочно скользят по телу, читала каждое движение, ловила каждое дыхание, слышала каждый стон. Хотелось заставить его ждать конца; хотелось самой решить, когда наступит завершение. Может быть, мужская мощь привлекала именно тем, что Имоджен чувствовала себя способной ее забрать?

Сейчас

Когда неведомый хозяин вошел в подвал с подносом еды, Бриджит сжимала в руке ложку. Как только принялась за сэндвич, он сел рядом и легко погладил по бедру. Она тихо застонала. Почему это так приятно?

Доела все, что было, поставила поднос на стол, и он нежно поцеловал. Блаженные поцелуи, прекрасные мягкие глаза. Лучше этого мужчины не было никого на свете, и все-таки она никак не могла вспомнить имя. Знала ли вообще, как его зовут? Знала ли, где находится? В этот момент он был всем, а прикосновение электризовало. Внезапно промелькнула мысль: зачем она так поступает с Сэмом?

Целуясь, Бриджит понимала, что надо немедленно прекратить, но в то же время боялась, что он встанет и уйдет. Любила этого мужчину – большого, с сильными ласковыми руками и мягкими темными кудрями. Пальцы коснулись лица и ощутили грубую щетину. Она потянула его к себе, на себя, в себя и погрузилась в волшебство. От страстных прикосновений каждая клеточка кричала. Наслаждение казалось нестерпимым. Потом он лег рядом, а она прижалась спиной и уютно устроилась в раковине горячего обнаженного тела, кожей ощущая живое тепло. Он крепко обнял и обжег дыханием шею.

– Люблю быть с тобой, – прошептал на ухо.

– И я тоже люблю быть с тобой. – Она не солгала.

– Люблю тебя всем сердцем. Хочу, чтобы мы вместе уехали в прекрасные края, далеко отсюда. Когда все это закончится.

– Было бы замечательно. – Она прижалась лбом к его руке.

– Остался бы с тобой дольше, но не могу. Нельзя, чтобы они заподозрили нашу близость.

– Хорошо, понимаю.

«Что понимаю?»

Он встал, торопливо оделся, достал из кармана бутылочку с таблетками и протянул две штуки. Посмотрел, как она взяла воду и запила таблетки, а после этого вышел и запер дверь.

«Это не мой Сэм».

Он не заметил, что Бриджит не проглотила таблетки, а зажала в руке. Мысли путались и тонули в тумане, однако одно было ясно: нельзя снова принимать лекарство. Она не собиралась глотать таблетки. Вместо этого положила на пол, раздавила тяжелым основанием торшера и раздула порошок по комнате, уничтожив улики.

Чувствовала она себя отвратительно. После ухода неведомого любовника ощущения изменились; появилась уверенность, что кем бы ни был этот человек, он не на ее стороне. Иначе зачем так плохо с ней обращается? Накачивает наркотиками и держит в подвале, в мире галлюцинаций? Это и есть стокгольмский синдром? Действительно ли можно влюбиться в похитителя? Если да, то не естественным, а химическим путем. Бриджит не могла вспомнить ничего, что происходило прежде, и все-таки, едва незнакомец входил в комнату, сразу ощущала страстное влечение.

Она отодвинула кровать и взглянула на пол. Снова ее имя, повторенное много, много раз. И стесанная ложка. Попила воды из грязного крана, чтобы вывести из организма наркотики. Одному богу известно, сколько таблеток уже приняла. И сколько раз переспала с этим человеком.

Подступила тошнота.

Хотелось верить, что магическое действие странного лекарства скоро иссякнет. Пыталась ли прежде прекратить его принимать? Засыпала ли, чтобы вновь проснуться беспамятной? Сейчас Бриджит запретила себе спать: нужно бодроствовать и постоянно пить воду, чтобы очистить тело и прояснить сознание. Возможно, резкий отказ от наркотиков опасен, но это обстоятельство ее не волновало. Лучше умереть, чем продолжать такую жизнь. Ищет ли ее Сэм? Наверное, уже решил, что погибла, и прекратил поиски.

Бриджит сидела на краю кровати, а как только голова тяжелела и тянуло в сон, вставала и начинала ходить по комнате – из угла в угол. Нужно было составить план действий. Подумала о похитителе: скоро явится снова, и снова придется лечь с ним в постель. Самое ужасное, что перспектива возбуждала. Она едва не заплакала: нестерпимо хотелось вновь ощутить сильные нежные руки, прижаться всем телом, прикоснуться губами к губам.