Клетка - Елена Рейвен

— Давай по Главной аллее, потом по Московскому проспекту. Там найдешь место для парковки, и мы поговорим.

Костомарова делает именно так и, через пятнадцать минут остановившись на парковке Измайловского парка, глушит двигатель.

— Здесь нормально? — вижу, что она нервничает. И это словно придает мне силы. Напряжение от первой встречи исчезает, оставляя только безразличное ощущение, как к незнакомке. Странно, как дорогие люди могут в один миг стать никем.

— Да, а сейчас объясни мне, с кем, по твоему мнению, изменяет тебе муж, чтобы мне было откуда плясать. Он задерживается на работе или с друзьями, а может быть, ты видела его флиртующим с кем-то?

— Ничего этого нет, просто я чувствую, что он охладел ко мне в последний год.

“Ничего удивительного для меня, видимо, рассмотрел твою жадную до наживы натуру”, - но вслух я этого не произношу. А Алина между тем продолжает:

— Понимаешь, он стал задерживаться, говорит, что много работает, что устает, поэтому у нас нет никакого сек…

— Алина, прошу без подробностей, — кажется, меня может стошнить от её откровений.

— Извини, так вот, раньше с этим проблем не было, а теперь на все мои ухищрения он не обращает внимания. И у меня только два вывода: либо мой муж стал импотентом, либо завел себе интрижку.

— Хорошо, я начну с работы, потом будет видно. Где у него офис?

— Это ВТБ банк в Башне “Евразия” в Сити.

— Хорошо, но я не могу гарантировать, что он попадется со спущенными штанами, но если что-то есть, я узнаю.

Она достает из сумки деньги и передает их, а я быстро прячу за резинку штанов, прикрывая толстовкой "котлету". Надо бы сразу в банк и на счет закинуть, иначе мать найдет и вытащит, раскидав все эти деньги по своим ёб*рям

— Спасибо, Саш, — . Алина тянется поцеловать в щеку, но я тут же удерживаю Костомарову за плечи, не желая пачкать себя.

“Черт возьми, Василиса была права. Она не скрывает своего заработка, не скрывает своей натуры и открыто признает свой род деятельности, в отличие от этой суки, которая носит маску благородной леди, а по факту сама ещё ниже, чем все шлюхи из “Лофта”".

— Не стоит, Алина.

— Извини, просто хотела поблагодарить.

— Пока не за что, к тому же ты мне платишь. Мне нужен твой номер для связи, если я что-то найду. А сейчас мне пора возвращаться, поэтому прошу тебя отвезти меня к месту жительства, не хотелось бы бегать по парку со ста пятьюдесятью кусками под толстовкой.

— Хорошо, запишешь?

— У меня нет с собой ничего, я бегал в парке, когда ты приехала, — произношу очевидные вещи, словно она умственно отсталая.

— О-о, ну хорошо, — и она записывает на маленьком стикере десять цифр и передает мне. — На вотсап можешь писать в любое время суток.

— Спасибо, но я лучше позвоню, — “Хрен тебе, а не моя мобила, стерва!”.

— Как хочешь, — раньше бы мне могло показаться, что ей всё равно, но нервно подрагивающие пальцы на руле и постукивающие по нему, даже когда музыка не играет из динамиков, выдает Костомарову с головой. Никак не комментирую, стараясь как можно быстрее оказаться дома. Я не знаю, сколько времени ушло на все эти поездки и прогулки, но тревожное чувство всё сильнее заставляет мои внутренности скручиваться в тугой узел.

Так было лишь пару раз в моей жизни. Впервые, когда меня подкараулили и избили почти до полусмерти пацаны из соседнего двора, ещё в седьмом классе, а второй — когда я с парнями оказался в засаде в Сирии. Обстрел — и никакой помощи от своих. Тогда я потерял троих парней. Совсем молодых сержантов.

И вот снова. Плохое предчувствие, но я сижу, стараясь расслабить мышцы лица и не хмуриться. Отвлекаю себя размышлениями, куда следует убрать бабки.

Через некоторое время машина тормозит возле дома номер 59 по Измайловскому проспекту.

— Ещё раз спасибо, — девушка больше не делает попыток приставать ко мне, за что я премного благодарен.

— Я позвоню, — открываю дверь и, не прощаясь, направляюсь в свой подъезд. Быстро поднимаясь по ступеням, я уже знаю, где спрячу деньги. В моей комнате расшатанная доска паркета, под неё и засуну. Войдя к себе, попадаю на трезвон сотового. Ещё не смахнув зеленый кружок с изображением трубки, я чувствую: что-то должно произойти.

— Да! — снимаю телефон и подношу его к уху, а сам в это время становлюсь на колени и прячу баксы под паркет.

— Где тебя черти носят, Мамба?! — голос Косаря говорит сам за себя. — Ты должен немедленно схватить свою жопу в руки и нестись в “Лофт”.

— Уже еду, — даже не расспрашиваю, что там случилось, готовый к кровавому месиву, к горам трупов с огнестрелом, да к чему угодно, только не к тому, что слышу, едва переступив порог.

— Как пропала? — ощущение завязывающихся в узел внутренностей усиливается. — Есть хоть что-то?

— Видеокамеры зафиксировали номер и марку машины, но мои знакомые в ГАИ не смогли найти её. Я звонила им сразу же, как Вася позвонила мне.

— Позвонила?

— Ну, она набрала меня, только не говорила. Судя по тому, что я слышала, это её отчим, который и продал её когда-то в наркопритон, — Татьяна Леницкая судорожно всхлипывает и рассказывает всё, что ей известно о жизни девушки. — Но либо он понял про телефон, либо Василисе пришлось его отключить, потому что я так и не поняла, куда он её везет. Последнее, что слышала, это какое-то Подомино, или Подонино…

— Подолино?

— Может быть, — снова всхлипывает Таня. — Надо было мне раньше тебе набрать, — поднимаю глаза, но управляющая обращается к Косарю.

По дороге на север набираю номер того, кого бы я не стал беспокоить, не будь на то крайней необходимости.

— Чё надо? — снова тот же вопрос, но мне сейчас не до сантиментов. Кажется, что с каждой минутой, каждой секундой, пока я не знаю, где девушка, что с ней, этот узел внутри затягивается лишь сильнее.

— Мне нужна твоя помощь, и времени нет.

— Ну?

— Девчонку похитил ублюдок-отчим, который до этого продал её в наркопритон. Неизвестно, что он сейчас с ней может сделать…

— А ты чё, запал?

— Дон, мать твою, при чем тут это. Я отправил тебе только что фото и номер машины, а также её мобильный. Может, он ещё не выключен, и получится запеленговать.

— Сделаю.

И короткие гудки раздаются в телефоне. После Химок сворачиваю на Новосходненское шоссе, а Лёха сидит и помалкивает, стараясь не отвлекать меня от дороги. Я даже не сразу замечаю, что гоню под сто восемьдесят и “шашечками” объезжаю всех, кто попадается на моем пути.