Меч дьявола - Мэттью Хаффи

Ближе к вечеру к Беобранду ненадолго зашли старый монах, который назвался аббатом Фергасом, и бородатый мужчина, которого, как выяснилось, звали Альрик. Именно он несколько дней назад наложил Беобранду повязку на глаза и перевязал ему туловище, чтобы правильно срастались сломанные ребра. Эти двое спросили Беобранда, откуда он здесь взялся и что намеревается дальше делать. Однозначного ответа у Беобранда на второй вопрос не было, но он по крайней мере понял, что этим людям с их скромным достатком не очень-то хочется кормить того, кто не в состоянии работать. Им тем более не хотелось делать это после того, как их запасы были разграблены валлийцами. Они, правда, напрямик ему об этом не сказали, но он почувствовал их большую озабоченность. Как они смогут пережить зиму, если у них почти нет съестных припасов и если их больше не защищает король Эдвин? Беобранд заверил их, что он немедленно покинет монастырь, как только сможет самостоятельно ходить. Это их, похоже, успокоило, и они без промедления ушли, тем более что Вильда – оказавшаяся женой Альрика – заявила им, что Беобранд гораздо больше нуждается в отдыхе, чем они нуждаются в том, чтобы приставать к нему с расспросами.

Однако, прежде чем они ушли, Беобранд и сам задал им один вопрос:

– А как себя чувствует Кенред?

Аббат Фергас, уже дошедший до дверного проема, обернулся:

– В общем-то, неплохо. – Сделав паузу, он добавил: – Тата была его сестрой и единственной, кто еще оставался в живых из его родственников.

Эти слова заставили Беобранда содрогнуться. Уж он-то знал, что такое быть сиротой, и горечь утраты родственников была еще свежей. Его сердце болезненно сжалось при мысли о том, какие мучения сейчас, наверное, испытывает Кенред.

Фергас снова подошел к Беобранду.

– Это хорошо, когда человек способен чувствовать боль других людей, – сказал он. – В тебе много хорошего, юный Беобранд.

Только в этот момент Беобранд заметил, что по его правой щеке текут горячие слезы. Повязка над его левым глазом тоже стала влажной от слез. Нет, в нем не было ничего хорошего. Да и вообще нигде ничего хорошего, похоже, не осталось. Мир совсем недавно раскрылся перед ним и показал ему, что он, этот мир, в действительности собой представляет: темное, жуткое место, наполненное неописуемым злом и кишащее опасностями, которые он несколько месяцев назад не смог бы себе, наверное, даже и представить.

Получалось, что на нем лежит вина за смерть молоденькой девушки. Кенред ведь помог ему тогда, в лесу. Не просто помог, а скорее всего, даже спас ему жизнь. А он так отплатил ему за доброту. Боги, наверное, прокляли его, Беобранда. Это вдруг стало для него очевидным. Все, кто проявлял по отношению к нему доброту, либо умирали, либо страдали от каких-то других ужасных последствий.

Перед его мысленным взором возник образ изуродованного тела Таты. Ему особенно запомнилась белизна ее кожи, залитой кровью и покрытой синяками.

Если бы Кенред стал оберегать свою сестру, а не его, Беобранда, она сейчас была бы жива, а он, Беобранд, – мертв. Он, пожалуй, и заслуживал смерти.

– Не вини себя, – ласково сказал ему аббат Фергас, внезапно догадавшись о том, что терзает Беобранда. – Господь дает нам жизнь, и Он забирает ее у нас, когда сочтет нужным. Кенред не считает тебя виновным в смерти Таты.

Беобранд не смог произнести даже слова в ответ. Он перевернулся на бок и закрыл здоровый глаз, но слезы продолжали течь.

* * *

Следующие несколько дней ушли на врачевание ран. Нападение валлийцев на Энгельминстер стало для его обитателей тяжким ударом. Одна из девушек, которую все очень любили, была зверски изнасилована и убита. Кенред, поначалу горевавший больше других, в силу своего юношеского оптимизма и природной выносливости очень быстро вернулся к обычной жизни. Вскоре он уже начал навещать Беобранда, когда у него появлялось свободное время.

Их частенько стали видеть на бревнах за хижиной Альрика и Вильды, где они разговаривали друг с другом обо всякой всячине. Здесь, рядом с глиняной печью, было теплее, тем более что хижина защищала их от ветра.

– Расскажи мне о Кантваре, – как-то раз попросил Кенред. – Эта страна находится по другую сторону моря, да?

Кенред помахал своими худенькими руками, изображая пальцами движение волн.

Беобранд улыбнулся. Руки Кенреда, похоже, были такими же неугомонными, как его воображение, и такими же подвижными, как его язык.

– Нет, она находится южнее этих мест. Одно из королевств на этом острове – острове Альбион.

– Значит, мы смогли бы дойти туда пешком?

– Думаю, что смогли бы. Но идти пришлось бы очень долго.

– А как умерли твои родственники? – спросил Кенред, внезапно меняя тему разговора.

Беобранд нахмурился и посмотрел поверх строений на виднеющуюся за ними темную громаду леса. Ему не хотелось разговаривать о своих погибших родственниках, однако он был обязан этому мальчику жизнью и чувствовал себя виновным в гибели его сестры, а потому не мог ему отказать.

– Сестер и мать забрала чума.

– Ты говорил, что у тебя был еще и брат. Что произошло с ним? И что произошло с твоим отцом?

Беобранд некоторое время помолчал, прежде чем решился ответить.

– Мой брат – Окта – был одним из гезитов короля Эдвина. Его убили за несколько недель до битвы, которая произошла недавно в Элмете.

– А кто его убил? – спросил Кенред. В его голосе чувствовалось и волнение, и нескрываемое любопытство.

– Не знаю, – ответил Беобранд. – Но если я выясню, кто это сделал, я прикончу этого человека.

Кенред поежился.

– Ты смог бы вот так запросто кого-то убить? – спросил он.

Беобранд посмотрел на него здоровым глазом, к которому в этот момент прилила кровь. Ему вспомнились те, кого он убил в недавней битве, и вспомнился огонь, охватывающий его дом.

– Видит Вотан, что я смог бы и что я это сделаю, – решительно заявил он.

Заметив, что эти слова шокировали Кенреда, он пожалел о том, что произнес их, расстроив юного послушника. Однако врать Кенреду не хотелось. Жизнь, она ведь суровая (как Кенред знал и сам), и стремиться отомстить своим врагам – это вполне естественно для воина. Он, Беобранд, не станет их прощать – то есть не станет поступать так, как учит Христос, которому поклоняется Кенред.

Подобно тому, как общение с Кенредом помогало Беобранду не впадать в отчаяние, забота о нем со стороны Вильды и Альрика помогала его ранам заживать быстрее, а телу – восстанавливать свои силы. Вильда ежедневно следила за тем, чтобы Беобранд был сыт, и, хотя она и не выставляла это напоказ, относилась к нему точно так же, как к своим сыновьям – Леофвину и Виберту.

Каждый вечер эта семья ужинала в полном составе, а затем Альрик проверял повязки Беобранда. Его радовало то, что ребра срастаются очень быстро. А вот открывать левый глаз он Беобранду категорически запретил.