Я стираю свою тень - 6 - Сергей Анатольевич Панченко

Мы понеслись по пустой улице и ехали в полном одиночестве, пока не показалась широкая освещенная улица, на которой было много автомобилей и везде висели огромные щиты указателей направлений.

— Куда нам надо? — Спросил Трой, читая на ходу указатели.

— Черт его знает. По мне, так лучше всего просто кататься по городу. — Высказался я. — Пока Камила не сделает нам счет с деньгами.

— Парни, пора бы найти место, в котором есть туалет. — Произнес с заднего дивана Михаил.

— Да брось ты, во Франции не принято ходить в туалеты, тут все дела вываливают на улицу прямо из окон. — Пошутил я. — Почитай чужие традиции.

— Из окон машины? — Переспросил Михаил.

Мы заржали в три глотки, представив себе воочию этот процесс.

— Может быть в порт? — Трой кивнул на приближающийся указатель.

— Там полно охраны. Нам бы, наоборот, в захолустье или очень уединенное место.

— С туалетом. — Напомнил Михаил.

— И где находится такое место? — Трой вывернул голову, пытаясь прочесть французские названия. — Зачем им вообще нужны буквы, если половина из них не читается?

— У них просто проблемы с дикцией. — Пояснил Михаил. — Надо читать, как написано, но они слишком картавые. Не заметил?

— Заметил. — Трой выдал грассирующее «р», похожее на бульканье. — Наверное, когда люди придумывали языки для общения, французам не досталось нормального логопеда.

— У меня есть своя теория насчет их языка. — Решил я блеснуть своими идеями. — У них тут мягкий климат и полно виноградников. Они испокон веков делали вино, сидры, коньяки, арманьяки, пили соответственно в огромных количествах, разговаривать было трудно, будучи все время «под шафэ», язык заплетался, а понимать друг друга надо было, вот и получился такой язык. У их соседей англичан ситуация ничуть не лучше, но те пили еще жестче, поэтому у них язык звучит так, как будто рот все время чем-то занят.

— Спасибо за краткий курс языкового многообразия туземцев. — Трой усмехнулся. — Но куда же ехать? Скоро машину начнет искать полиция.

— Давай в первый поворот налево, к морю. — Предложил я.

Трой и Михаил согласились. Надо было избавиться от машины, пока нас в ней не застукали. Мы свернули на первой развязке, проехали пару километров, проскочили под виадуком еще одного хайвэя и вскоре увидели море, озарившееся красноватым оттенком зари. Вместо берега нас ждали портовые доки, составленные штабелями контейнеры и высившиеся за ними краны.

— Нам не сюда. — Михаил критически осмотрел промышленный пейзаж. — Давай дальше.

Мы проехали вдоль побережья совсем немного, но картина быстро поменялась кардинально. Доки закончились. Перед нами открылся вид на огромную автомобильную стоянку, за которой находилась пристань для сотен катеров и яхт.

— Вот, здесь мы сойдем за своих. — Решил Михаил. — Тормози.

Трой остановил машин за двести метров до автозаправки, чтобы камеры на ней не сняли нас.

— Как деньги перечислят, сходим сюда. Наверняка тут можно купить эластичный бинт для коленки Михаила. — Решил он. — И перекусить что-нибудь.

Мы выбрались из машины и осмотрелись. Рядом находился пешеходный переход, по которому можно было дойти до стоянки машин, а затем попасть на пирс.

— Все катера будут под охраной. — Пояснил Трой трудности, которые могут нас поджидать. — Надо бы присмотреть те, которые давно не использовали.

— Ты сможешь вскрыть сигнализацию? — Недоверчиво спросил Михаил.

— Я выберу ту, на которой стоит только маячок, срабатывающий при движении. Мы же никуда ехать не собираемся. Нам бы время пересидеть, да в туалет сходить.

— Ладно, пошли скорее. — Поторопил я нашу команду. — У меня такое ощущение, что на нас из каждой проезжающей машины обращают внимание.

Мы пошли. Михаил сильно хромал. Колено распухло. Он держался молодцом, чтобы не казаться обузой. Никто нас не остановил и не спросил, кто мы такие и зачем тут ходим. Мы свободно прошли сквозь автостоянку и вышли к пирсу. Пристань уходила в море ломаной линией, к которой, как к плодовитой свиноматке присосались сотни поросят-корабликов. Трой оценивающе осматривал лодки, катера и яхты, выискивая подходящую. Наконец остановился у неприметного катера, у которого вместо двери в трюм была простая дермантиновая шторка.

— Этот давно не был в море. — Произнес он. — И сигналка, я думаю, тут стоит самая примитивная. Забирайтесь.

Я перелез через борт первым. Заглянул в трюм. Тут было грязновато, видны высохшие разводья воды, но главное, судно показалось заброшенным. Я помог Михаилу перебраться. Он спустился в трюм и первым делом воспользовался туалетом. Вышел оттуда с огромным облегчением в глазах.

— Даже боль в колене перестала меня так беспокоить. — Он сел на диванчик и откинулся на спинку. — А на катерах должны быть аптечки? — Спросил он у Троя.

— Да, обязательно.

— Вдруг, там будет бинт?

— Запросто. — Трой осмотрелся, а потом с первой попытки определил шкафчик, в котором стоял пластиковый сундучок с красным крестом.

Открыл его и вывалил содержимое на диван. На удачу, там оказался эластичный бинт, скрученный «рулетиком». Помимо него были еще и обезболивающие таблетки. Михаил разгрыз одну и хотел сглотнуть на сухую, но тут Трой откуда-то вынул бутылку белого вина. Нам всем хотелось пить неимоверно. Мы откупорили ее и пустили по кругу. Затем я помог наложить Михаилу тугую повязку. Через десять минут он признался, что боль утихла. Наверное, начала действовать таблетка. Мы сонно заморгали глазами. После легкой алкогольной эйфории и я почувствовал себя смертельно уставшим. Уснул, едва коснувшись головой пыльной ткани дивана.

Глава 7

Меня раздражал неумолкающий звук арабской мелодии, раздающийся из не очень качественного динамика. Очень хотелось спать, но музыка, словно напильник по пустой консервной банке, забавлялась моими нервами. Сознание медленно вернулось в расслабленное тело. До меня, наконец, дошло, что это звонит телефон, который Трой положил в один из шкафчиков. Я вскочил и бросился к нему. Открыл дверцу и взял телефон в руки.

— Алло! — Выкрикнул я в трубку.

— Чёрт, Гордей, это ты? — Раздался взволнованный голос Кианы.

— Да, прости, мы тут добрались до спокойного места и просто вырубились, как мёртвые.

— Ну, вы даете, мужики. Я чуть снова не начала впадать в панику.