Рождение зверя - Камли Брайт

Руки С'тэна сами собой сжались в кулаки:

— Ненавижу… — почти беззвучно проговорил он.

— Меня? — с усмешкой переспросил Ральф. — Все верно: тех, кто разрушает иллюзии…

— Да откуда ты такой взялся! — перебил С'тэн.

— А как ты думаешь? — глядя ему прямо в глаза, со значением произнес чужестранец. — Или ваш С'каро возомнил о себе невесть что и решил, будто ему теперь ни перед кем не придется отчитываться?

— Ты… ты… — от страшной догадки С'тэн почти лишился дара речи.

Не размахиваясь, Ральф с силой ударил его по щеке.

— Мне надоели твои истерики, — брезгливо оттолкнув пытавшегося поцеловать его руку молодого человека, продолжал чужестранец. — Еще раз услышу, что у тебя нет выхода — и у тебя его в самом деле не станет. Запомни: жизнь кончается только в тот момент, когда кончается. И ни мгновением раньше. Понял?

С'тэн испуганно затряс головой.

— И еще. Никакое событие твоей жизни ни в силах ее сломать, потому что это и есть твоя жизнь. Она не бывает плохой или хорошей: она просто идет вперед, а ты делаешь то, что у тебя получается или что не получается. А теперь ложись спать, и чтобы до утра я тебя больше не видел и не слышал…

Первые несколько минут после того, как С'тэн, наконец-то, затих, Ральф просто отдыхал. Затем, не глядя, на ощупь, расстегнул один из кармашков на поясе и вытащил плоскую жестяную коробочку с аптечкой. Вчера этого благополучно удалось избежать, но вторая такая же ночь даром не прошла. Ральф положил под язык крошечный белый шарик и закрыл глаза в ожидании воздействия снадобья.

Силы возвращались очень медленно и постепенно: первым делом изменилось настроение. Вместо безразличия, которое только что чувствовал Ральф, появилось обычное для него ощущение, будто все идет так, как надо. Даже пощечина, которую пришлось влепить этому слизняку С'тэну, и то показалась вполне обоснованной. В конце концов, что еще делать, если, ничто другое не могло в данный момент оказать на него положительного воздействия? Парень просто запутался: с одной стороны, он уже совсем не уверен в непогрешимости своих воспитателей и их методов, но, с другой стороны, привычка есть привычка, а идеалы есть идеалы. Их не поменяешь за один день. А успокоить его было необходимо, или у него просто не выдержали бы нервы…

Ральф прекрасно понимал, что и сам получил за эти двое суток совершенно непосильную для себя нагрузку. Правда, сейчас, после приема препарата, восстанавливающего силы, в это верилось с трудом. И все же Ральф поймал себя на мысли, которая не приходила ему в голову, пожалуй, еще никогда. Он подумал, что это его последнее путешествие…

«Неужели — старость?»

Ральф не раз слышал от друзей и знакомых — да и, вообще, от многих людей, — что сорокалетие является возрастом переломным. Что многие еще за несколько месяцев или даже недель до этого рокового рубежа ничего особенного даже и не чувствовали, а потом как-то сразу, вдруг, все менялось. Нельзя сказать, чтобы Ральф считал подобные россказни необоснованными — нет, просто где-то глубоко в нем жила уверенность: с ним ничего подобного произойти не должно. И вот сейчас он с удивлением обнаружил, что, кажется, ошибся, и в нем самом, возможно, пока незаметно, но тем не менее все же начинают происходить изменения.

Он и раньше всегда стремился поскорей выполнить задание и вернуться домой, однако таким нетерпеливым, как в этот раз, он не был еще никогда. И хотя существовала причина, объясняющая такую особенную спешку, все равно Ральф себя не узнавал.

Поглощенный своими мыслями, он почти не удивился, когда его сознания робко коснулась чья-то мысль. Лишь с некоторым опозданием Ральф сообразил, что происходит, и вздрогнул, вспомнив, чем это может для него обернуться здесь, в самом центре Кандианского Тайга, за тысячи миль от Острова, где остались те, кто мог бы ему помочь… Правда, было совершенно непонятно, кто из живущих здесь, абсолютно незнакомых Ральфу людей мог обращаться к нему вот так, напрямую?

В том, что контактер находился достаточно близко, Ральф почти не сомневался: умением передавать мысли на большие расстояния обладали очень немногие — их можно было пересчитать по пальцам, — и никто их них не рискнул бы в такое время связаться с Ральфом. Разве только случилось нечто непредвиденное.

Зов повторился. Кто это? На слуг Нечистого явно не похоже, однако отвечать все равно было нельзя: люди С'каро, наверняка контролирующие этот район, засекут в два счета… Хотя, если позывные будут продолжаться, заметят тем более. Что же делать?

«Черт…»

В том, как к нему обращались, чувствовалась неопытность, какая-то детскость. Точно ребенок, впервые осознавший, что наконец-то может ходить. Ральф опять и опять анализировал дважды прозвучавший сигнал, и вдруг в его памяти неожиданно всплыла картина, которую он так старательно пытался забыть: засыпанная белыми лепестками опавших цветов, широкая аллея и темноволосая женщина, с маленькими, как у ребенка, руками…

«Боже мой, дочь Координатора…»

Нет, действительно, пора было уходить. Сколько лет Ральф не разрешал себе ничего подобного, не смея ни смотреть на женщин, ни заводить новых друзей, за исключением узкого круга людей, бывших в курсе его дел, тех, кто не мог случайно ему повредить. И вот совершенно неожиданно этой весной… Хотя, нет — Ральф вдруг точно вспомнил, о чем подумал, когда Координатор вышел и оставил их вдвоем: старик знает, что делает…

Она опять его звала.

Ответить? Попросить больше его не беспокоить и тут же прервать контакт?

Картина весенней ночи снова на мгновение промелькнула в памяти Ральфа, и он чуть не застонал от мысли, что тогда всему этому уже точно не суждено будет повториться. Как мог Координатор не знать о подобных способностях к телепатии у своей собственной дочери! Или она и сама не подозревает о том, что творит… Господи, ведь он даже не назвал ей своего настоящего имени…

«Амалия…»

Ральфу показалось, что она, как тогда в парке, поднявшись на цыпочки, обняла его за шею и замерла…

«Ты меня слышишь?»

«Да!» — От ее ответа повеяло нежностью.

«Больше никогда меня не зови — я найду тебя сам… как только будет можно…»

Это было все, что он имел право сделать. И даже гораздо больше, чем имел право. Прибегать к телепатии для связи с Островом во время исполнения задания категорически запрещалось. Для этого существовал другой канал, возможности пользоваться которым Ральф, увы, лишился вчера ночью.

Некоторое время он не шевелился, то ли со страхом, то ли с тайной надеждой ожидая нового контакта… Поняла ли она, не обиделась ли… И только, когда стало уже совершенно ясно, что зов не повторится, Ральф сообразил, что упустил единственный способ сообщить Координатору о потере передатчика…

Снаружи по-прежнему где-то высоко в ветвях гудел ветер, и дождь стучал по плотной листве росшей поблизости пальмы. Подбросив в начавший угасать костер еще несколько веток, Ральф взглянул на часы: без четверти три. Будить так сладко спавшего Риу было жалко, но Ральфу требовался отдых. К чести юноши, надо сказать, он сразу же проснулся, словно только этого и ждал, и без малейшего недовольства или колебания уступил чужестранцу свое место.