Экспонат руками не трогать - Мария Очаковская

За столом повисла неловкая пауза. Выручил Серж, который тотчас принялся рассказывать о том, что собравшимся крупно повезло, будто необычайные способности госпожи Рошаль оценила вся столичная общественность, а к советам ее прибегают даже некоторые особы императорского двора, о чем, разумеется, не стоит распространяться. Потом, приложив палец к губам и почти перейдя на шепот, он сказал, что место убиенного Григория Распутина, судя по слухам, недолго будет пустовать, и выразительно скосил глаза на свою спутницу. Намек был понят, однако не все отнеслись к нему серьезно. Аврора по-прежнему молчала, никак не реагируя на сказанное, гостей же тема увлекла. Убийство царского фаворита было по-прежнему у всех на устах. За столом возобновился разговор. Бирюков, университетский приятель Федора, поделился последними «достовернейшими сведениями» о начатом расследовании, полученными якобы из полицейского управления. Олимпий Иванович заговорил об общественном резонансе, вызванном этим событием. Капочка, всплеснув руками, заохала. Федор засуетился подле нее, предлагая еще бенедиктину, чаю или арахисовой халвы. Но барышня отказалась и, осмелев, тоже решила вступить в разговор.

– Я не понимаю, как это возможно, за что? – зазвенел ее взволнованный голосок. – Такая жестокая чудовищная смерть. Не дай бог умереть вот так… без покаяния. Если бы мне… то есть для меня… – щеки ее заалели маками, – это, наверное, самое страшное, что может быть в жизни.

В этот момент, вероятно, желая напомнить о себе, к разговору присоединилась госпожа Рошаль:

– Смерть без покаяния страшно… не знаю, – зеленые, чуть не бутылочного цвета глаза ее уставились на Капочку. – Может, для вас, барышня… Но я не верую и к обедне давно не хожу, все это для меня сущие пустяки… в сравнении с уходом вастрал.

«Какое высокомерие», – возмутился про себя Федор.

– Простите, куда? – робко поинтересовался Бирюков.

– Общение с миром теней есть моя великая мука и мое великое страдание… боль, горечь, смрад… – громко и грозно продолжала медиумша, проигнорировав вопрос Бирюкова. И снова достала из коробочки еще один шарик и бросила в чай. – Тем, кто не познал, что такое транс, этого не понять никогда. Войти туда и не вернуться – вот мой ад.

– Так отчего же вы, уважаемая Аврора, в таком случае продолжаете практиковать, так сказать, проводите сеансы, – смелый вопрос исходил от Олимпия Ивановича, к предстоящему действу он отнесся более чем скептически.

– Потому что от меня ждут помощи. Я призвана. И не в моей власти остановить этот процесс, – не удостоив взглядом Шерышева, Аврора откинулась на спинку стула и, смежив веки, спросила: – Где будет сеанс? Вы все приготовили, о чем я просила?

«Да уж, чисто спектакль разыгрывает», – подумалось Федору.

– О чем ты говоришь, конечно, Ро, все исполнено в точности, – воскликнул Серж, вскакивая со стула. – Можешь взглянуть.

Накануне визита Федор с Потаповым, определив для сеанса гостиную, сделали все необходимые приготовления – разложили большой круглый стол, поставили стулья, свечи и запалили фитилек курильницы с Аврориными благовониями.

– Нет, – остановила его дама, прикрыв рукой глаза, словно ей мешал свет, – сейчас мне нужно настроиться.

Спохватившись, Серж вновь вернулся к талантам госпожи Рошаль и припомнил один случай, когда она, гадая по предмету, на редкость точно предсказала судьбу его владельца.

– Как это по предмету? – заинтересованно встрепенулась Капитолина.

– Гадание по предмету – это редчайший вид гадания. И уверяю вас, господа, Ро в этом невероятно преуспела, – воодушевленно давал пояснения Серж. – Обычно это практикуется в больших компаниях. Волонтеры дают Ро любую свою безделицу. Любой предмет из гардероба повседневного обихода подойдет: гребень, часы, галстучная булавка… Ро выбирает наугад предмет, некоторое время держит его в руках, разумеется, производя при этом все необходимые пассы, а затем говорит, что ждет его владельца в будущем. Господа, ошибки исключены. Помнишь, Ро, тот случай?

«Аврора страшно падка на лесть, – припомнились Федору слова друга, – но, право слово, Серж уж никакой меры не знает, перебарщивает…» Он вышел из-за стола сделать кое-какие распоряжения прислуге и, вернувшись, посмотрел на Капочку. Казалось, девушка была очень увлечена рассказом, с горящими глазами она слушала Сержа, боясь пропустить хоть слово. «Надо было ее предупредить, что все это немножко спектакль», – не успел подумать Федор, как услышал звонкий Капитолинин голосок:

– То, что вы рассказываете, невероятно… и любопытно. Так что же? Можно и нам попробовать?

– Капа, – дуэтом воскликнули Шерышев и Федор, пытаясь ее остановить, но она даже не посмотрела в их сторону. Потапов же поспешил объяснить Капитолине, что на сегодня у них запланирован спиритический сеанс, что это другое, но не менее захватывающее действо.

– Ах, как жаль! – вскинув бровки, разочарованно протянула девушка.

– Если любопытно вам, барышня… – хрипло заговорила Аврора, – тогда извольте, отложим на время наш спиритический сеанс.

Тяжелый взгляд ее несколько мгновений буравил нежное Капочкино личико. Девушка смутилась, и щеки ее превратились в томаты. Медиумша, насладившись Капочкиным смущением, облизнула губы и впервые за вечер улыбнулась, обнажив нестройные желтые зубы. От ее улыбки, как и от недавнего рукопожатия, Федору снова сделалось не по себе. «Вот возьмет и наговорит сейчас всякой ерунды… ладно бы только мне или Липе, мы уж как-нибудь это переживем, а если вдруг Капочке, она такая впечатлительная, нежная… Вон, как Рошаль на нее смотрит, эдак по-мужицки, просто взглядом пожирает», – Федору затея с Авророй нравилась все меньше и меньше. Да и она сама тоже, и он ругал себя за то, что поддался на уговоры Сержа.

Потапов же тем временем уже обходил гостей, собирая в коробочку предметы для гадания. Недолго думая, Бирюков и Стариков опустили в нее один – портмоне, другой – галстучную булавку. Капа тоже, вынув что-то из сумочки, потянулась к коробке. Шерышев хотел было уклониться, но настойчивый Потапов что-то зашептал ему на ухо, и тот, повинуясь, достал из кармана носовой платок. Серж устремился к Авроре, вручил ей коробку, дама встала и проплыла в дальний угол комнаты. Там стояли кресло и маленький кофейный столик, за которым она и расположилась. Электрический свет выключили. На обеденный стол поставили тяжелую жирандоль в шесть свечей, на столик перед Авророй – подсвечник-солитер.

Федор в растерянности продолжал стоять в дверях, но тут в голову ему неожиданно пришла одна сумасшедшая идея, и он потихоньку вышел из комнаты и через мгновение вернулся, держа что-то за спиной. Дама-спирит положила руки перед собой, смежила веки и, запрокинув голову, часто, шумно задышала. Объемная грудь ее заходила ходуном, потревоженные амулеты, висящие на шее, мелодично зазвенели. Это продолжалось несколько минут. Бирюков что-то попытался сказать соседу, но Серж тотчас поднес палец к губам, призывая собравшихся к тишине, и все затихли в напряженном ожидании.

– Она уже вошла в транс, – шепотом объявил Потапов, когда Аврора затряслась, как в лихорадке. Не открывая глаз, дама нащупала рукой коробку и достала из нее первый предмет.