Обертки от конфет - Вероника Минасян

Питьба – потому что какой-нибудь ненасытный мальчуган Ратибор постоянно хотел пить и просил об этом свою бабушку. Так и говорил: «Пить, ба» – внучок колол дрова на костер, а бабушка бежала с кувшином на реку.

Прусыня – потому что кони рядом с этой речкой переставали слушаться наездников. Все медленно ходили вдоль реки и меланхолично вскидывали лохматые челки, даже если человек властно и настойчиво повторял команду остановиться. «Пру-у-у» – слышали лошади, но все равно продолжали ход. Или там жила какая-то женщина родом из Пруссии, у которой были гуси, и лицом она была на них очень похожа – губы, наверное, выдавали. Если так, то в том районе она была на хорошем счету.

Смешные названия, правда? Творческим читателям домашнее задание – придумать свои версии происхождений названий этих рек.

А Витя с ними не ездил, он предпочитал книжки дома читать или в футбик с ребятами во дворе гонять. А Петя истово пытался насладиться папиной любовью – к себе, к местам, рыбалке. Может именно поэтому ему больно, что брат уехал? Что он не поддержал их хобби, что меньше уважал корни отца – пропускал все истории и легенды, что рассказывал папа про двоюродных братьев, которые на той реке в шестьдесят девятом поймали метровую щуку, или про деда, который мог плести сети с закрытыми глазами. Наверное, где-то глубоко тихий детский голос говорил Пете – «надо было его уговорить на рыбалку поехать, не свалил бы в столицу, научился бы ценить родной край».

Папа нормально отнесся к тому, что старший сын уехал. У него было время подготовиться и смириться с этой мыслью. Витя еще в школе показывал, что к месту никак не привязан. Это коты, знаете, привязываются к месту, а не к хозяину. У их троюродной сестры, кот три раза сам возвращался в старую квартиру после переезда. Хотя она была вообще в другой части города – на другом берегу реки. Как он убегал – неизвестно. Как мост переходил – тоже. Но в квартирку в старом доме на торговой стороне он залезал через открытую форточку. В итоге оставили котейку новым хозяевам.

– Я готова, – сказала Соня, которая уже написала ровным почерком «Краеведение с Петром Андреевичем» на обложке. И сердечко рядом, а потом еще звездочка, звездочка и большая звездочка. А чернила были с блестками, конечно. Вы сомневались?

– Молодец. Давай сегодня про Волхов. Что ты о нем знаешь?

– Это единственная река, которая вытекает из Ильменя, а впадает в Ладожское озеро. Длина реки – двести двадцать четыре километра. По нему ходят корабли, а раньше он был частью пути «из варяг в греки».

– А про течение воды знаешь?

– Нет, а что с ним?

– Иногда можно наблюдать необычное явление, когда вода течет не в сторону Ладоги, а в сторону Ильменя. Видели даже, что река стояла.

– Будто Волхов вышел из дома, а потом понял, что забыл выключить свет и вернулся?

– Да. У него характер свой есть, он иногда важничает. А знаешь, как про него легенд много? Их почему-то никто не вспоминает. Например, про князя есть легенда, который в крокодила превратился, жил на дне и топил корабли.

– У вас есть любимая легенда?

– Хм… Пожалуй, да – порадовался Петя такому вопросу – вопросу от настоящего единомышленника. – Мне нравится самая распространенная. Она про молодого юношу, которого звали Волхов. Может, потому что он тоже был в поиске, как и я. У него было много подруг, звали их так же, как и реки, которые бегут рядом с нашим Волховом: Вишера, Тигода, Черная. Ты заметила, что у всех них женские имена?

Соня кивнула. Собака, которая лежала рядом, тоже кивнула. Бабл очень внимательно слушал.

– Он хотел найти ту единственную, которая бы сделала его жизнь счастливой, и поехал странствовать. Не очень далеко успел уехать. На севере встретил ее – милую красавицу Ладогу. Но просто так она не согласилась поехать с ним, попросила принести разных богатств. Все как сейчас – меркантильная барышня, оказалась. А он – влюбленный, в розовых очках, поехал за богатствами. В наши дни бы кредит взял, да никакого бы чуда не вышло. А тогда…

– Так что же было тогда?

– Приехал он домой, были рады ему все родственники и подружки, он рассказал, что влюбился, что сердце его пылает, и ему нужны «богатства». Они помогли ему и собрали гостинцев. Но Ладога ответила, что этого мало. Не буду долго рассказывать, но она его много раз посылала за богатствами еще и еще, потому что ей все было мало. Говорю же – меркантильная. Ты вообще такое слово знаешь? Теперь знаешь. Волхов однажды не выдержал и спросил, что же ей надо. Он ведь дома у всех уже все забрал, даже у подруг. Стыдно. Неловко, будто голых их всех там оставил. Ладога ответила, что она выйдет за него замуж, только если он всю жизнь будет приносить ей богатства. Волхов вздохнул глубоко, и в этот момент она превратилась в глубокое озеро, а он в реку, которая постоянно что-то ей носит, и носит. Щук, окуней, подлещиков.

– Грустная история.

– Да, но зато волшебная. Волхов он же волшебный – этимологически название связано со словами «волхв», «кудесник», «колдун». В магическом регионе живем, того и гляди, скоро письмо из Хогвартса получишь.

Это рассмешило девочку, она раскраснелась и немного виновато посмотрела на стену с постерами с Гарри Поттером и Бабла, который сопел на подушке с гербом Гриффиндора.

– Вы много всего знаете про наш край, да?

– К сожалению, да.

– Почему к сожалению?

– Потому что таких как я мало, нас пора заносить в Красную книгу.

В дверном проеме появилась голова Олега. Он отхлебнул горячий чай из чашки. В районе очков было бы уместно сообщение синоптиков «осторожно, возможен густой туман». Но синоптиков там не было, и туман очень быстро занял свою территорию. Он помотал головой, чтобы как-то от него избавиться и спросил:

– Географы, как дела?

– Пап, а Волхов – волшебный, он иногда назад течет.

– Петр Багров, очень рад, очень рад, что ты нашелся и рассказал моей девочке такие подробности про нашу реку, в которой, кстати, купаться не стоит. Ты помнишь?

– Помню, папа. Я передумала быть моржом.

– То-то же! И скрылся за косяком, на прощанье еще раз громко отхлебнув чай. А потом снова появился и спросил:

– А можно я тоже послушаю? Я, кажется, такое тоже люблю.

И этот маленький клуб краеведов начал свою работу. От рек они плавно перешли на другие темы, потому что все здесь рядом – заверни за угол, и вот оно – новое место, покрытое мшистой историей, а вон там – старинный дом, с которого уже пора давно стряхнуть пыль. Они слушали про Хутынский монастырь, про Рюриково городище, которое находится чуть поодаль от Ярославова дворища, где сейчас гуляют расслабленные туристы, про то, как во время крещения Руси, Волхов стал красным от крови. Вспоминали смешные названия улиц: Людогоща, Газон, Рогатица и не смешные имена, связанные с подвигами: бравого юношу – тимуровца Лёню Голикова, смелого летчика-истребителя Тимура Фрунзе. Они все глубже погружались в болото интересных фактов, которыми мало кто делится. И в этом болоте им было хорошо и душевно.