Ночные маски - Роберт Энтони Сальваторе

– Так или иначе, молодой Кэддерли, – прошептал безжалостный негодяй, – я закончу свою картину, и ты умрешь еще до того, как выпадет первый снег.

Со злобной ухмылкой Призрак в теле попрошайки вернулся в кусты и принял свое подлинное обличье. Тем временем магическое кольцо уже почти завершило исцеляющую работу над щуплым телом: раны зарубцевались, мухи улетели прочь.

– А у тебя нет такого колечка? – спросил злодей у бесплотного духа, который, скорее всего, беспомощно бродил где-то рядом.

Призрак вновь обратился к Геаруфу, взял белую перчатку и зеркало, сняв черную перчатку с мертвой руки бродяги. Он мысленно сосредоточился, установив связь с магическим приспособлением.

Знакомое убийце лицо открыло глаза как раз в то мгновение, когда пустая оболочка бродяги с глухим стуком свалилась на землю. Призраку понадобилось некоторое время, чтобы поуютнее расположиться в привычном теле, а затем медленно приподняться, опираясь на локти.

– Так у тебя нет такого колечка? – посмеялся он над телом попрошайки. – Тогда ты останешься мертвым, жалкий дурак. Хотя тот, кто когда-либо найдет твое тело, никогда не сможет понять, отчего же ты умер.

Эта мысль заставила Призрака улыбнуться. Во времена, когда он только начал пользоваться Геаруфу (больше ста лет тому назад), ему приходилось всякий раз добивать каждую жертву. Затем он укрепился в своих силах и изменил тактику, в самонадеянной заносчивости полагая, что таинственность, сопровождающая кончину по всем признакам здорового тела, послужит ему своеобразной визитной карточкой.

Призрак отослал Геаруфу обратно и отряхнул грязь с одежды. Он направился вниз по тропе к видневшимся в отдалении воротам Кэррадуна, где в гостинице «Чешуя дракона» его уже ждала комната.

Дуплосед еще издалека заметил, что дела в усадьбе, расположенной в окрестностях города, обстоят на первый взгляд как обычно. Несколько куриц кудахтали и рылись в пыли, отыскивая тут и там зерна, три лошади, привязанные перед хлевом, не выказывали никаких признаков испуга. Да и сам дом выглядел вполне безопасно: ни одного выбитого окна или хотя бы признака взлома на какой-нибудь из дверей.

Вандер знал, как все обстоит на самом деле. Это всегда происходит именно так, совершаясь в полной тайне. Воин-великан считал такое поведение скорее трусостью, чем мастерством.

– Мы вообще-то могли бы остаться в лесу, – пробормотал могучий предводитель отряда, закутывая мощные плечи плащом, отделанным белым мехом.

Разбойники по сторонам дуплоседа, одетые в черное с серебром, удивленно переглянулись.

– Отряд подчинился вашему приказу, – начал было один из них, но Вандер жестом руки заставил его замолчать.

«Не моему приказу», – подумал дуплосед, вспоминая, как Призрак, оказавшись в его внушительном теле, послал весь отряд на вылазку. Все это время великану оставалось лишь сидеть и беспомощно наблюдать за происходящим изнутри щуплого тела хозяина.

– Мы должны войти внутри – предложил бандит после короткого, но напряженного молчания. – Во дворе нас могут увидеть с дороги.

– Дневной свет раздражает тебя? – спросил дуплосед.

– Он может разоблачить нас, – настойчиво ответил боец.

Вандер наградил его хмурым угрожающим взглядом, но все же проследовал с двумя Масками внутрь. Крыльцо оказалось вполне просторным, так что великану не пришлось уменьшаться в размерах, чему он весьма обрадовался. Ему не доставляло удовольствия загонять себя в скорлупу человека – тем более сейчас, когда его окружают вероломные палачи. Вандеру нравилась внушительная сила его великанского тела, длинные мускулистые руки которого могли играючи настичь и задушить противника даже в другом конце комнаты.

Возле порога предводитель замешкался.

– Дом в безопасности, – заверил дуплоседа один из находившихся внутри бандитов, неправильно поняв его промедление. – В живых осталась лишь старшая дочь. Ее удерживают в спальне.

Тон, с которым произносились эти слова, глубоко возмутил великана, и он резко ворвался внутрь.

– Где она? – грозно спросил он, намеренно отводя глаза от окровавленных тел мужчины и женщины, лежавших в углу маленькой кухни.

Один из убийц, ничуть не смущенный печальным зрелищем, сидел за столом, спокойно доедая их завтрак. Он показал на дверь в задней стене. Подгоняемый нарастающим гневом, Вандер в два прыжка пересек кухню и мгновенно ворвался внутрь. Он чуть не споткнулся о маленькое окровавленное тельце, лежащее у порога, и это заставило его ускорить поиски.

К комнате примыкала небольшая спальня, дверь которой открылась со скрипом. Оттуда донеслись всхлипывания, сказавшие Вандеру, что происходит, еще до того, как дуплосед вбежал внутрь. На постели лежала полураздетая девушка; ее запястья и лодыжки уже крепко привязали к стойкам кровати, а в рот предусмотрительно засунули кляп. С каждой стороны от нее лежал негодяй, которые похотливо дразнили ее, наслаждаясь испуганными телодвижениями.

Вандеру пришлось нагнуться, чтобы не удариться о притолоку, но это не остановило его. Он расшвырял в стороны троих, мешавших ему пройти, а затем приблизился к краю кровати. Один из лежащих убийц поднял на него взгляд и мерзко ухмыльнулся, неправильно оценив его порыв. Мерзавец жестом предложил командиру присоединиться к потехе.

Огромные руки Вандера подняли двух бойцов за грудки и расшвыряли их, заставив тяжело сползти по противоположным стенам. Дуплосед быстро накинул одеяло на полураздетую девушку и повернулся к Маскам. Трое стоящих у входа озадаченно переглянулись. Тот, кто неудачно врезался в стену, теперь оседал безжизненной тушей вдоль косяка. Другой уже встал на ноги и теперь сжимал в руке короткий кинжал.

Вандер не смог сдержать усмешку. Карты на стол, так, что ли? Его радость унесла тяжелая мысль. Он может убить всех этих пятерых и, возможно, еще дюжины других, что находятся внутри дома и вокруг него. Но что делать с Призраком? Дуплоседу приходилось все время помнить о нем.

– Эй вы, трое! – скомандовал он стоящим у входа. – Ваш товарищ поднял оружие на командира.

Маски немедленно поняли намек. Еще лучше его понял тот, что стоял с коротким кинжалом, – если, конечно, испуганное лицо выражало его настоящие мысли. Ночные Маски представляли собой злобную и порочную гильдию, но внутри союза существовали строжайшие правила послушания и чудовищные способы наказаний, устрашавшие даже самого отчаянного негодяя. Трое у стены обнажили клинки и встретились холодными взглядами с обреченным.

Человек с кинжалом замешкался, пытаясь отбросить оружие. Он дернулся раз, потом другой, на лице его появилось озадаченное выражение. Его соратник, распростертый на полу, был в сознании и теперь всячески старался вновь завоевать расположение командира. В руке он сжимал последний из трех кинжалов, который и метнул через всю комнату, стараясь поразить загнанного в угол товарища.

Горя желанием выказать уважение и покорность могущественному вождю. Маски быстро подбежали к умирающему. Палица вышибла короткий кинжал из дрожащих рук, и четверо верных бойцов насели на покалеченного, пиная и кромсая его, пока тот не превратился в кровавое месиво, размазанное по полу.