Леонид Заманский: человек без страха - Сергей Владимирович Киреев

class="p1">Я не буду участвовать в этом

И на ваших костях пировать».

Он хоть без формы был, но при печати.

Он попросил стакан и сел за стол.

Сейчас я поясню тебе, читатель,

О чём вообще он речь свою повёл.

Ты помнишь, те далёкие просторы,

Где подковать жука или блоху

Мог Сашка наш, тот уникум, который

Шаманил в арендованном цеху?

Вот так и здесь — огромная промзона

Нас окружала с четырёх сторон.

Как пень внутри помятого газона,

Завод наш был в раздумья погружён.

Он многое, наверно, передумал

Про то, какая вышла хреновня

Вокруг него. Зачем я здесь стою, мол,

Срубил бы уж хоть кто-нибудь меня!

Ну, то есть, разобрал бы на запчасти

Или порезал на металлолом!

Он как оазис стал при нашей власти

В пустыне, что раскинулась кругом.

Пустыня-то пустыня, да не очень,

Там тоже раньше делались дела,

Она сама заводом, между прочим,

Раздолбанным, убитым, но была.

И вот какой-то здешний ухарь ловкий

Захапал эту зону, сукин сын,

Чтоб тоже сталь катать из заготовки,

Ну ровно как и мы, один в один.

Но это надо строить производство!

Не проще ли у нас его отжать?

А как? Да в паре с местным руководством

Нас на крючке каком-нибудь держать.

Как ни крути, по нам ударят с тыла!

Со всех сторон у нас он, этот тыл –

Разведка наша так и доложила,

И прокурор нам это подтвердил.

-23-

Как ударят? Да всё очень просто –

Все вопросы поставлены остро:

(Правда, действий пока никаких):

Ваш завод будет вскорости нашим,

Вот тогда и споём, и попляшем,

Да и выпьем за вас, молодых!

Группа личностей нам очевидна,

Что к делам приступила солидно –

Этот крепкий людской монолит.

Нам завод наш продать предлагают

И шестёрок своих присылают

Представители местных элит.

«Мы за вами давно наблюдаем,

Многим так бы пахать, да куда им,

Мозг, энергия, грудь колесом –

Всё при вас, молодцы, мы серьёзно,

Так давайте, покуда не поздно,

Всё подпишем, и дело с концом!

Да, конечно, недорого будет,

Но отчизна про вас не забудет –

Восвояси к столичной родне

Мы дадим вам спокойненько съехать, –

Месяц, два ещё есть, нам не к спеху.

Нет? Ну что ж, мы готовы к войне.

И вот уже различные конторы

Нас начали по полной прессовать –

К примеру, наши банки-кредиторы

Нас больше не хотят кредитовать.

Их главный воротила, гад двуличный,

Кричит: «У вас сверхприбыль! Странный факт,

Что всё у вас как будто бы отлично,

Но шкурой чую: вряд ли это так!»

В налоговой инспекции, напротив,

Вот так вот прямо пальцем тычут в нас:

«Вы это покажите своей тёте –

Фиктивный ваш, рисованный баланс!»

Нам говорят, мы прибыль не желаем

В отчётах, как положено, светить,

Что мы её специально занижаем,

Чтоб нам с неё налоги не платить!

Глава района, кроя без разбору

Охоту и рыбалку, всех и вся,

Решил инкриминировать майору

Упущенного ранее лося.

«Он, сволочь, из себя такой огромный, –

Сказал глава, — я видел, не забыл –

Отличная мишень, я это помню,

Ты мог его убить, но не убил!

Там просто подходи с любого бока,

Так что же ты промазал? а? скажи!

И почему позволил нам до срока

Покинуть огневые рубежи?

Ненужное в тебе тогда геройство

Сидело, словно танкер на мели,

Мы друзья скончаться от расстройства

Ввиду инфаркта запросто могли!»

И Лёнька, проходя по делу мимо,

Обрывок этой речи ухватив

И поведя плечом неуловимо,

Не преминул сказать: «Но ты-то жив!»

Тот проворчал: «Небось, мы не тупее»,

Но после, несмотря на свой ответ,

По ходу всей текущей эпопеи

Был тихим и держал нейтралитет.

Чего он там подумал — неизвестно,

Но так ли, сяк, в глубинах головы

Шуршала мысль: ведь это ж интересно –

Давить интеллигентов из Москвы!

Чтоб грязь они хлебалом пропахали!

И самый кайф — смотреть, как прах и пух

Летят из них со всеми потрохами!

От этого захватывает дух!

-24-

Эпопея уже стартовала –

Бред собачий, режим карнавала,

Мы товар вывозить не могли,

Наш завод оказался в блокаде –

Слева, справа, с углов его, сзади

По периметру рвом обнесли –

Кабеля, мол, какие-то тянем,

Вроде всё оно в графике, в плане,

Трубы чиним, которых не счесть!

Молчалива, мрачна, как могила,

В чёрных масках охрана ходила

Вдоль траншей. Карнавал он и есть.

Мы завод, получилось, в заводе, –

Что-то строят они там, городят, –

Пыль стеной. И в окно из-за штор

Мы глазеем на них исподлобья

И в башке, словно снежные хлопья,

Мысли кружат: а дальше-то что?

Только не был бы Лёнька собою,

Если б он, примирившись с судьбою,

Согласился сидеть, не бузить.

Он в здоровом уме, не по пьяни,

Вертолёт вместе с лётчиком нанял,

Чтоб по небу товар вывозить.

И вот они летят на «МИ-четыре»,

На старой развалюхе груз везут!

Аплодисменты! Лёнька — лучший в мире!

Он сделал всех, он правда очень крут!

Сквозь облачную дымку озирая

Родные близлежащие края,

Он им махал: «Привет тебе, родная

Земля многострадальная моя!»

И небо, словно серое болото,

Его как будто хочет поглотить.

Сплошная грусть. И он сказал пилоту:

«Послушай, парень, дай мне порулить!»

Тот согласился, надо ж быть такому!

И Лёнька как-то враз повеселел,

Полёт пошёл немного по-другому,

Заманский — он и в небе тоже смел.

Хотя и дурковат. Но это ж Лёня, –

Природные красоты, весь пейзаж

Он сверху оглядел и сразу понял,

Что уважает высший пилотаж.

И он над стройкой вражеской кругами

На бреющем летал и не глядел,

Как на панели лампочки моргали

И как пилот тихонечко бледнел.

Ему хотелось камнем рухнуть наземь

На тех, кто объявил ему войну:

«А ну-ка я винтом по ихней связи –

По крышам, где антенны, рубану!

Стальной мой конь, железная громада,

Бывает и упёртым, как баран,

С ним очень даже можно, если надо,

Исполнить показательный таран!

Так знай же, мой противник, гад ползучий,

Я на него вполне могу пойти,

Тут главное прицелиться получше,

Ну, чтоб не сбиться с верного пути!

И враг уже не выпьет за победу,

Когда я в территорию его

Возьму и врежусь, крикнув напоследок:

Россия, помни сына своего!»