Серый волк, белый конь - Ольга Ярошинская

Лада помылась, использовав все баночки-скляночки, что нашла на полках, от души намазалась кремами, расчесала волосы Прошиным гребнем, прошлепала в халатике и тапочках к кровати, легла, выключила свет и с облегчением выдохнула. Лучше кромешная тьма, чем это розовое безумие.

Она провалилась в сон и не слышала, как в ее комнату бесшумно прокралась служанка и взяла сумочку.

За дверями служанку поджидал царевич Елисей. Он нетерпеливо выхватил сумочку из ее рук. Он вытащил пуховик Лады, недоуменно покрутил в руках кубик-рубик, понюхал помаду. Шкатулка заинтересовала его больше всего. Он открыл ее, потом вынул из кармана зеркальце, посмотрел в него и вполголоса сказал:

– Здесь носовой платок и украшения. На вид – дешевка.

– Забирай все, – произнес голос из зеркальца.

Царевич вытряхнул украшения Лады, завернув в носовой платок, все остальные вещи сложил в сумку, подивившись ее вместительности, а сверху сунул шкатулку. Он вошел в комнату, аккуратно положил сумочку на мягкий пуфик и посмотрел на спящую девушку. Потом тихонько взял подушку, примерился к лицу Лады, но она что-то пробормотала во сне, повернулась на бок, и Елисей, помедлив мгновение, на цыпочках вышел из комнаты.

– Елки-иголки, шишки-метелки! Да заячьи уши мне в глотку, да ежика мне в…

– Волк, ты чего? – сонная Лада выглянула из-под одеяла и уставилась на беснующегося оборотня.

– Лада? – он уставился на нее, как на привидение. – Ладушка, ты здесь?

– А где мне еще быть? – она пододвинулась выше.

– Я к двери подошел – нюхаю-нюхаю, а запаха твоего не чую. Что за дела? – Он сел на кровать, наклонился к Ладе. – Какой фигней ты намазалась? У тебя чудесный естественный аромат. А сейчас воняет невыносимо!

– Это называется крем, – поучительно сказала девушка, подтягивая одеяло к подбородку. – А ты так забавно ругаешься. Елки-иголки, заячьи уши в глотку – разве волки не едят зайцев?

– Едят. Но уши я не люблю. Сплошные хрящи, да еще и с шерстью.

– Фу, – скривилась Лада.

Волк расплылся в улыбке и потрепал ее по голове.

– Ты такая смешная с утра. Лохматая.

– Убери лапы, – сказала Лада, дернув головой. – Ты нарушаешь мои личные границы. И вообще, Волк, нам надо расставить точки над и, чтобы не было обид и все такое. Между нами ничего быть не может.

– В другой ситуации я бы тебе быстренько доказал, что это не так. Но ради интереса – почему это ты так решила? Потому что я оборотень?

– Нет, ты не подумай, я нормально отношусь к… эммм… другим расам.

– То есть тебе не подхожу именно я, – уточнил Волк. – Звучит как вызов.

– Ты слишком безалаберный, – сказала Лада.

– А тебе, значит, нужен серьезный мужчина. Ответственный. Надежный.

Лада кивала головой на каждый эпитет.

– Занудный. Скучный.

Лада по инерции кивнула, но потом опомнилась.

– Не переиначивай!

– Ладушка, – Волк оперся на подушки, так что уже полулежал возле девушки. – Позволь я открою тебе глаза на кое-что в тебе самой, что ты, похоже, не осознаешь.

– Удиви меня.

– Ты согласилась отправиться с оборотнем незнамо куда, непонятно ради кого через полчаса после знакомства.

– Это говорит о том, что я смелая и добрая, – заметила Лада. – Это я и без тебя знала.

– Это говорит о том, что ты у нас царевна без царя в голове, – Волк снова потрепал ее по макушке. – Если тебе вручить такого мужика, как ты описала, заскучаешь через пару дней.

– А вот и нет!

– А вот и да! Вспомни вчерашний ужин. Я с другого конца стола видел, как тебя от зевоты перекосило. А ведь Елисей как раз подходит под твое описание. Впрочем, – он встал с кровати, – я вынужден с тобой согласиться. В теперешних обстоятельствах между нами действительно ничего не может быть.

Лада нахмурилась. Ее почему-то задело последнее высказывание Волка. Одно дело самой отвергать мужчину, а другое – чувствовать себя отвергнутой.

– Постой-ка, – Волк замер, принюхался. – Елисей был здесь вчера!

– Слушай, не сходи с ума, – ответила Лада, улыбнувшись. Внезапная ревность Волка ее позабавила. – Конечно, не был. Хотя ты прав: он – отличный вариант.

Волк поднял с пола подушку, понюхал.

– Точно был.

– Может, заходил до нашего визита, – пожала плечами девушка.

– А ну-ка проверь вещи.

Волк бросил ей сумочку, и девушка с замиранием сердца вынула шкатулку. Луч солнца скользнул по золотой макушке, солнечные зайчики побежали по розовым стенам комнаты.

– Яйцо на месте, – выдохнула Лада. – А вот украшения пропали! Они были здесь!

Она вынула яйцо, вытряхнула шкатулку – пусто.

– И платочка нет!

– Вот те и на, – протянул Волк. – Я ж говорю – Елисеем пахнет!

– И что теперь? Обвинить царевича в краже сережек? Что у него, дефицит казны? Может, служанка сперла? – Лада села выше, одеяло сползло, и она, ойкнув, натянула его до плеч.

– Нам лишних конфликтов не надо, сделаем вид, что ничего не случилось. А стоимость сережек Иван тебе возместит, – ответил Волк, отводя опасно вспыхнувшие глаза. – Я лучше пойду. Встретимся в столовой. А то у меня от этой розовой комнаты скоро глаза закровоточат. И смой с себя эту смердящую гадость.

Лада швырнула в него подушкой, но попала в дверь, закрывшуюся за Волком.

***

Лада спустилась в столовую с удовлетворением отметила, как у мужчин, ожидавших ее за столом, пораззевались рты.

– Свежа как розовый бутон. Упал к ногам поэт Антон.

– Вы изумительны, – царевич Елисей встал, отодвинул для Лады стул.

– Благодарю, – мило улыбнулась Лада. Она выбрала из гардероба, который ей предоставили в пользование, шелковое розовое платье на бретельках, которое скользило по телу, больше показывая, чем скрывая. Свою одежду Лада отдала служанке в стирку.

– Как вам спалось? – поинтересовался царевич.

– Прекрасно, спасибо.

– Я бы хотел устроить вам небольшую экскурсию, – предложил Елисей. – Составите мне компанию?

– С удовольствием.

– А как же Иван? – спросил Волк.

– Иван спал три года, подождет еще денек, – ответила Лада.

После завтрака Лада спустилась по мраморной лестнице на небольшую площадь перед дворцом, держа под локоть Елисея. Она была благодарна ему за такую любезность – ноги в туфельках на шпильках с непривычки подкашивались. Лада едва успела испугаться, что экскурсия будет пешей, как им подали карету. Четыре гнедые лошадки смирно опустили головы, украшенные плюмажем, кучер в алом поклонился, держа уздцы, лакей распахнул золоченую дверь.