Тень всадника - Анатолий Гладилин

* * *

- Вторая рюмка, Тони. Пей на здоровье, я не комиссар по трезвости. Просто мне бы хотелось, чтоб ты продолжил историю про Жозефину. Она не дает мне покоя, иначе чем объяснить...

И Дженни рассказала свой сон.

- Теперь смотри, Тони. Почему Париж? И явно другая эпоха, кони цокают по мостовой... Никогда я там не была, но уверена - это парижская улица. Присутствует еще военный, без погон и без сабли. Мы с ним ходим по коридору... Правда, одно не стыкуется: он меня зовет Роз, это я запомнила сегодня утром.

Тони на нее смотрел как-то странно. Потом рассмеялся:

- Нет загадок, девочка. После моих историй ты втихаря прочла какую-нибудь книжку про Жозефину.

Дженни жутко обиделась. Ушла в спальню, хлопнув дверью. Тони долго к ней подлизывался. Ну и... задержались в постели. Дженни отметила, что Тони старается в первую очередь доставить удовольствие ей. Ладно, простим за хорошее поведение...

- Ты еще нацепи на себя галстук. Я же в халате. Оставайся в пижаме. Тоничка, на сегодня ты выдохся, тем более что утром встал рано, дал мне поспать. Видишь, я это оценила (оценила другое, в постели - но не все ж ему сообщать?) - и не жду никаких выступлений. Расслабляйся. Ужин проведем по системе бикицер [Быстро (идиш).] Тоничка, я тебя люблю, я тебя кормлю. Гуляй - полный релакс, расслабуха, можешь петь пьяные песни. Я тебя доведу до постели и... руки под щеку, спатеньки. Заслуженный отдых. Налей мне тоже рюмку... И все-таки, прежде чем уйдешь в глухую несознанку, ответь на вопрос. Почему ты так среагировал на мой рассказ? Ведь я тебе никогда не вру.

С потолка спланировала ехидная улыбка 3.А. Дженни беззвучно (для 3.А.) откорректировала: "В данном случае я ничего не выдумала".

Тони опустил рюмку. Взгляд, который Дженни не могла расшифровать.

- Тоничка, не заводись. Не хочешь, не отвечай.

- А как мне было реагировать, моя девочка? Допустим, Париж ты видела в кино. Он, как на пленке, проявился в твоих снах. Нормально. Но улица, которую ты мне описала, это улица Вожирар. Каменное здание с высокими сводчатыми потолками, забором и распятием на воротах - это монастырь Кармелиток на улице Вожирар. Во время якобинского террора он был превращен в тюрьму. Узников держали в кельях, впрочем, режим не строгий, разрешалось гулять по коридорам, да и много чего. Жозефина там завела роман с генералом Лазарем Гошем, который, как и она, был заключен в монастырь Кармелиток по подозрению в контрреволюционном заговоре. Полное имя Жозефины: Мари-Жозеф-Роз. До Наполеона ее все звали Роз. Генерал Бонапарт, очевидно, ревнуя к своим предшественникам, запретил упоминать имя Роз, только - Жозефина.

- Тони, ты мне ничего не говорил про монастырь Кармелиток!

- Правильно. Жозефина Богарне не рассказывала капитану Готару, что Девятое термидора встретила в тюрьме. Капитан Готар не знал того, что знаю я, специалист по французской истории. Вопрос: как ты это узнала?

- Сны... Мистика.

- В мистику я верю, - серьезно сказал профессор Энтони Сан-Джайст, выпьем за мистику!

* * *

...За мистику. За Элю. За Дженни. Профессор стремительно уходил в глухую несознанку. В этом состоянии он был очень мил и забавен. Ее домашний пес. Верит в мистику. Дженни в мистику не верила. По своему складу ума она искала логическое объяснение: почему она влюбилась в Тони? И сейчас, наблюдая за ним, она нашла разгадку. Разумеется, у Тони масса достоинств и прочее и прочее. Однако в Москве был заведующий кафедрой биологии, профессор Богомолов, высокий, стройный, с темными мешками под глазами, в летах, по которому вздыхали все студентки. В институте его звали "принцем Уэльским" за вежливость и английскую выправку. Дженни пыталась попасть к нему на кафедру, добилась собеседования. Увы, ее познания в области биологии сильного впечатления на "принца Уэльского" не произвели. Тогда Дженни решила взять крепость фронтальной атакой, тем более что ее отношения с 3.А. кончились, но резонанс этой связи еще приятно звучал в институтских стенах... А тут был провал, позор, стыдно вспоминать. Она сидела в унылой забегаловке, пила кофе с молоком, в стакане плавали пенки... В глазах Богомолова читалась ирония и то, что не она первая идет на штурм. С ледяной вежливостью Богомолов отбил ее разведку боем, показав, что ей рано претендовать на роль роковой женщины, она просто сопливая девчонка. Конечно, она постаралась это сразу забыть - инстинкт самосохранения, да, видно, это поражение с привкусом горькой обиды застряло в подкорке. И вот реванш! Профессор Сан-Джайст, улучшенный вариант "принца Уэльского", у ее ног (за ее столом, в ее постели), доверчив и беззащитен. Что же касается мистики (путаницы в именах - с кем все-таки был роман у капитана Жерома Готара: с Роз или Жозефиной?) - это Дженни выяснит в следующий раз.

Дженни специально задержалась в ванной, и, когда вошла в спальню, Тони тихо посапывал. Она легла, придвинулась к нему, обняла. Тони не реагировал. В глухой несознанке. Хоть приводи другого мужика. Дженни улыбнулась своим мыслям, А размышляла она вот о чем. В принципе, она не любила спать с мужиком в одной постели. Заниматься сексом - пожалуйста! Отработал - вали на другую кровать. Джек привык к ее причудам, уходил наверх. В кабинете стояла его койка. Правда, иногда вынужденные перемещения по квартире служили ему поводом для скандала. Сейчас все наоборот. Сексом не занимались (то, что было до ужина, - не считается, как будто в прошлом столетии), Тони давит храпака, а ей приятно и радостно, что он рядом, Тони рядом, он принадлежит ей. (Имущество, сделать инвентаризацию! Типичное мышление главы финансового отдела, с чем себя и поздравляем.) Кстати, о птичках. Об имуществе. Бог создал Еву из ребра Адама. Если бы Дженни могла выбирать, из чьего ребра вылепиться, то, конечно, из Тониного. Интересно, что ей придет в голову при дальнейшем исследовании этого маршрута? Сказать завтра Тони или профессор зазнается? Она встала, вышла в коридор, где были такие же высокие сводчатые потолки, как и в ее комнате, спустилась во двор и через ворота с каменным распятием - ворота не охранялись! - на парижскую улицу с булыжной мостовой. Она прекрасно узнавала эти места, "Ведь сны повторяются, Тони, мне хотелось быть вылепленной из твоего ребра, смешно, да? Вчера ты не был похож на себя, мне так понравилось", - но Тони, молодой офицер с длинными вьющимися волосами, взглянул на нее надменно, как профессор Богомолов, сказал какую-то гадость и исчез в ночи... Она кричала, звала, потом со злостью захлопнула дверь. "Ладно, так надо". В своем будуаре, сидя у зеркала, она наводила макияж. В дверь постучали. Появился хозяин, хитрый японец в белых чулках, малиновом камзоле с белым обшлагом. Треухую шапку он держал в руках. Как всегда, с умильной улыбкой он поцеловал ее голое плечо. "Поль, не приставай". - "Деточка, ты же умница, у тебя не голова, а филиал Уолл-стрита, нам нужно опять наскрести полмиллиона". - "Якимура, мне некогда, понимаете? Нет времени". Хозяин оглянулся и тревожно зашептал: "Солнышко, деточка, цветочек! Что ж ты, блядь, делаешь? Почему не едешь к мужу в Милан? Бонапарт в ярости, грозит бросить армию и примчаться в Париж. И накрылась тогда вся наша итальянская кампания".