Рыцарь - Биби Истон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рыцарь с отвращением посмотрел на кекс, а потом перевел свои бездонные глаза на меня, как будто я тоже вызывала у него отвращение.
– Т-ты не любишь кексы? – спросила я.
Мой вопрос повис в воздухе, а Рыцарь посмотрел на меня как на говно, за то, что я сама не знала ответа на свой вопрос. Какого хрена? Откуда мне знать, что он не любит кексы?
– Ты что, издеваешься? – Рыцарь практически плюнул словами в мой испеченный подарок.
– Н… нет. – Я замерла, смущенно хлопая глазами и продолжая протягивать мягкую кучку углеводов.
– У меня есть что поесть, Панк. Я ем. Это ты моришь себя голодом, ко всем чертям. Это же твой завтрак, да? Ты наверняка наплела маме какого-нибудь дерьма на тему, как ты возьмешь это в школу и съешь вместе с друзьями, да?
Я знала, что его взгляд обладает магической силой. Я знала, что он может причинять боль. Но до тех пор я даже не представляла, что он, как лазер, может разрезать меня пополам и вскрыть все мое нутро. Я не знала, что он видит меня насквозь.
– Ну что ж, мы же теперь друзья – да, Панк?
Я медленно кивнула. Теперь, когда он разрезал на лоскутки мою маску дружеской симпатии, мои ничем не прикрытые злость и стыд могли и ответить ему.
– Хорошо. Тогда садись и ешь свой чертов кекс. Сейчас же.
Когда я помедлила, Рыцарь прищурился. А потом стукнул рукой по шкафчику над моей головой. Я пригнулась, автоматически прикрыла руками уши, и в глазах у меня начали подниматься слезы.
Глядя на меня сверху вниз, Рыцарь сказал:
– Панк, или ты начнешь жрать свой кекс, или я засуну его в твою чертову глотку.
Я отвернулась от него – и для того, чтобы укрыться от его пронизывающего взгляда, и для того, чтобы он не заметил моих злых слез, – но случайно врезалась своим огромным рюкзаком в шкафчик. Эта моя неловкость только усилила унижение.
Я откусила кусок выпечки, которую держала в руке, и она оказалась такой на удивление вкусной, что я почти забыла, почему была так расстроена. Закрыв глаза и наслаждаясь сладкой, фруктовой мякотью, я глотала куски этого свежевыпеченного калорийного облака.
– Дай сюда, – оборвал мое удовольствие резкий тон Рыцаря, напомнив, что я должна ненавидеть еду, а его – еще больше.
Рыцарь протянул руку к моей спине и щелкнул пальцами, показывая, что хочет взять мой рюкзак. Я изобразила косой взгляд, говорящий, чтоб Рыцарь шел на фиг, но, когда у него сжались челюсти и раздулись ноздри, я плюнула и отдала ему эту пакость.
– Господи, Панк. Что за херню ты там таскаешь? Труп?
Теперь настала моя очередь дать вопросу повиснуть в воздухе. Откусив еще кусок кекса, я прислонилась к шкафчику и скрестила руки на груди.
Рыцарь посмотрел на меня, отвернулся и пнул левый нижний угол дверцы моего шкафчика. Громкий металлический звук разнесся по всему коридору, дверца распахнулась, и Рыцарь уставился в мой совершенно пустой шкаф.
– А где все твое барахло?
Я быстро перевела взгляд с его лица на рюкзак в его руке, после чего возобновила игру в гляделки с противоположной стенкой, одновременно откусив еще кусок кекса, который почему-то начал напоминать на вкус жеваную бумагу.
– Ты что, таскаешь все с собой? – Тон Рыцаря внезапно смягчился, и я расслышала в нем что-то такое, от чего мне стало еще хуже, чем было до того. Я хотела объяснить, но не могла. Я даже не могла взглянуть на него. Я просто пялилась перед собой, пока он складывал дважды два, и продолжала механически кусать, жевать и глотать.
– Почему ты не пользуешься шкафчиком, Панк?
Укус.
– Какого хрена ты не пользуешься шкафчиком, Панк?
Жевание.
– Ты что, плачешь?
Глоток.
– Знаешь что? Иди к черту.
Хлопок.
Рыцарь швырнул мой рюкзак на пол и убежал. Когда он исчез, по моему лицу стекли две большие слезы, и я сползла по шкафчику, на который опиралась. Мы с рюкзаком оказались рядом – две кучи одинакового веса, но одна была слишком тяжелой для своего размера.
А другая – слишком легкой.
Я чувствовала себя разоблаченной. И униженной. И обиженной. Но плакала я не поэтому. Я плакала из-за того, что услышала в голосе Рыцаря, когда он спрашивал меня почему.
Очевидно, что у него, который ненавидел всех, были чувства, и я только что, не сказав ни слова, задела их. Просто тем, что стояла и старалась казаться крутой, я дала ему понять, что девочка, которую он спас в пятницу – и которой показывал свои рисунки, – готова скорее страдать днями напролет, чем рискнуть провести рядом с ним несколько минут. Я могла бы что-нибудь соврать, чтобы не обидеть его, но я не стала. Потому что хотела сделать ему больно.
И теперь мне страшно хотелось взять все это обратно.
Прозвенел первый звонок, что означало, что у меня есть семь минут, чтобы притащиться на первый урок. Я глянула на рюкзак, но почему-то не смогла заставить себя поднять его. Я больше не могла нести груз собственной жестокости.
Так что я встала, расправила смятую майку, поправила свой клепаный ремень и открыла дверцу своего шкафчика пинком крошечного бойцовского ботинка, попав с первого раза. И учебники отправились туда. Все. Книжка за книжкой. С каждым закинутым в шкаф килограммом у меня на душе становилось легче, но все еще недостаточно легко.
Мне никогда не было достаточно легко.
После первого урока я снова пошла к шкафчику, поменять книжки и, если получится, извиниться перед Рыцарем, но его там не было. Мой шкаф был всего в нескольких метрах от выхода, ведущего на парковку для учеников, так что, если поторопиться, я успевала выскочить и выкурить сигарету до начала второго урока. И мои нервы отчаянно нуждались в этом.
Я проскользнула сквозь кусты на церковную парковку и сразу увидела его. Он стоял на другом конце парковки, в стороне от всех, курил и смотрел на меня. Как будто ждал, приду я или нет. С расстояния он почему-то казался страшнее. Поза, взгляд, неонацистские ботинки, подтяжки, слово Ой! словно кровью набрызганное у него на майке, которая едва налезла на его грудь и ручищи. Неудивительно, что он был сам по себе. Одно его присутствие словно наполняло половину парковки.
Я закурила и сделала шаг в его сторону. Я даже не знала, что собираюсь сказать – и вообще дойду ли я до него, не словив паническую атаку, – но я умудрилась обидеть скинхеда Скелетона и должна была это исправить. Ради своего спокойствия и безопасности.
Я сделала еще три шага вперед, и тут земля ушла у меня из-под ног. Буквально. Ланс подхватил меня сзади и закружил в воздухе, сделав как минимум полдюжины оборотов, прежде чем поставить обратно на ноги и развернуть так, чтобы я оказалась к нему лицом. Рассмеявшись, я схватилась за его бицепсы, чтобы удержать равновесие, все еще сжимая в пальцах сигарету.