Королева сыра, или Хочу по любви! - Ольга Пашнина

— Еще увидимся. — До свидания, — кивнула я. Про себя подумала «упаси богиня!». Кристиан, будучи уже на пороге, обернулся и скорчил виноватое лицо, одними губами прошептав «Прости». Я махнула рукой, ибо Рикард внимательно наблюдал за каждым моим действием.

Меня не покидало чувство, которое обычно бывает у нашкодивших детей. Родители еще не знают о проступке, и даже не думают наказывать, а ты все равно чувствуешь за собой вину и это чувство гложет изнутри, не давая расслабиться. Мне было даже хуже, ведь Рикард что-то явно подозревал.

Сложить простые числа и понять, что мэр не просто так дал мне защиту, а Кристиан приходит сюда отнюдь не из-за романтических порывов, легко даже для полнейшего болвана. Рикард был мерзавцем и самовлюбленным наглецом, но не идиотом.

Он облокотился на прилавок, не сводя с меня глаз. Протянул руку и почти нежно убрал выбившуюся из косички прядку с моего лица.

— Я проведу небольшое расследование, — тихо, но о-о-очень проникновенно сказал он, — и если выясню, что ты влезла во что-то незаконное, поставлю тебя в угол, поняла? — Вас на работе не потеряют? — Я отступила и скрестила руки на груди, всем видом выражая недовольство его тоном и словами. — Я взял отпуск. Впервые за много лет, так что выходных накопилось достаточно. — Так может, и поедете в этот самый отпуск? Зачем же терять бесценное время. Посмотрите мир. — Здесь чудесные места, — усмехнулся он. — Впрочем, я действительно хочу многое увидеть, поэтому лишь пожелаю удачи в работе. Надеюсь, сегодня тебе не придется плакать в саду. Ты знаешь, где меня найти, если понадобится. И уже в дверях, на этот раз серьезным голосом, мужчина произнес:

— Ты играешь в игру, правила которой тебе не объяснили, Никки. Он захлопнул дверь, а я закусила губу, понимая, что, в сущности, Рикард совершенно прав.

Первый настоящий рабочий день закончился. Я сидела за прилавком, будучи не в силах встать, и пересчитывала выручку. Дрю крутился рядом и то и дело сбивал с мысли.

— Ну, сколько там? — в очередной раз спросил призрак. — Хватит и молоко оплатить, и купить все нужное, и еще останется на что-нибудь для себя, — заключила я. Я определила норму выручки в день, чтобы хотя бы работать безубыточно, и первый день продажи мороженого эту норму превысил. В целом, учитывая, что в первый день я заработала копейки, получилось не так уж много. Но количество людей внушало надежду. Завтра должно быть больше!

А мороженое почти закончилось. Лучше всего брали обычное, со сливочным сыром. Оно на вкус больше всего походило на то, что делали все остальные таверны. Соленое брать опасались, но половину кастрюли все-таки уплели. Сырного сладкого оставалось на донышке, и я доела его сама вместо ужина. Чем вызвала недовольство Дрю.

— Надо питаться нормально! Если ты завтра не сваришь суп, я покажусь нашему соседуследователю. Скажу, что ты тайно по нему вздыхаешь и мечтаешь, чтобы он увез тебя в тундру жениться. Сама будешь виновата. — Ладно-ладно, — устало фыркнула я. — Но приготовлю все с утра. Надо сделать еще мороженого и достать сыр из подвала, какой-то из них явно уже созрел. Но сначала посплю. Меня от недосыпа даже подташнивает. Сказывались вторые сутки без сна. Еще одних я не выдержу. Даже руки мелко дрожали, а к горлу то и дело подкатывала тошнота. Я только решила вынести мусор, чтобы за ночь не появился неприятный запах. Подхватила ведро и вышла на улицу, к мусорному баку.

Рядом была стена дома, такая холодная, такая приятная. Я не удержалась и прислонилась к ней любом, закрыв глаза. Было ощущение, словно поднялась температура, щеки горели. Надо было заползти в дом и лечь в постель. Дрю разбудит вовремя, за два часа до открытия, чтобы я успела все приготовить. Только дойти…

Я поняла, что проваливаюсь в темноту слишком поздно. Никогда в жизни я еще не проводила столько времени на ногах, и, кажется, переоценила собственные силы. Раньше я думала, что обморок

— это что-то очень неприятное и тяжелое. Но оказалось, что можно упасть, словно заснуть. Просто вдруг решить, что проще сдаться тьме, чем с ней бороться, и испытать ни с чем не сравнимое облегчение. А еще, словно издалека, услышать:

— И куда это ты собралась… Сырочек?

* * *

Просыпалась долго и тяжело, при малейшем движении кружилась голова. Я не чувствовала дикой усталости, но слабость и желание еще немного поспать были очень сильные. Наверное, я бы тут же снова уснула, если бы не три обстоятельства.

Первое — я вспомнила все события прошлого дня и задумалась, где нахожусь.

Второе — я поняла, что, возможно, проспала открытие лавки.

Третье — я услышала два мужских голоса, и невольно прислушалась к разговору.

Он шел будто бы в соседней комнате, за неплотно закрытой дверью. Мне пришлось замереть,

чтобы хорошо все слышать. И через несколько секунд я с удивлением определила голоса, как принадлежащие Рикарду и… отцу.

— … для ее же блага.

— Байрон, при всех моих, как ты выразился, профессиональных качествах, я ленив. Тащить твою дочь куда-то силой мне не слишком хочется. Царапины и укусы долго заживают, а бить женщин я как-то не приучен. Если только эти женщины не намереваются прикончить меня, но пока что твоя Николь угрожала только вилкой. — Я прошу тебя не как друга, а как профессионала. Есть же способы! — Есть. Обычно они предполагают полную отключку жертвы. Положим, вопрос с драконом я решу, как быть с ее разрешением мэра? — Всем плевать! — Отец, кажется, злился. — Вот уж не уверен, — хмыкнул Рикард. — И потом, ты, похоже, не думаешь о последствиях. Привезти ее несложно, что дальше? — А что дальше? Серьезный разговор, свадьба и счастливая ячейка общества! — Как у тебя все просто. Ты книжки утопические писать не пробовал? С тебя, я так понимаю, серьезный разговор. А с меня свадьба, дети и годы мучений, ибо она не даст мне жить спокойно и до последнего будет брыкаться. Вот уж удовольствие, разъяренная девица в доме и в постели. Сам-то подумал, как я буду с ней жить, если утащу в Азор-град? — Значит, мы разорвем помолвку! — Ага, хитро придумано. А я потом оправдывайся, что с ней такое сделал в отпуске, что пришлось разорвать помолвку. Мы сейчас, по легенде, просто отдыхать уехали. А если вернемся и разбежимся, пойдут слухи. Прекрати решать свои проблемы, Байрон, подумай немного и о других. — И что ты предлагаешь? — раздраженно спросил отец. — Я предлагаю ждать. Она остынет, привыкнет ко мне, а потом поговорим. — Это долго! — А деньги профукал ты быстро, — хохотнул мужчина. — И сколько она будет к тебе «привыкать»? — последнее слово отец будто бы выплюнул. Я никогда еще не слышала, чтобы он так разговаривал с кем-то. — Тебе лучше знать свою дочь. Месяц, может. Тут уже я не выдержала и вскочила с постели. Мельком подумала, что уложили меня (слава богине!) прямо в платье, сняли только туфли. Голова тут же пошла кругом, но я схватилась за косяк и устояла.

— Размечтались! — выпалила я, врываясь в смежную комнату. По лицу отца, чье отражение занимало все небольшое овальное зеркало у стены, стало ясно, что о моем присутствии Рикард не доложил. Эффектно, должно быть, я появилась, заспанная и взъерошенная.