Они хотят быть как мы - Джессика Гудман

– Что? – прошептала я, не в силах поверить, что у нее просто имеются готовые ответы.

Рейчел улыбнулась.

– Доверься мне. Посмотри внимательно, а потом уничтожь это. Если кто-нибудь поймает тебя с этим, нам конец, поняла? – Я подумала о том, как будут разочарованы мама и папа, если меня застукают со шпаргалкой, отстранят от занятий или того хуже. Как я смогу жить с самой собой? Но потом я представила себе, как проваливаю экзамен, теряю стипендию в «Голд Кост», все связи в колледже, статус… и рушится самое ценное, что есть в моей жизни. Сердце отчаянно колотилось, пока я боролась с собой и тем, что собиралась сделать. Дрожащими руками я взяла листки бумаги.

– Ты – моя должница. – Рейчел подмигнула мне и зашагала к двери, покачивая бедрами.

На следующей неделе, когда мистер Бомонт положил на мою парту проверенную работу, он ткнул пальцем в красные цифры «98».

– Молодец, Джилл. – Я нарочно ошиблась в одном ответе, чтобы он ничего не заподозрил. Мне бы ликовать после такого успеха, но вместо этого я ничего не чувствовала. Я засунула экзаменационную работу глубоко в рюкзак и попыталась забыть о ней, о том, что совершила.

Впрочем, Рейчел оказалась права. В тот год мне пришлось расплачиваться с ней разными услугами – я приносила ей любимые пончики от Дианы, проводила исследования для ее курсовой работы по истории войны во Вьетнаме. Я даже отпаривала ее выпускное платье, чтобы она могла позировать для идеальных фотографий с Адамом.

Прошли месяцы, прежде чем передо мной открылся весь размах возможностей Игроков с их архивами, где хранились ключи ответов для небольших тестов, подобных тому, что проходила я с «Одиссеей». Но с тех пор я больше ни разу не пользовалась шпаргалками.

Реальная власть сосредоточивалась в серых зонах, где бывшие Игроки передавали доступ к элитарной разветвленной сети своих контактов. Среди них значились местные врачи, которые могли выписать справку о том, что вам нужно дополнительное время на стандартизированные тесты (Роберт и Марла воспользовались этим); факультеты колледжей, лояльные к Игрокам (выпускник прошлых лет теперь работает на факультете искусств Йеля; вот уже несколько месяцев Квентин регулярно переписывается с ним). Предлагалось даже руководство по тематическому исследованию от декана приемной комиссии в Уортоне (Генри перепугался, когда обнаружил его).

Если фишка «Голд Кост» состояла в том, чтобы настроить учеников на успех в жизни, архив Игроков шел еще дальше. Он приводил в касту неприкасаемых.

Мы могли получить пароль к приложению с файлами только после посвящения, но на протяжении первого года обучения в старшей школе нам перепадало кое-что из этой мощной базы, когда кто-нибудь из выпускного класса проникался к нам жалостью.

Шайла никогда не открывала приложение. Она в нем не нуждалась.

Когда мне вернули экзаменационную работу по литературе, Шайла вытянула шею, чтобы посмотреть мой результат. Она одобрительно ухмыльнулась.

– В следующий раз, может, получишь и 100. – Она стиснула зубы, впиваясь в заусеницу между большим и указательным пальцами. – Только не вздумай меня обогнать, – добавила она. – Первое место в классе – чур, мое.

Я выдавила из себя улыбку и ждала, что Шайла захихикает, но она задержала на мне холодный взгляд, прежде чем полностью отвернулась.

Шай обладала блестящим умом, это очевидно. Она ходила в отличницах еще со средних классов, и домашние задания, которые занимали у меня несколько дней, она щелкала всего за несколько часов. Английский язык и литература были ее любимыми предметами. Она часто сбегала из читального зала, чтобы попасть на консультацию в приемные часы мистера Бомонта, хотя и называла его для краткости «Бо». Он давал ей дополнительные задания по Шекспиру, чтобы подготовить к экзамену SAT, как она говорила. Она выходила из его класса с потрепанными, зачитанными экземплярами «Бури» и «Короля Лира», и на ее губах играла легкая загадочная улыбка.

После особенно изнурительного испытания, когда в ноябре нам пришлось стоять в океане в одних бикини, целый час распевая «Давай начнем» Марвина Гэя, я спросила Шай, почему она хочет быть Игроком, зачем ей преодолевать все эти трудности, если она не собирается пожинать плоды. Она завернулась в махровое полотенце и посмотрела на меня с озадаченным выражением лица.

– Это самое веселое, что у нас когда-либо будет, – вымолвила она дрожащими синеватыми губами.

Она умерла, имея идеальный средний балл.

Шайле была прямая дорога в Гарвард. Можно сказать, на роду написано. Миссис и мистер Арнольд познакомились именно там, в Гарвардском дворе. Я слышала эту историю только однажды, от самой миссис Арнольд, после того как она выпила несколько мартини на четырнадцатый день рождения Шайлы.

Мама Шайлы, ранее известная как Эмили Араског, милая девушка, переехала в Кембридж, чтобы учиться в Гарварде, из Верхнего Ист-Сайда Манхэттена, где она проживала с рождения в пентхаусе с видом на Центральный парк. Она выросла в престижном особняке, и лифтер в белых перчатках и элегантной серой униформе расшаркивался перед ней, снимая кепку, когда она входила в богато украшенные двери.

«Старые деньги, – шепнула мама моему отцу, когда познакомилась с миссис Арнольд. – Белая кость». И это правда. Родословная Араскогов восходит к Колоколу Свободы[39], как сказала миссис Арнольд.

Однажды Эмили сидела на скамейке в утопающем в зелени гарвардском дворе, когда удар футбольным мячом пришелся ей прямо в лицо и повалил на землю. В ужасе она подняла глаза и увидела склонившегося над ней светловолосого парня в малиновой толстовке.

– Джил Арнольд, – представился он после долгих и пылких извинений.

Он пригласил Эмили выпить, потом поужинать, а все остальное – уже история. Они поженились через неделю после окончания университета, и «Крокодилы», старейшая гарвардская а капелла группа, выступала на свадебном банкете. Всего за несколько лет Джил выстроил многомиллиардный хедж-фонд на Манхэттене, и Арнольды решили пустить корни в родных краях Джила, на Золотом берегу.

Эмили не решалась покинуть Манхэттен и близких друзей их семьи, Салливанов, чья дочь Кара начинала ползать вместе с малышкой Шайлой. Но другой друг детства Джила, Уинслоу Кэллоуэй, как раз только что вернулся домой и захватил участок на пляже. Разве это не здорово – присоединиться к ним и жить на берегу океана, в таком раздолье? Тот факт, что их дети могли бы пойти в лучшую частную школу на Восточном побережье, которая находится всего в нескольких милях от их дома, перевесил все сомнения Эмили, и она согласилась на переезд.

Так что Шайле внушали «малиновую гордость»[40] с того самого момента, как она вышла из утробы Эмили Арнольд, урожденной Араског. Малышке, завернутой в рубиново-красное одеяльце, объяснили, что ей суждено пойти по стопам родителей.